лепестки облаков, уносящихся к невидимому для него городу.
переполненные золотым сиянием, закрылись.
голос, вынырнула из-под Лронговой руки и, так же безошибочно, не глядя,
найдя голубой плащ Скюза, уткнулась в него и впервые за все эти дни совсем
по-детски расплакалась. Ошеломленный этим простым и естественным порывом,
юноша не смел шевельнуться, скованный ледяным взглядом принцессы. О чем
думала она, стоя над телом незнакомого ей тихрианина? Никто не дерзнул бы не
то что спросить об этом - даже мысленно попытаться заглянуть в пасмурное
сонмище ее дум.
любивший ее до самозабвения, но ни единым жестом, ни даже взмахом ресниц не
позволявший себе обнаружить свои чувства. Неписаный закон звездной дружины
Асмура требовал от всех ее членов сдержанности, доходившей до аскетизма, и
если на родном Джаспере все - или почти все - юные воины уже занесли на свой
счет немало побед, коими могли бы похвастаться в тесном мужском кругу, то
теперь, снова ступив на прозрачный пол звездного корабля, они должны были бы
вернуться в жесткие рамки отрешенности от любых чувств, кроме воинского
долга и беспредельной преданности своей повелительнице, своему командору.
проклятые крэги непостижимым образом связали с ее собственной судьбой,
поломала все жесткие и, Как оказалось, такие непрочные ограждения,
отделявшие ее воинов от всех соблазнов Вселенной. Как будто проявляя лишь
гостеприимство и заботу о младшем товарище, они с момента ее появления не
спускали с незваной гостьи влюбленных взглядов; и даже сейчас, когда
мудрейший и опытнейший из тихриан, на кого она надеялась как на самого
надежного советчика в своих поисках, лежит у их ног, безвозвратно теряя
теплоту жизни, они глядят не на него - на счастливчика Скюза, одаренного
благосклонностью этой юной гурии.
Лронга, то молчание, повисшее над тесным кружком джасперян, можно было бы
счесть двусмысленным. Хотя - почему? Любой посторонний усмотрел бы в ее
остановившемся взгляде, в ее сжатых до посинения губах только неистовую
ревность преждевременно постаревшей, потерявшей былую красоту женщины к
юной, еще не ведающей до конца силы своего очарования спутнице.
бы кто-то мог предположить, как мало волновало ее внимание окружающих к
собственной внешности! Потеряв своего Юрга, она потеряла так много, что не
думала уже о мизерных крохах почитания и восхищения, которыми одаривали ее в
прежнем походе верные ее воины. Нет, негодуя на каждый взгляд, брошенный ими
в чужую сторону, она цепенела от яростной мысли, что вот эта секунда отнята
от поисков ее малыша, ее Юхани. Если бы не дикий, необъяснимый приказ крэгов
- заслужить возвращения сына вместе, она давно уже вышвырнула бы эту
девчонку вкупе с ее чудовищной птицей обратно на окаянный остров, на котором
осталась половина ее собственной жизни.
гнева, отослать Скюза вместе с девчонкой на корабль, по в этот миг Травяной
рыцарь поднял голову.
- но теперь пусть твое золотое сердечко отдохнет от горя, которое ты
разделила со мной. Рыцарь, уведи ее.
поднял на руки и понес к кораблю - нет, не в командорский шатер, а в свой
маленький уютный кораблик, один из восьми, опоясывавших центральный огромный
кокон гирляндой чуть приплюснутых шаров.
принцесса. - Если хочешь, я перенесу тебя вместе с телом покойного рыцаря
прямо в анделахаллу, в которой мы с тобой побывали.
должен найти траву-нетленннк. А ты пока можешь помолиться над телом моего
отца.
рыцарь.
неподвижному светилу, и в тот же миг Ких, спохватившись, ойкнул и ударил
себя по лбу:
миг они уже стояли под щелястым навесом тюремного двора.
словно одурманенные мгновенным наваждением. Единороги, намертво прикованные
к воротам, валялись кверху копытами. Полосатый дым вздымался невысоким
столбом и расплывался кольчатым облаком.
подбородок на скрещенные руки и устремив взор ничего не видящих в
действительности глаз прямо на солнце. Неслышно подошел Лронг с пучком
курчавой синеватой травы, заткнутой да пояс, и невольно замер, пораженный
способностью этой загадочной женщины не бояться прямого взгляда на
божественное светило. Как раз в эту минуту облака разошлись, и ничем не
замутненные лучи, казалось, согрели безжизненное тело, распростертое у ног
принцессы.
спокоен - ты вымолила у солнца малую голику света, которая вечно будет
сопровождать моего отца на ледяном пути...
каким-то пушистым белым свертком. Она встряхнула его, и почти невесомый
белоснежный ковер - дар землян ее Юхани - раскинулся на пыльной траве.
Нечаянно забытая в нем маленькая погремушка в виде серебристо-голубой
звездочки, неуверенно звякнув, откатилась к ногам великана. Мона Сэниа
вздрогнула и инстинктивно отвернулась, чтобы не выдать чрезмерности своего
отчаяния.
узник уже лежал на ковре, усыпанный сизыми завитками нетленника. Лронг
коснулся лбом его сложенных иссохших рук, потом резко выпрямился и запахнул
края белого полотнища.
Невозможный Огонь вот-вот погаснет, значит, анделисы уже покинули Травяной
Приют.
дотягиваясь до его плеча.
побежала к ним от корабля, протягивая что-то на ладони. - Я не знаю, как это
у вас, но у нас на Земле когда-то полагалось заказывать молитвы...
от-пе-вать. Кажется, так. А у тебя, Лронг, наверное, нечем заплатить. Вот,
возьми!
несколько секунд стоял неподвижно, глядя на заплаканное личико с маленьким
подбородком и высокими скулами, на котором размазанные дорожки слез не
приглушили розового свечения, точно такого же, как и у драгоценного шарика,
перекатившегося на его громадную серую ладонь, но жесткий профиль
чужедальней принцессы нетерпеливо заслонил от него огненный ворох
растрепанных до неприличия волос, и непостижимое чародейство мгновенного
переноса через ничто растворило перед ним душистый полумрак анделахаллы.
часов назад.
увядающей травы. - Анделисы еще не посещали этот Приют, они могут появиться
тут в любой миг!
прислонился спиной к упругой обшивке корабля. Ему вдруг пришло на ум, что он
уже воспринимает этот летающий девятиглавый терем почти как собственный дом,
а суровых, хоть и молодых воинов в странной, наглухо застегнутой одежде -
как собственных братьев, давным-давно загубленных по воле проклятого
властителя, который сам именовал себя Оцмаром Великодивным, но чье имя чаще
упоминалось - разумеется, в темных углах, подальше от чужих ушей -
Оцмаром...
прозвище, за которое даже не заточали в колодезную темницу, а скоренько и
бесхлопотно, связав по рукам и ногам, закапывали в землю живьем. Смуглая
сухая ладонь легла на его запястье, и требовательный голос повторил:
истинные желания?
всегда, и это первый и наиглавнейший закон Тихри. Любой, кто преступит его,
Черепнин Владимир
Флинт Эрик
Посняков Андрей
Орлов Алекс
Шилова Юлия