Чтение 30–й страницы книги ~Счастливая звезда (Альтаир)~

становилось общим!

Студенты глядели на экран, и им тоже было радостно от сознания, что
глаз "Альтаира" подсмотрел, а микрофон подслушал эту обыкновенную сценку в
жизни советского человека. И казалось ребятам, что экран сейчас светится
особенно ярко и корма теплохода освещена не фонарем, а солнцем, будто еще
повторяет громкоговоритель счастливые простые слова.

...Пять минут - недолгий срок. Но за это время конструкторы "Альтаира"

успевали увидеть и услышать многое. Как в фильме, смонтированном
опытным режиссером, на экране телевизора появлялись все новые и новые
кадры.

На корме парохода спорили два старика, представители почти что
родственных профессий, - наборщик и библиотекарь. Оба ехали к
ставропольским нефтяникам. Один нашел себе работу в многотиражке, другой -
в местной библиотеке.

В Сталинград спешил "заслуженный мастер подводных глубин", опытный
водолаз. Он убеждал тоненькую девушку, тоже мастера своего дела, бригадира
маляров, что его всегда привлекала профессия маляра, с чем Лева, например,
не мог не согласиться. Великолепное, красивое дело!

Строится ли дом, Дворец культуры, школа, наконец самая большая в мире
гидростанция - кто заканчивает строительство? Маляр. И вот эта самая
обыкновенная девушка взмахнет в последний раз кистью, скажем, отделывая
входную дверь генераторного зала и, как бригадир маляров, доложит своему
начальнику: "Строительство гидроэлектростанции закончено".

К сожалению, из всех их разговоров друзья не могли понять, где сейчас
находится теплоход. Люди стремились скорее попасть - кто в колхоз, на
целинные земли, кто на стройку, к нефтяникам, всюду, где начиналась их
новая жизнь. Все мысли их были там, говорили только об этом, и никто не
интересовался названиями пристаней, мимо которых они проезжали.

Опять и опять включался "Альтаир", но сведения о том, где он сейчас
находится, были чересчур скудны.

Некоторые из пассажиров проводили отпуск в поездке по Волге. Другие,
особенно волжане, считали, что водным путем удобнее добраться к месту
новой работы, принимая во внимание свой большой багаж. Люди ехали всей
семьей, надолго и всерьез, - приходилось брать с собой и диваны и корыта.
Жизнь должна быть нормальной, хозяйственной, зачем же отказывать себе в
удобствах, коли нет в том особой необходимости!

На корме теплохода против "Альтаира" стоял одинокий фикус, листья его
вздрагивали, будто от холода. Рядом - пузатый самовар, завернутый в
скатерть, труба от него, гладильная доска, зеркало, утюг. Все вещи, а
вместе с ними и домашний уют, перекочевывали в полном порядке.

Студенты-путешественники старались определить местоположение теплохода
по каким-либо косвенным признакам. Они изучили весь путеводитель, знали,
что некоторые пристани славятся копченой стерлядью, другие - раками или
ранними яблоками, но дело было ночью, и пассажиры об этом не говорили.

Надо было принимать решение. Куда же, в конце концов, ехать? На какой
пристани выходить? Долго спорили, и Женя подвел итог.

- Мне думается, надо встречать теплоходы в Куйбышеве, - откашлявшись,
сказал он и еще плотнее закутался в одеяло. - Там наверняка мы найдем ящик.

Лева обрадовался: то же самое предлагал и он.

- Я очень хорошо представляю себе место, где стоит наш ящик. Примерно
метрах в пяти от кормового флага. С левой стороны.

На губах Митяя показалась едва заметная улыбка.

- Странно! Наши взгляды сходятся... - Он порылся в кармане и вытащил
какой-то рисунок. - Нет, не то. Это я фильтр для краски раздраконивал. -
Пошарил в другом кармане. - Опять не то. Вычисления Афанасия Гавриловича.

Наконец Митяй нашел нарисованный им план кормы теплохода и расправил
его на диване.

- Вот, глядите, - он отметил ногтем предполагаемое местоположение ящика.

- Здесь аппарат. А это расстояние в метрах до шлюпки. Думаю, что
рассчитал точно.

Журавлихин рассматривал план, довольный, что Митяй позабыл о ссоре с
Левой. Нечего спорить и упрекать друг друга, когда впереди столько дел.

После подробного обсуждения пришли к общему решению: надо ехать до
Жигулей.

- А теперь покажи, что у тебя получается с фильтром, - спросил Лева, по
праву считая себя инициатором этой затеи.

Не все нравилось Усикову в проекте Митяя, многое еще оставалось
недоработанным и сырым, однако авторитет профессора Набатникова - он в
основном одобрил идею Гораздого - удерживал Леву от серьезных критических
замечаний. Кроме того, не хотелось ссориться: Митяй - ведь он очень
обидчивый.

Передавая ему чертеж, Лева польстил:

- Я всегда говорил, что в тебе, Митяй, скрываются задатки гения. Ты,
Женечка, побудь здесь, а мы поищем Афанасия Гавриловича, пусть он это
лично подтвердит.

Лева и Митяй направились было к двери, но Женя остановил их:

- Минутку, ребята. - Он посмотрел на часы. - Попробуем проверить еще
одно гениальное открытие.

Усиков погасил свет и насмешливо спросил:

- Хочешь установить рекорд дальности приема Московского телецентра?

- Бери выше. Я же рассказывал, что вчера принимал передачу с
неизвестной планеты, населенной собаками. Преобладающий костюм - фраки.

- Странный мир! Собаки носят фраки... - с завыванием проскандировал
Левка, подражая манере чтения многих поэтов.

Женя запомнил волну, что вчера принимал, и настроил на нее телевизор.

Экран мгновенно осветился. Лева, затаив дыхание, дрожал в предвкушении
чего-то необыкновенного. Из разрозненных темных пятен постепенно
складывалась прыгающая картинка.

Смотреть, как Женя нестерпимо медленно крутит ручки, Лева просто не мог.

Страшно хотелось поскорее остановить бегающие полосы и смыть туман с
непонятного изображения.

- Оставь! - рассердился Митяй, когда нетерпеливый Лева протянул руку к
телевизору.

На экране появляется довольно четкая картина. Ночное пустынное поле.

Какие-то звери с остроконечными головами, безносые и безротые, с
черными провалами глаз, безмолвно двигаются на зрителя, держа в щупальцах
горящие факелы. Звери идут шеренгами, поддерживая точное равнение; в этой
неслышной их поступи чувствуются тайная злоба и трусость. Они
оглядываются, будто за ними кто-то идет по пятам. Смотрят с экрана пустыми
дырами, как глазницами черепов. Остроконечные головы покачиваются в такт
шагам.

Звери удаляются и тащат за собой на веревке черную бесформенную массу,
чем-то напоминающую человеческую фигуру. Голова подпрыгивает на камнях.

Лева закрыл глаза от неясного страха. Никогда он не был трусом, но его
впечатлительная натура попросту не могла вынести этого дикого,
отвратительного зрелища. Достаточно он начитался всяких вымыслов о жизни
на разных планетах. Романисты придумывали фантастических марсиан с
огромными головами и щупальцами, глазастых морлоков - ночных диковинных
существ, питающихся кровью своих собратьев. Со страниц таких книг смотрели
на Леву гигантские пауки с острыми клювами, летучие мыши с грустными
человеческими глазами, прозрачно-студенистые жители Сатурна и летающие
ящеры - мыслящие хозяева Венеры. Всех их досужие выдумщики наделили
звериными инстинктами и скверным характером, оставляя только за человеком
гуманность, простодушие, любовь ко всему живому и справедливости.

Немудрено, что Усиков с самого раннего детства представлял себе
каких-нибудь Марсиан отвратительными, злыми существами с характером гиены.
Не потому ли чудовищная картина на экране телевизора заставила Леву
серьезно задуматься над шуточным предположением Жени, будто он принимал ее
с другой планеты, тем более что, рассуждая теоретически, такой прием
вполне возможен?

Экран потускнел, и сколько Женя ни настраивался, изображение не
появлялось.

- Межпланетное телевидение, - сказал он, щелкая выключателем. -
Интересно, кем оно организовано - псами или остроголовыми?

Сказано это было с небрежной усмешкой, так как, невзирая на
теоретические обоснования, сделанные им еще в прошлый раз, трезвый голос
рассудка все же не допускал столь фантастической мысли, как существование
телецентров на других планетах.

- До сих пор не могу прийти в себя... - пробормотал Лева, стирая пудру
с потного лица. - Если бы я не верил в технику, то подумал бы, что это
сон, мистификация.

Митяй усмехнулся его детской наивности.

- Ничего особенного. Земная передача.

- Ты с ума сошел! - рассердился Левка, ударив себя кулаком по колену. -
Человек не может дать такой власти ни собакам, ни зверям. Да и нет таких
зверей на земле. Человекообразные-остроголовые... Может, встречались в...
этой самой... ну, как ее?.. мезозойской эре? - Он в задумчивости потер
лоб. - Нет, не припоминаю. Вероятно, профессор знает.

- Глупо спрашивать, - сказал Митяй, испугавшись, что Левка сейчас же
побежит к Набатникову. - Не вздумай ему рассказывать - стыда не оберешься!

Лева смешно вытаращил глаза.

- Но почему же?

- А потому! - оборвал его Митяй. - Нечего к серьезному человеку с
ерундой лезть. Ведь это бред собачий, причем в буквальном смысле.

- Ты же ему свои чертежи показывал? - не удержавшись, съязвил Лева.

- Спасибо за сравнение! - вежливо поклонился Митяй.

- Прости, больше не буду, - Лева боялся, что снова возникнет ссора. -
Шуток не понимаешь...

- Нет, твоего остроумия.

- Довольно болтать! - поморщившись, сказал Журавлихин. - Устал я от