Чтение 30–й страницы книги ~Механика вечности~

растаскивались. Торопливо унося свои трофеи, люди спотыкались, разбивали о
мостовую бутылки и электронику, а за прохудившимися пакетами с крупой
тянулись длинные варварские шлейфы.

Когда мы с Ксенией вошли в квартиру, было уже темно. Я запер дверь,
прикрыл форточки и сдвинул занавески. Перед глазами стояли серые лица,
размалеванные автобусы и редкие двойки патрульных, шатавшиеся по одинаковым
улицам.

- Кушать будешь? - спросил я.

- Если хочешь, я что-нибудь приготовлю, - устало проговорила Ксения.

- Я сам. В прошлый раз у него было полно жратвы.

- У кого?

- У иуды.

Ксения не стала напоминать, что иуда - это Михаил Алексеевич. То есть я.

Полки на кухне были пусты, но меня это обрадовало. Может, в новой версии
настоящего я уже нигде не служу? Не обираю харчевню бывшего лейтенанта, не
внушаю страх бедолаге Одоевскому - просто живу. Не самое позорное занятие.

В холодильнике нашлось несколько чудом сохранившихся яблок. Все торговцы
давно разъехались по своим колумбиям и коста-рикам, а их фрукты остались
здесь.

- С тобой привыкаешь к здоровой пище, - засмеялась Ксения.

- Похоже, это мое единственное достоинство.

- Я ожидала худшего. - Она аппетитно хрустнула яблоком и пояснила:

- Человек берет чужие книжки и отправляется в прошлое, чтобы выдать их за
свои. Как прикажешь к нему относиться? Мало того, он еще и непролазно глуп:
верит, что случайно узнал о секретной операции и что испытателя подбирает
какой-то лаборант.

Наконец-то она заговорила. У меня скопилось столько вопросов, что я начал
в них путаться.

- Давай по порядку. Сначала про рукописи.

- Странное у тебя представление о порядке. Ну хорошо. В издательстве тебя
ждали. Рукописи уничтожили сразу же, как только ты их принес. Эти книги
должны выйти позже.

- И под другой фамилией, - добавил я.

- Не все. Мефодий передал тебе и свои романы тоже. Какие - не скажу,
Ташкова я не читала. И давай с темой творчества закончим, есть вещи
поважнее.

- Например, машинка, которая все-таки осталась у Алены. Ты знала о ней с
самого начала, но забирать не торопилась.

- Ты так и не понял. Операция задумана для того, чтобы переправить
дырокол из две тысячи двадцать шестого в две тысячи первый. Все остальное -
пшик, дымовая завеса.

Я перестал жевать и положил надкусанное яблоко на стол. А что я,
собственно, хотел услышать - сагу о борьбе добра и зла? Примерно так все и
бывает: полтора часа стрельбы, а в конце шкатулка, и вместо сокровищ -
старая пуговица. Кругом одно вранье.

- Но для чего весь этот маскарад? Не проще ли было тебе самой отдать
Алене дырокол, выпить за встречу и спокойно вернуться в свое будущее?

- Он пробивает время в пределах двух десятилетий, - проговорила Ксения. -
В этом и заключается вся сложность. Можно перенестись в прошлое, открыть
оттуда дыру и вернуться, а дырокол оставить там. Но только не в нашем
случае. Проект "четыре нуля" и Алену разделяют двадцать пять лет, одним
прыжком их не покрыть. Кое-кем пришлось пожертвовать.

- Мефодием!

Ксения медленно кивнула.

- И тобой, Миша. Но теперь...

Не дослушав, я вскочил и в бешенстве заходил по кухне.

- Кто вы такие?! Кто вы такие, чтобы...

- Прогресс - это не обязательно очкарик в белом халате. Иногда он
становится хищной тварью. Вспомни тот же Чернобыль.

- Вспомнить - чего?

- Атомная энергетика... - начала она, но осеклась. - Ты не помнишь
Чернобыльскую АЭС?

- Про городишко слышал.

- Миша... - Ксения побелела. Такой я ее еще не видел. - Восемьдесят пятый
год. Шесть тысяч погибших. И ты не в курсе?

- Что ты несешь?

- Да. Это то самое, чего я боялась, - пробормотала она.

- Можешь объяснить толком?

- Я тоже знаю далеко не все. Дырокол появился в две тысячи двадцать пятом
году. По официальной версии его собрал неизвестный самородок,
кустарь-одиночка. Это, конечно, ересь. Я уверена, что дырокол просто
подбросили. Если целый институт бьется больше года и не может понять
принципа его работы, то ясно, что он... не отсюда.

- По-моему, ты слишком трепетно относишься к электронике. Любая, самая
хитрая штука - это провода, по которым бежит ток. Не более того.

- Эдисон разбирался и в проводах, и в токе, но что он мог знать о
компьютерах? В общем, ученые долго мудрили и не придумали ничего лучше, как
отправить дырокол в прошлое. Они хотели иметь не черный ящик, а чертежи и
схемы. Еще сильнее этого желали военные. Им нужен был не один прибор, а
несколько. Машина времени в единственном экземпляре бесполезна, никто не
осмелится ее использовать.

- Выиграть время на исследования дырокола при помощи самого дырокола.
Оригинально. Только если ваши специалисты оказались бессильны, чего вы ждали
от ученых прошлого?

- Практики ничего не добились. Нужно было обращаться к теоретикам,
тормошить фундаментальную науку, а это очень долго. Лабораторию, изучавшую
прибор, преобразовали в Отдел "четыре нуля" с собственной службой
безопасности и прочими прелестями. Все другие программы закрыли. Сотрудников
вместе с семьями вывезли куда-то за город.

- А как вы нашли Мефодия? Нарочно искали никчемного придурка?

- Ученые боялись нарушить естественный ход событий, но кое-кто покопался
в архивах Министерства национальной безопасности и выяснил, что дырокол уже
передавали, в сентябре две тысячи первого. Все было известно заранее: кто,
кому и когда. Агент, участвовавший в акции с той стороны, то есть в прошлом,
в двадцать шестом году оказался еще жив. Бодрая такая дамочка лет
пятидесяти. Ты с ней знаком.

- Алена? Улитка?

- Ее агентурная кличка. Алена уточнила некоторые подробности, и все
окончательно убедились, что это уже было. Начальство получило готовый
сценарий.

- Актер не сопротивлялся.

- Конечно, нет. Когда подставной человек проболтался Мефодию о
готовящемся эксперименте, тот сразу понял, что это его шанс.

- Они также знали, что он повезет с собой тексты, отдаст их мне и так
далее.

- Да. Правда, одна деталь из общей картины выпадала. В документах МНБ
говорилось, и Алена это подтвердила, что вас с Мефодием ликвидировали.

Ксения замолчала, ожидая моей реакции, однако меня эта новость не
встревожила. Мне и самому было не совсем ясно. почему я все еще жив.

- Здесь у вас неувязочка выходит. Допустим, меня убрали. В две тысячи
первом или в две тысячи шестом - не важно. Откуда, в таком случае, взялся
Мефодий, ведь он - труп.

- Во-во. То же самое решили и аналитики. В тридцать лет человек мертв, а
в пятьдесят - вроде уже нет. Та еще задачка.

- Но его все равно послали.

- Так было. Все встало с ног на голову: теперь уже не отправить Мефодия
означало бы изменить прошлое.

- Дальше я знаю. Он пришел и вручил мне рукописи. А потом его посетила
новая идея: чтобы я перенесся еще на пять лет. Я так и сделал. В итоге
Улитка получила машинку. Все счастливы. Зачем же ты меня спасла? И после
аварии, и в метро?

- Ты крайне неусидчив, - сказала Ксения. - Сосредоточься. Прибор был
один, и сейчас он у Алены. Что у меня в руке? - Она извлекла из кармана и
положила на ладонь свой дырокол. - Примерно через месяц после отправки в
прошлое наши мудрецы его раскололи. Они не только создали копию, но и сумели
ее усовершенствовать.

- Всего один месяц. И вы не могли подождать. Что же ваши эксперты, не
чувствовали, что стоят на пороге?

- До того порога было ровно двадцать пять лет. Они справились только
благодаря тому, что вы передали дырокол. Вот тебе и ответ, почему Мефодий
оказался жив: появилась возможность вернуть вас назад.

- Благодарствую, - равнодушно отозвался я.

- Просто они не хотели ломать логику событий. Раз Мефодий существует в
две тысячи двадцать шестом, значит, в две тысячи первом тебя спасли.

- Так мы ушли из-под носа самой ФСБ?

- Те, кому полагалось тебя ликвидировать, погонями не занимаются. Это
были ребята пожиже, хотя, уверена, из той же фирмы. Чем-то ты им помешал.

- Будем считать, что ФСБ распалась на две фракции: первая вербует Алену и
убирает людей без лишнего шума. Вторая действует отдельно от первой и
предпочитает стрелять у всех на глазах. Интересно, где они сейчас - и та и
другая.

Я отдернул занавеску и выглянул на улицу. Стройка, издохшая на уровне
четвертого этажа, горы хлама и проросший сквозь мусор темный бурьян. В
нескольких окнах желтели узкие полосы - так свет пробивается сквозь щели
между плотными шторами. Бояться легко. Учатся этому быстро.

- Не хотели менять историю, - усмехнулся я. - Переживали за логику
событий.

- Я тоже думала, что виноваты во всем мы, оттого и загорелась идеей
предотвратить аварию. Я надеялась, что аналитики все просчитали, но, видимо,
это невозможно. Мы платим слишком дорого. Я решила все вернуть на свое