ничего, когда впереди поднялся переполох - послышались тревожные крики, визг,
звон сигнального колокола.
- такие проблемы на Торжище разрешались быстро и без особого шума. Похоже,
случилось что-то действительно серьезное - или надвигается потоп, или
пожаловали химеры. Хотя говорят, что потопы не страшны Торжищу с тех пор, как
под ним вырыли другой - дренажный лабиринт. Да и химерой тут мало кого
испугаешь. Возьмет свое и уйдет туда, откуда пришла. От пары-тройки ротозеев не
убудет. Тоже своего рода налог, только кровью.
беды. Эк как их всех достало! Только пятки сверкают!
Кузьма получал либо порцию брани, либо негодующий жест - отстань, мол!
опущенных вниз до упора. I Благодаря им стражники кормились, здесь проводили
лучшие часы своей жизни, и вот надо же такому случиться, что через эти самые
ворота они приняли нежданную-негаданную смерть.
вперед. Некоторые еще проявляли признаки жизни, но это скорее всего была
последняя стадия агонии. Нельзя засунуть человека в квадратное отверстие,
высота и ширина которого не превышают полторы пяди, и при этом не причинить ему
смертельных увечий.
копьями, так и оставшимися стоять у стеночки? Кто оборвал толстенную цепь,
удерживавшую ворота в верхнем положении? Ясно лишь одно - человеческим духом
тут даже не пахнет. Люди, конечно, способны и на худшее, да почерк не тот.
Здесь совсем другая стихия погуляла.
Феодосией. До уровня груди он был человек как человек, а ниже - кровавая
колбаса, начиненная осколками костей. Сейчас ему не нужны были ни бабы, ни
входная плата, которую он так усердно взимал еще несколько часов назад.
есть, ни гулять. О тайной жизни Шеола он знал, как никто другой, и вдруг все
стало меняться самым непредсказуемым образом. Чувства, которые он испытывал
сейчас, были сходны с чувствами здорового, уверенного в себе человека, внезапно
обнаружившего на своем теле язву неизвестного происхождения. Многие события
последних дней были непонятны ему и потому - страшны.
куда-то бежали, что-то кричали и вооружались чем попало, начиная от топоров и
кончая громоздкими пищалями, стрелявшими каменной картечью.
очага и вышедший освежиться на крыльцо.
Дерут и с живого, и с мертвого. Шагу нельзя ступить без их соизволения. Раньше
двадцатую долю брали, а теперь и десятиной не гнушаются.
Тот, кто это сделал, способен протащить живого человека через игольное ушко.
тебя, - философски заметил хозяин.
она пуста. Исчезли странные гости, исчезли и Юрок с Венедимом.
послали меня за картами. Хотим, дескать, в подкидного сыграть. Я бы, конечно,
не пошел, да уж очень хорошо заплатили. Целый моток медной проволоки не
пожалели. А вернулся - никого нет. Ты, если хочешь, заходи. Выпивка еще
осталась.
осмотрел все ее закутки. Люди бесследно исчезли, зато железный стакан и, более
того, ведро, в котором сохранилось еще немало водяры, остались на месте. Юрок
не бросил бы эти сокровища даже под угрозой нападения десяти химер.
примерить.
зверским образом, а в другом похищали прямо из корчмы. Вот вам и Торжище,
кичившееся своей безопасностью!
подрумянивающихся над огнем. В сердцах махнув рукой, Кузьма выскочил из корчмы,
метнулся влево, метнулся вправо и только тогда осознал, что не имеет никакого
плана действий. В какую сторону бежать? Кому жаловаться? Где искать пропавших?
знает здесь все ходы и выходы. Если сам не пособит, то хотя бы даст дельный
совет.
Поняли, наверное, что опасность миновала и спешили продемонстрировать свой
героизм. У-у-у, мелкие душонки!
повздорили, Кузьма ухватил его за плечо.
серьезности ситуации. - Ты его случайно не видел?
он до этого выпил?
люди. Наверное, причиной этому была расслабляющая атмосфера Торжища.
его, Кузьма прислонился спиной к стене. Столько людей сразу он никогда еще не
видел. Обидно, что к воротам их гнало не чувство взаимовыручки, а обыкновенное
любопытство.
тех типчиков, который перед этим засветился в корчме. Сейчас он вел себя совсем
иначе - не прикидывался случайным зевакой, которому до тебя и дела-то никакого
нет, а смотрел с пристальным прищуром, словно сквозь прорезь прицела. Однако
руки держал в карманах.
Чего-то он недоглядел, что-то упустил, но кусать локти было поздно. Вся
компания была уже здесь - как из-под земли появились. Один против шестерых да
еще при ярком свете факелов. Расклад сил получался безнадежный.
натянули на голову мешок. Бздынь! - сбили с ног и поволокли куда-то...
расслабился и позволил тем, кто повязал его, делать свое черное дело дальше.
Ведь начнешь сопротивляться - потроха отобьют. Лучше дождаться удобного
момента. Не может быть, чтобы он не наступил когда-нибудь.
рискованное это было дело! А что, если наверху вдруг польется дождик? Тогда тут
и крысы не спасутся, не то что люди.
пространстве. Гораздо больше неудобств доставлял кляп. Это ведь рот, а не бабья
манилка, извините за выражение. В нем даже языку и зубам не всегда места
хватает.
туннеле - просторном и гулком, хоть скачки здесь устраивай.
его похитили метростроевцы. Причем постарались обставить все так, чтобы и комар
носа не подточил. Юрок и Венедим, надо полагать, разделили участь Кузьмы. Кому
охота оставлять свидетелей? Вероятно, не поздоровится и хозяину корчмы. Если
только он не состоит у метростроевцев штатным осведомителем.
судя по всему, закончилось. Кузьму свалили во что-то похожее на большую корзину
с жестким, ребристым дном. Хоть бы мха подослали, гады!
экипаж резво покатил куда-то. Ну конечно, метростроевцы! Кто же еще? Они одни
пользуются под землей транспортом. И ведь горючего не пожалели, хотя темнушники
дерут с них три шкуры за каждую каплю. Видно, кто-то из метростроевских паханов
сильно соскучился по Кузьме Индикоплаву.
единой реплики, способной хоть немного прояснить суть дела. Наверное,
похитители объяснялись между собой жестами. Что ни говори, а дисциплина у
метростроевцев была безукоризненная.
послушание и чинопочитание должны были впитать с молоком матери, выросли такие
уркаганы, как Юрок, а потомство вольнонаемных бетонщиков, проходчиков и горных
мастеров превратилось в некое подобие муравьиной семьи, где все сплошь безлико
равны, а балом правят несколько субъектов, считающихся существами какого-то
иного, высшего порядка?
Флинт Эрик
Сертаков Виталий
Шилова Юлия
Земляной Андрей
Посняков Андрей
Херберт Фрэнк