Чтение 30–й страницы книги ~Завтра война~

Рядовой Бун, по уверениям папаши Дьямаша, мог, испустив ветры, затушить целый канделябр со свечами. В чем суть техники папаша Дьямаш так и не рассказал, а стоило бы. Впрочем, Иссе и ее маме история понравилась безотносительно.

Затем нашему вниманию было предложено развернутое художественное описание закатов над военной базой на Трайтаоне. Уверен, в текстовой записи все это напоминало бы суперавангардный роман о видениях наркомана, принявшего порцию отменной дури - учитывая широту словарного запаса и богатство экспрессивных средств рассказчика.

За закатами последовало не менее художественное описание морально-этических достоинств лейтенанта Ездигерда.

"Не человек - скала!" - говорил папаша Дьямаш, тыча пальцем в видавшую виды фотографию: мужчина с вострым лисьим лицом и бычьей шеей мужественно смотрел в объектив, приобнимая двух смазливых медсестер в шапочках и белых халатах...

- На одной из них он потом женился, - с нежной улыбкой промолвил папаша Дьямаш. - Кажется, на левой.

- А в прошлый раз ты говорил, что на правой, - укоризненно заметила Исса.

- Эх, память уже дырявая.

Как ни странно, все, что рассказывал папаша Дьямаш, принималось обществом на "ура".

В течение первого часа меня это удивляло. На мой вкус истории были затянутыми и скучными.

В течение второго часа - оставляло равнодушным. "Отключаться" с умным видом я научился еще на занятиях по "Обмундированию, снабжению и комплектации". А к концу третьего часа я даже начал получать от этого кошмара удовольствие из серии "Бывают же такие простые и добрые люди!". Или: "Как хорошо, что моя Исса уродилась не в мать и не в отца!"

А еще мы кушали и пили - мамаша Шарида бдительно следила за тем, чтобы я не пропускал ни одной рюмки, а папаша Дьямаш раза три указал мне на то, какой я "худенький". А потом они хором пели для меня песни - незамысловатые и прямые, как и все искусство клонов.

Когда же подошло время прощаться, мамаша Шарида отвела меня в сторонку и, смаргивая нечаянную слезу, спросила:

- Ты же не будешь обижать мою девочку, когда вы поженитесь?

- Никогда, - шепотом заверил ее я.

Увы, нашу доверительную беседу грубо прервали. Подошел папаша Дьямаш и, дыша на меня перегаром, заявил:

- Вы ж смотрите только, балбесы. До регистрации - ни-ни! Честное слово, после всего этого я искренне раскаялся в том, что временами, в обществе Кольки Самохвальского, позволял себе называть своего отца Ричарда невеждой.

Однако стоило нам с Иссой, которая после визита к родителям на глазах расцвела и оживилась, выйти на улицу, как я уже забыл про выписанную себе медаль.

Исса так ласково льнула ко мне, что...

В общем, хотя "по-взрослому" ничего такого у нас не сложилось, мне все-таки стоило огромных трудов не опоздать к началу третьего отделения растреклятого концерта.

Мы встречались с Иссой еще дважды, но обе эти встречи оставили в моей душе ощущение незаконченности. Недосказанности. Незавершенности.

Довольно неприятное это было ощущение. Как сказал бы Самохвальский - фрустрирующее.

И не в том дело, что нам с Иссой так толком и не дали побыть вдвоем - все время нужно было следить за тем, чтобы куда-нибудь не опоздать, не нарушить каких-нибудь приличий, чтобы оставаться "комильфо", чтобы не перейти от поцелуев к чему-то, что уже не является поцелуями...

А как же любовь, спросите меня вы, которая побеждает все социальные условности?

А вот хрен она что победила.

По крайней мере в нашем с Иссой случае.

Мне было страшно признаться себе в том, что временами, чинно сидя рядом с Иссой на скамеечке в публичном парке имени Безымянного Героя, я втайне мечтаю о том, чтобы снова увидеть ту Иссу, которая являлась на сеансы дальней связи - открытую, чуток романтичную, рассеянную. Что я страстно хочу, чтобы Исса, из реальной клонской девушки-офицера, суровой и деловитой, снова превратилась в эдакую Аэлиту - инопланетянку мечты, чье физическое тело располагается в десятках и сотнях парсеков от меня.

Впрочем, на моей решимости взять Иссу в жены все эти мечтания и соображения никак не сказывались. Я по-прежнему был тверд. До фанатизма.

Может быть, потому, что я был убежден: стоит нам сочетаться браком и образы девушки-мечты и клонского офицера навеки сольются в одно целое? Эх, черт его знает!

Последний день в Хосрове выдался особенно муторным.

С утра нас инструктировала контрразведка флота: хваты с ничего не выражающими, как задницы, лицами.

Они рассказывали, как именно нам следует прошерстить наш багаж и одежду - чтоб, значит, вражеские шпионы чего туда не подсунули. Ежу было ясно, что наш багаж будет проверяться этими же самыми ребятами еще не раз. И что инструктаж нужен только за тем, чтобы облегчить дармоедам работу (ну и для поднятия общей бдительности). Увы, от того, что мы это понимали, инструктаж короче не становился.

Мне пришлось особенно туго - из-за "связи с офицером Иссой Гор".

Самохвальский, Терновой и Переверзев уже отправились пить пиво и чистить перышки перед финальным банкетом, а я все еще расхлебывал последствия своих увольнений большущей столовой ложкой...

- Офицер Исса Гор не обращалась к вам с просьбой взять с собой какую-либо передачу?

- Нет.

- Почему?

- Ей некому передавать передачи. У нее нет друзей на Земле.

- Вы уверены?

- Уверен.

- Какие подарки дарила вам офицер Исса Гор?

- Никаких.

- Совсем никаких?

- Совсем.

- Почему? Ведь она же ваша невеста?

- Не знаю. Спросите у нее почему.

- Что вы можете сказать о своих отношениях с офицером Риши Ар?

- Ничего. То есть у нас дружеские отношения.

- Знает ли об этих отношениях офицер Исса Гор?

- Не знает.

- Почему?

- Я не хотел, чтобы она ревновала.

- Но вы же сказали, что у вас с Риши Ар дружеские отношения?

- Это не имеет значения. Иногда люди ревнуют любимых даже к собакам. И к коням.

- Кого конкретно вы имеете в виду?

- Никого. Это просто пример.

- Сказала ли вам офицер Риши Ар о своем новом назначении?

- Не сказала. А куда ее назначили?

- Вопросы здесь задаем мы. Почему Риши Ар не сказала вам о своем новом назначении?

Бу-бу-бу... бу-бу-бу...

Чтоб вы все сдохли, несчастные козлы!

И не лень же им было следить за мной в Хосрове-2! Вот куда идут деньги российских налогоплательщиков! Чтобы всякие бездельники разбирались в перипетиях личной жизни одной ужасно важной персоны - кадета четвертого курса СВКА Саши Пушкина.

А потом было прощание с Иссой - короткое и колючее.

- Звони мне, - сказал я.

- Ты тоже мне звони, - сказала она.

Мы даже не поцеловались на прощание. Ведь в холле гостиницы, где горел священный огонь, приличия нужно было соблюдать особенно тщательно...

А потом был банкет с тостами.

Мир... Взаимопонимание... Добрососедство... Помощь... Пример Наотара показал... Светлые идеалы прогресса... Да здравствует взаимовыручка... Великие достижения культуры... Культура объединяет... Общее историческое прошлое... Вместе мы непобедимы... Крепить узы дружбы... Крепить оборону Великорасы...

А на прощание всем нам подарили по томику "Шахнаме". На русском языке. Странный подарок, правда? Впрочем, если вдуматься, не страннее всего остального.

Я вертел чудесно изданный и шикарно иллюстрированный томик в руках и думал о том, что никогда в жизни, ну просто никогда мы в нашей Академии не додумались бы до того, чтобы дарить конкордианской делегации "Братьев Карамазовых" на клонском. Ну или там былины про Добрыню Никитича, что, как аналогия, точнее.

В самом деле, можно было по-разному на этот подарок смотреть. Можно было назвать его идиотским - ну кто и когда "Шахнаме" будет читать? Терновой на дежурстве по этажу?

А можно было назвать его оригинальным и тонким. Вот не читал Терновой "Шахнаме", а теперь прочтет, обогатится духовно!

Но как ни смотри, а одну мораль я из экскурсии на Вэртрагну вынес: Клон нам, землянам, как кость в горле.

И не потому, что они "не такие". Не потому, что между нами столько различий. А потому, что различия эти не так огромны, как нам хотелось бы. Потому, что сходств слишком много. И это бесит.

Мы и Клон - это два кривых зеркала, поставленных одно напротив другого. Мы отражаемся в них, они - в нас. Сейчас обеим сторонам нравится рассматривать веселые, хоть и кривые картинки. Но что будет, если нам это зрелище надоест?

ГЛАВА 16

ВЕЛИКОРАСА КРЕПИТ ОБОРОНУ

Декабрь, 2621 г.

Биостанция "Лазурный берег"

Планета Фелиция, система Львиного Зева

- А хотите, я вам еще спою? - Полина лукаво покосилась на Эстерсона.

- Честно?

- Да.

- Очень хочу!

- Тогда слушайте.

Iz-za ostrova na strezhen',

Na prostor rechnoj volny,

Vyplyvajut raspisnye

Sten'ki Razina chelny...

Вдруг синие закатные небеса с грохотом раскололись надвое.

Эстерсон инстинктивно втянул голову в плечи и из-под ладони поглядел вверх.

Рукотворные кометы - числом не меньше двух десятков - вырвались из-за верхушек деревьев на Необитаемом полуострове и помчались над океаном.

Это были, конечно же, флуггеры - Эстерсон слишком много лет провел в мире современных летательных аппаратов, чтобы принять ревущий звездопад за вторжение древних властителей Вселенной или огненную колесницу Илии с ангельским эскортом.

Но чьи они? Откуда? Зачем здесь?

Полина инстинктивно схватилась обеими руками за локоть Эстерсона.

- Вот так Стеньки Разина челны... - пробормотала она. Кометы тем временем удалились в сторону открытого океана. Небесный рокот стал ровнее и глуше.

- Полина, вы не ждете гостей? - тревожно спросил конструктор.

- Я - точно нет. А вы?

- Согласитесь, даже для "Дитерхази и Родригсс" это было бы жирновато.

- Выходит, это не к вам и не ко мне. Может, что-то знают в консульстве?

Флуггеры описывали нисходящую циркуляцию воздушного торможения. Стая светящихся точек теперь плыла далеко над горизонтом.

Шум их двигателей казался отзвуком далекой-далекой, ленивой грозы.

- Имеет ли смысл спрашивать? - пожал плечами Эстерсон. - Я толком не понял: это боевые флуггеры или транспортные. Но для обоих вариантов у меня есть объяснение. Если флуггеры транспортные - значит, это просто ваши коллеги, которые оторвали грант на... например, на масштабную геологоразведку. А если боевые - значит, это обычные учения.

- Оба варианта не выдерживают критики, - покачала головой Полина. - Не могу себе представить такого гранта, который позволил бы арендовать двадцать флуггеров. И вообще, все флуггерное сообщение Фелиции идет через крошечный космодром Вайсберг, который находится в полутора тысячах километров отсюда. От Вайсберга по всей Фелиции летают вертолетами либо используют катера и вездеходы.

- Значит, на орбите Фелиции появился авианосец и наш москитный флот решил немного пошалить в здешней атмосфере. Кстати, глядите: они снова приближаются!

- Я же сказала, что критики не выдерживают оба варианта. Фелиция - демилитаризованная зона. Можете не верить официальным документам, но поверьте мне, как старожилу: наши военные относятся к статусу Фелиции с пиететом. Ладно еще пapa-тройка вертолетов, но армада флуггеров - совершенно невероятная гостья!

- Но должно же быть какое-то объяснение! - Поэтому я и хочу связаться с консульством. Полина наконец отпустила локоть Эстерсона и встала. Тот, однако, остался сидеть:

- Вы идите, а я постараюсь рассмотреть их получше. Они снижаются.

Через пару минут после того, как Полина подняла над радиорубкой привязную антенну, флуггеры вновь пронеслись над головой Эстерсона.

В какой-то момент конструктору показалось, что сейчас они зацепят раскрашенный красными и белыми полосами вытяжной аэростат. Но, конечно, флуггеры прошли выше.

Они двигались куда медленнее, чем в первый раз. Значит, успели погасить скорость и готовятся к посадке. Но где же им садиться, если, как сказала Полина, Вайсберг - единственный космодром на планете - находится на другом краю континента?!

Два клина, один за другим. В каждом - по девять машин. Наступающая темнота не помешала Эстерсону разглядеть их силуэты и определить совершенно точно: это средние транспортники с двумя двигателями и трапециевидным крылом. Не "Андромеды", а что-то поменьше.

Может, вообще гражданские машины?

Но гражданский флот не учит своих пилотов летать в строю...

Эстерсон начал перебирать все существующие модели транспортных и пассажирских машин Объединенных Наций.

Больше всего похоже на немецкий "Грайф". Но у "Грайфа" крыло стоит под другим углом к фюзеляжу... Может, темнота и вечерняя дымка исказили силуэты? Или, может, ему повстречались "Грайфы" какой-то неведомой, свежайшей модификации?

Пока Эстерсон судил да рядил, флуггеры пролетели еще несколько километров вдоль береговой черты, одновременно с этим все больше и больше снижаясь. Теперь сомнений не оставалось: они намерены сесть!

Но куда? Не в океан же?! Эстерсон озадаченно почесал затылок. "А почему бы и нет? Конечно же, в океан! Именно: в о-к-е-а-н! На воду! Достаточно только предположить, что флуггеры - конкордианские, и все сразу же встанет на свои места!"

Это был громкий проект пятилетней давности. Эстерсон вдруг вспомнил его отчетливо, как будто он затевался вчера. И хотя здесь, на Фелиции, он изо дня в день добросовестно старался забыть свою прежнюю биографию и карьеру конструктора, полностью стереть профессиональную память и переписать ее заново чем-нибудь задушевным было, увы, невозможно.

Перед его мысленным взором в мельчайших подробностях предстали те дни, когда этот конкордианский проект обсуждался его коллегами на все лады.

Гидрофлуггер. Скоростной летательный аппарат, который может покинуть борт космического корабля, войти в атмосферу и сесть, в случае необходимости, на воду. Когда речь идет об обычном самолете, эта задача кажется банальной. Но когда нужно научить приводняться (и взлетать с воды!) воздушно-космический аппарат, то есть флуггер, возникают сложнейшие технические проблемы.

Эти проблемы настолько головоломны, что, оценив связанные с проектом риски и промышленную стоимость гидрофлуггера, специалисты военного флота сказали: "А зачем, собственно? Может, обойдемся без посадок на воду?"

В Конкордии посчитали иначе. И создали единственный на всю Сферу Великорасы военно-транспортный гидрофлуггер.

Эстерсон даже помнил, как он называется...

Как же он называется?..

Словом каким-то таким, для шведского уха корявым...

Тут конструктор не сдержался и пустился в радостный пляс: профессиональная память все-таки начала сдавать позиции! Он не знает, как называется эта машина!

И самое приятное: знать не желает.

Плясал Эстерсон неуклюже. Но, видимо, довольно забавно - о чем свидетельствовал смешок Полины.

Она только что вышла из радиорубки с консульским телефаксом на свернувшемся в свиток отрезе полимерной бумаги.

- Роло, вы - один из самых странных людей, каких мне доводилось встречать в своей жизни, - сказала Полина.

- Это плохо? - смущенно улыбнулся Эстерсон.

- Нет.

- Связались с консульством?

- Да - не то к счастью, не то к сожалению. Вы никогда не догадаетесь, кто к нам пожаловал.

- Уже догадался. Это Клон.

- Откуда вы знаете?!

- Вы, кажется, все никак не привыкнете, что я настоящий космический конструктор. Я узнал в этих грохочущих ящиках у нас над головой плод многолетних мучений моих конкордианских коллег. Так что же пишет консульство?

- Да вот, полюбуйтесь.

Эстерсон принял бумагу, оказавшуюся на ощупь холодной и скользкой, как рыба.

Сообщение было отпечатано на семи стандартных языках Объединенных Наций. Чтобы не возиться со сканером "Сигурда" (который капризничал после купаний под здешними дождями), Эстерсон отыскал между китайским и хинди вариант текста на немецком и с горем пополам прочел:

Статус: публичный

Отправитель: консул Вильгельм Стабборн, колония Вайсберг

ВСЕМ, КОГО ЭТО КАСАЕТСЯ

В соответствии с Договором о Совместном Укреплении Обороны от 4 ноября 2621 года вооруженным силам Конкордии разрешено создать маневренную базу флота на планете Фелиция (пп. 7 и 9.4 Договора).