Чтение 30–й страницы книги ~Гиблое место~

- Камешки я тоже видел, - сказал Фогарти. - Вы взгляните на правую ладонь.

Как ни отговаривала его Джулия, Бобби взял Фрэнка за руку, повернул ее вверх ладонью и подтянул рукав пиджака. В мясистой части ниже большого пальца чернел панцирь того самого таракана, который некогда прирос к туфле Бобби. Во всяком случае, Бобби показалось, что это тот самый таракан. Тельце насекомого до половины торчало наружу, мертвые глаза устремлены на указательный палец Фрэнка.

***

Золт обогнул дом. Возле одного окна примостилась черная кошка. Она обернулась на Золта и снова приникла к стеклу.

Бесшумно взойдя на заднее крыльцо, Золт взялся за ручку двери. Заперто.

По руке Золта пробежал голубоватый свет. Ручка повернулась, Золт открыл дверь и вошел в дом.

***

Джулия уже достаточно наслушалась и насмотрелась.

Оставаться рядом с Фрэнком было небезопасно. Джулия поднялась и подошла к столу, на котором стоял ее стакан виски. Допить? Нет, не поможет. Силы ее на исходе: еще не улеглась боль, вызванная смертью Томаса, так тут еще приходится разбираться в леденящей душу истории Поллардов. Джулию тянуло выпить, но она знала, что от этого станет еще хуже.

- Каким образом мы можем одолеть Золта? - спросила она старика.

- Никаким.

- Должно же быть какое-то средство.

- Увы.

- Обязательно должно.

- Почему?

- Потому что.., ну, просто нельзя допустить, чтобы он победил.

Фогарти улыбнулся.

- Почему нельзя?

- Господи ты боже мой, да потому, что он несет зло, а мы творим добро! Мы вовсе не ангелы, и у нас есть свои грешки, но правда-то все равно за нами. Мы не можем не победить, иначе все на свете гроша ломаного не стоит.

Фогарти подался вперед.

- Именно! Об этом я и толкую. Этот мир действительно гроша ломаного не стоит. Мы не хорошие, не дурные - мы просто мясо. Никакой души у куска мяса нет, и ни в какой "лучший мир" она не уходит. Кто поверит, что съеденный гамбургер попадет в царство небесное?

Кровь бросилась в голову Джулии. Еще никто не возбуждал в ней такой ненависти, как доктор Фогарти. Ее взбесил отвратительный цинизм старика, но если бы только это! В его разглагольствованиях она с тревогой уловила отзвук собственных слов, сказанных в мотеле, когда пришло известие о гибели Томаса: мечты - вздор, они все равно не сбываются, и, даже если вытянешь счастливый билет, от смерти не уйти. Но презирать жизнь только потому, что она неизбежно кончается смертью... Да ведь это почти то же самое, что сравнивать человека с куском мяса.

- Удовольствие и боль - вот и все, что дарит нам жизнь, - изрек Фогарти. - А кто там прав, кто не прав, кто выиграл, кто проиграл - не суть важно.

- Как одолеть Золта? - гневно перебила Джулия. - В чем его слабость?

- Насколько я успел заметить, Золт неуязвим, - сказал Фогарти, не скрывая злорадства. Джулия прикинула: раз его врачебная практика началась в начале сороковых годов, значит, сейчас ему под восемьдесят, хотя выглядит он моложаво. Он наверняка понимает, что жить ему осталось недолго, и молодая парочка, явившаяся к нему в дом, уже одним своим видом действует ему на нервы. Если сюда прибавить его циничное пренебрежение к жизни, то можно не сомневаться: гибель Дакотов от руки Золта Полларда прольет ему бальзам на душу.

Бобби попытался возразить:

- А как же его вывихнутая психика? Чем не уязвимое место?

Фогарти покачал головой:

- Как бы не так. При помощи этой самой вывихнутой психики он защитил себя так надежно, что не подступишься. Возомнил себя карающим мечом Господним - и навсегда избавился от любых сомнений и угрызений.

Вдруг Фрэнк резко выпрямился и встряхнулся, как собака, выбравшаяся из-под дождя.

- Где.., почему я... - забормотал он. - Она уже.., она уже...

- Кто - она, Фрэнк? - спросил Бобби.

- Она пришла? - Взгляд Фрэнка прояснился. - Уже пришла, да?

- Кто, кто пришел?

- Смерть, - прохрипел Фрэнк. - Уже пришла? Уже все?

***

Золт неслышно крался по коридору к двери библиотеки, откуда доносились голоса. Один голос он сразу узнал: Фрэнк. Золт стиснул зубы.

Лилли утверждала, что Фрэнк совсем расклеился. Телекинетическим даром он владел из рук вон плохо, поэтому Золт не терял надежды, что в один прекрасный день брату не удастся улизнуть, и уж тогда ему конец. Неужели этот прекрасный день настал?

Он заглянул в дверь и увидел женщину. Она сидела к нему спиной, но Золт не сомневался, что это та самая женщина, чей образ, осиянный нездешним светом, он видел, читая мысли Томаса.

Перед ней лицом к двери сидел Фрэнк. При виде Золта он вытаращил глаза. Может, Лилли и не ошибалась насчет его помрачения рассудка, но сейчас помрачения как не бывало: убийца матери в любую минуту мог испариться, уйти прямо из рук.

Поначалу Золт думал послать в библиотеку силовую волну, перевернуть все вверх дном, поджечь книги, перебить лампы и, воспользовавшись паникой, напасть на Фрэнка. Однако, поняв, что брат с перепугу вот-вот растворится в воздухе, он решил действовать иначе.

Одним прыжком он подлетел к женщине, правой рукой обхватил ее сзади за шею и резко прижал к себе. Пусть видят: стоит кому-нибудь пошевелиться - и он сломает ей шею. Но женщина не испугалась. Ее каблук вонзился в ногу Золта, царапнув по голени. Боль адская. Видать, насобачилась в боевых искусствах. И вырывается умело. Золт еще сильнее прижал ее шею, перекрывая дыхание. Так она быстро присмиреет, если жизнь дорога.

Фогарти встревожился, но не двинулся с места. Зато ее муженек мигом вскочил с дивана и выхватил пистолет. Ишь, какой прыткий! Но до этих двоих Золту дела не было, он впился глазами в брата, который поднялся с кресла и уже было приготовился смыться в Пуналуу, Киото или куда-нибудь еще.

- Стой, Фрэнк! - рявкнул Золт. - Не вздумай удариться в бега. Пора нам свести счеты, пришло время расплатиться за смерть матери. Сейчас же ты вернешься домой, и да настигнет тебя гнев Господень! Я буду там вместе с этой девкой. Она, кажется, взялась тебе помогать? Вряд ли тебе приятно будет видеть, как она мучается.

А муженек ее того и гляди наделает глупостей. Увидав Джулию в руках Золта, он вошел в раж и навел на него пистолет. Целится, стараясь не попасть в жену. И хотя Золт закрылся телом жертвы, как щитом, и пригнулся, он все же побаивался, как бы сумасброд сгоряча не выстрелил ему в голову. Лучше убраться от греха подальше.

- Возвращайся домой, - приказал он брату. - Я буду ждать на кухне. Там я с тобой и покончу. Разделаюсь с тобой - отпущу ее на все четыре стороны. Отпущу, клянусь именем матери. Но если через пятнадцать минут ты не явишься, я разложу эту негодницу на столе и славно поужинаю. Ты ведь не хочешь, чтобы твоя сердобольная помощница досталась мне на ужин, а, Фрэнк?

Перед самым исчезновением Золта прогремел выстрел. Действительно ли Бобби выстрелил или Золту только показалось, не имело уже никакого значения. Слишком поздно. В следующую минуту Золт материализовался в кухне дома на Пасифик-Хилл-роуд. Правой рукой он прижимал к себе Джулию Дакота.

Глава 56

Забыв об опасности, которой чревато каждое прикосновение к Фрэнку, Бобби схватил клиента за лацканы и толчком притиснул к жалюзи на окне библиотеки.

- Слышал, что он сказал, Фрэнк? Не вздумай бежать. Только попробуй опять исчезнуть: я повисну на тебе и не отпущу, куда бы ты меня ни занес. Ей-богу, ты у меня пожалеешь, что достался на расправу мне, а не Золту!

Чтобы показать, что он не шутит, Бобби саданул Фрэнка о жалюзи и услыхал за спиной тихий вызывающий смешок Лоренса Фогарти.

В глазах клиента отразились ужас и смятение. Бобби понял, что угрозами он своего не добьется. Наоборот, если у Фрэнка и было желание спасти Джулию, то со страху он поспешит убраться восвояси. Но Бобби устыдился своей горячности не только поэтому. Ему бы попробовать уговорить Фрэнка, а он сразу лезет на него с кулаками. Неужели и он готов обращаться с человеком как с куском мяса? Неужели и он усвоил циничные принципы, по которым растленный старикашка жил всю свою жизнь? Эта мысль почти так же нестерпима, как и страх потерять Джулию.

Бобби отпустил Фрэнка.

- Прости. Ну прости меня. Я погорячился. Он жадно разглядывал лицо Фрэнка, надеясь убедиться, что к клиенту вернулся рассудок и они смогут понять друг друга. Но лицо Фрэнка выражало страх - жгучий животный страх, а во взгляде проступало такое одиночество, что Бобби от жалости чуть не заплакал. К этим чувствам примешивалась растерянность - вот такими глазами смотрел Томас, когда они с Джулией брали его из интерната и везли покататься "в большой мир".

Две минуты из пятнадцатиминутного срока, который дал им Золт, уже прошли, но Бобби переломил себя, взял Фрэнка за руку, повернул ее ладонью кверху и потрогал дохлого таракана, вросшего в бледную мягкую кожу. Прикасаться к хрупкой колючей твари было противно до крайности, но Бобби и виду не показал.

- Больно, Фрэнк? У тебя от этого жука ладонь не болит?

Фрэнк рассеянно посмотрел на Бобби и покачал головой.

Разговор, слава богу, получается. Бобби осторожно провел рукой по обтянутым кожей алмазным наростам на виске Фрэнка. На ощупь они напоминали не то готовые прорваться нарывы, не то раковые опухоли.

- А здесь? Здесь больно?

- Нет.

Отвечает! У Бобби отлегло от сердца. Он достал из кармана джинсов салфетку и бережно вытер слюну, еще блестевшую на подбородке Фрэнка. Фрэнк заморгал, взгляд его стал осмысленнее. За спиной Бобби раздался голос Фогарти:

- Осталось двенадцать минут.

Небось сидит в своем кожаном кресле, держит стакан виски и улыбается наглой, самодовольной улыбкой.

Бобби оставил слова врача без внимания. Не сводя глаз с Фрэнка, не отрывая пальцев от его виска, он негромко произнес:

- Бедняга, сколько же ты, наверно, в жизни натерпелся. Ты был нормальным человеком, самым нормальным из всей семьи. В школе смотрел на других ребят и мечтал сойтись с ними поближе - у твоих сестер и брата это не получилось. Ведь так? И ты не сразу понял, что никогда твоя мечта не осуществится, никогда люди не признают тебя своим: хоть по сравнению с домашними ты и нормален, все равно родом ты из этого дома, из этого вертепа, а значит, так и останешься для всех чужак чужаком. Люди, может, и не узнают, какие грехи у тебя на совести, какие мрачные воспоминания вынес ты из этого дома, но ты-то знаешь, ты помнишь и сам сторонишься людей, стыдясь проклятого своего родства. Тебя и дома считали белой вороной - слишком уж ты нормальный, человечный. И так всю жизнь: один да один.

- Всю жизнь, - пробормотал Фрэнк. - Тут уж ничего не изменишь.

Теперь можно не сомневаться: исчезать Фрэнк не собирается.

- Фрэнк, я не стану грозить или лукавить. Как это ни тяжко, но скажу уж все как есть. Я не в силах тебе помочь. Тебе никто не поможет.

Фрэнк молчал, но Бобби видел его внимательные глаза.

- Десять минут, - предупредил Фогарти.

- Могу предложить тебе только одно, - продолжал Бобби. - Если хочешь, я подскажу, что делать, чтобы не прожить свою жизнь пустоцветом и закончить ее достойно, с пользой. Может, хоть после смерти отдохнешь от мытарств. Я придумал, как тебе уничтожить Золта и выручить Джулию. Сумеешь - честь тебе и слава. Мы можем, слышишь, можем спасти ее от гибели. Ты согласен?

Фрэнк не ответил ни да, ни нет. Ну, раз не отказался, значит, надежда есть.

- Времени терять нельзя, Фрэнк. Но про телепортацию и думать забудь. А то тебя опять занесет к черту на рога, и будешь мотаться туда-сюда. Поедем в моей машине. Пять минут - и мы на месте.

Бобби взял клиента за руку - нарочно за ту руку, в которую врос таракан. Если Фрэнк не забыл про его страх перед насекомыми, он оценит самоотверженность Бобби и поверит в его искренность.

Бобби и Фрэнк направились к двери.

Фогарти поднялся с кресла.

- Имейте в виду: вы идете на верную смерть.

- Ну, вы-то, похоже, умерли давным-давно, - не оборачиваясь, бросил Бобби.

Пока Бобби с Фрэнком добрались до машины, на них не осталось сухой нитки. Усевшись за руль, Бобби взглянул на часы. Надо уложиться в восемь минут. Он сам не понимал, почему поверил обещанию Золта подождать четверть часа. Кто поручится, что маньяк еще не перегрыз горло Джулии? Но неожиданно Бобби вспомнил, как Джулия однажды пошутила: "Пока мой благоверный жив, я не погибну".

Вода в сточных канавах перехлестывала через край, от внезапных порывов ветра струи дождя в свете фар спутывались, как серебряная канитель.

Под неистовым ливнем машина промчалась по городу и свернула на восток, в сторону Пасифик-Хилл-роуд. По дороге Бобби втолковывал Фрэнку, каким образом он сможет избавить человечество от Золта и наконец извести зло, которое принесла в мир его мать. Для этого ему не придется орудовать топором, ибо топором, как уже убедился Фрэнк, ничего не добьешься. Замысел был предельно прост, и, прежде чем "Тойота" подкатила к ржавой калитке, Бобби успел повторить свой план несколько раз.

Фрэнк слушал молча. Поди догадайся, понял он, что ему делать, или не понял. Вполне вероятно, что он даже не слышал объяснений Бобби. Всю дорогу он сидел приоткрыв рот и устремив взгляд вперед и только покачивал головой в такт мельканию "дворников" - вперед-назад, вперед-назад, - как будто перед его, глазами вращается на золотой цепочке граненый хрусталик Джекки Джекса.

Назначенный срок истекал через две минуты. Бобби и Фрэнк вошли в калитку и приблизились к обветшалому дому. Не оставалось ничего другого, как надеяться на лучшее.

***

Вернувшись в грязную обшарпанную кухню, Золт силой усадил Джулию на стул. Едва он отпустил ее, она тут же сунула руку за пазуху и вытащила из кобуры револьвер. Злодей оказался проворнее: он вырвал у нее оружие и при этом сломал ей два пальца.

Руку обожгла невыносимая боль, шея все еще ныла после железных объятий Золта, но скулить и жаловаться - не на такую напал. Как только Золт отвернулся, чтобы швырнуть револьвер в ящик, Джулия сорвалась со стула и метнулась к двери.

Золт поймал ее, оторвал от пола и что было мочи брякнул на стол, так что Джулия чуть не потеряла сознание. Склонившись над ней, почти касаясь ее лица губами, Золт прохрипел:

- А кровушка у тебя, видать, отменная, не хуже, чем у Клинтовой бабы. Жизненная сила так и кипит. Прямо не дождусь, когда она запузырится у меня во рту.

К сопротивлению и бегству Джулию побуждала не храбрость, а отчаянный страх. И как не испугаться: телепортироваться ей пришлось в первый и, дай-то бог, в последний раз в жизни. Но когда губы маньяка приблизились к ее лицу, когда ее обдало тяжелое дыхание, в котором проступал запах тления, у Джулии упало сердце. Она как зачарованная смотрела ему в глаза. Вот, должно быть, какие глаза у дьявола: не черные, как грех, не красные, как адское пламя, не изъеденные могильными червями, а голубые - дивные, восхитительные, не знающие ни жалости, ни сострадания. Самые чудовищные злодеяния, совершенные людьми с незапамятных времен, самые кровожадные инстинкты, самое дикое упоение грубой силой - для Джулии сейчас все это воплощалось в одном человеке, имя которому Золт Поллард.

Он нехотя поднялся - так отстраняется от своей жертвы змея, раздумавшая ее жалить. Стащив Джулию со стола, он снова усадил ее на стул. Джулия была ни жива ни мертва. Такого страха она никогда еще не испытывала. Какое уж тут сопротивление: стоит ей хоть пальцем пошевелить - и он прикончит ее на месте и выпьет всю кровь.

Тут Золт произнес фразу, которая ее озадачила:

- Сначала разберусь с Фрэнком, а потом ты расскажешь, откуда у Томаса его дар.

- Дар? Какой дар? - пробормотала Джулия заплетающимся языком.

- Кроме Поллардов, такое никому не под силу. Он с помощью телепатии так за мной и шнырял - знал, что рано или поздно наши пути пересекутся. Он меня называл "Беда". Будь он сыном нашей матери-девственницы - тогда понятно, а то у чужака - и вдруг такие способности. Ладно, ты мне потом все объяснишь.

Ужас заполнил все существо Джулии, она оцепенела, прижав к себе больную руку, и не решалась даже заплакать. Но оказалось, что даже в таком состоянии она еще может удивляться. Томас? Телепатия? Выходит, не только она опекала Томаса, но и Томас на свой лад опекал ее?

За дверью раздался непонятный шорох. В кухню, размахивая хвостами, хлынули кошки - штук двадцать, не меньше.

Посреди стаи шествовали близнецы. Длинноногие, босые, на обеих - трусики и майки, на одной красная, на другой белая. Они были бледные, как призраки, но в отличие от призраков далеко не бесплотные. Чувствовалось, что в этих упругих гибких телах скрыта тугая сила, какая угадывается в теле кошки, даже когда ее разморит на солнышке. Воздушные, легкие - и в то же время такие земные, ладные, удивительно чувственные. Можно себе представить, какое дикое напряжение испытывает живущий под одной с ними крышей Золт - человек, у которого мужского естества хватит на двоих, а дать ему выход нет никакой возможности.

Сестры подошли к столу. Та, что побойчее, уставилась на Джулию, а вторая обвила руками сестру и потупилась.

- Ты подружка Золта? - поинтересовалась первая. Своим вопросом она явно хотела задеть брата за живое.

- Закрой рот, - скомандовал Золт.

- Если нет, поднимайся к нам, - предложила девица мягким, словно шорох шелка, голосом. - У нас там кровать. Кошки не обидятся. Ты мне понравилась.

- Чтобы я в доме матери таких разговорчиков не слышал! - вскинулся Золт.

Несмотря на его грозный тон. Джулии показалось, что на самом деле Золт сердится на сестру разве что чуть-чуть сильнее обычного.

От обеих Сестер - даже от молчаливой смиренницы - веяло поистине животной непосредственностью. Таким любое бесчинство нипочем - ни стыда, ни угрызений совести они не почувствуют.

Джулия боялась близнецов не меньше, чем Золта.

Ливень яростно грохотал по крыше. Среди этого грохота вдруг послышался доносившийся из прихожей стук в дверь.

Кошки бросились из кухни. Мгновение спустя они вернулись. За ними следовали Бобби и Фрэнк.

***

Джулия жива! Слава Богу! И не только Богу - Бобби был готов благодарить даже Золта. Джулия осунулась, лицо исказилось от страха и боли, но никогда еще она не казалась Бобби такой прекрасной.

Правда, такой растерянной, сломленной он жену тоже никогда прежде не видел. В дикую разноголосицу чувств, которые бушевали в этот миг в его душе, влились горечь и гнев.

Бобби не терял надежды, что Фрэнк выполнит все, что от него требуется, однако не забыл он и про свой револьвер: вдруг запахнет жареным или противник потеряет бдительность. Но едва они вошли в кухню, как Золт потребовал:

- Достань оружие из кобуры и вынь патроны.

При виде Бобби Золт шмыгнул за стул, на котором сидела Джулия, и схватил ее за горло. Бобби с опаской покосился на его крючковатые, как у зверя, когти. Что когти - такой детина и без когтей запросто глотку выдерет.

Бобби вытащил из-за пазухи "смит-вессон". Всем видом показывая, что стрелять не собирается, он вытряхнул патроны на пол и положил револьвер на стойку.

С каждой секундой возбуждение Золта заметно росло. Он отпустил Джулию, отошел от стула и окинул Фрэнка торжествующим взглядом.

Но Фрэнк словно не замечал его торжества. Казалось, мысли его блуждают далеко-далеко отсюда. Если он и следил за происходящим в кухне, то, надо отдать ему должное, скрывал он это мастерски.

Золт указал на пол перед собой:

- На колени, матереубийца.

Кошки расступились, очистив место на потрескавшемся линолеуме, на которое указывал маньяк.

Близнецы стояли поодаль, приняв нарочито скучающие позы, но Бобби видел, как бьются жилки у них на висках, как непристойно выпятились соски под легкой тканью. Совершенно кошачьи повадки; кошки тоже иной раз изображают равнодушие, а ушами поводят; только по ушам и догадаешься, что они слушают.

- Я сказал - на колени, - повторил Золт. - Пожалей хоть своих благодетелей. За целых семь лет лишь эти двое отважились прийти к тебе на помощь, неужели ты отплатишь им черной неблагодарностью? На колени, или я уничтожу их. И его и ее. Уничтожу немедленно.

Нет, это не маньяк. Это скорее злой дух, имя которому - легион, и движут им силы выше человеческого разумения.

Фрэнк, стоявший рядом с Бобби, шагнул вперед.

Еще шаг.

Фрэнк замер и в изумлении уставился на кошек.

По прошествии времени, вспоминая слова Фрэнка, произнесенные в эту минуту, Бобби никак не мог понять, был ли у Фрэнка тайный умысел или же он действовал в помрачении и дальнейшие события стали для него такой же неожиданностью, как и для других. А случилось вот что. Оглядев кошек, Фрэнк нахмурился, перевел взгляд на ту из сестер, что держалась побойчее, и протянул:

- Стало быть, мать здесь? Здесь, с нами, в этом доме?

Смиренница затаилась. Зато ее разбитная сестренка вздохнула с облегчением, как будто вопрос Фрэнка дал ей повод выложить все начистоту, не дожидаясь удобного случая. Она одарила Золта многозначительнейшей улыбкой, в которой смешались тончайшие оттенки чувств: злая насмешка и страстный призыв, скрытый страх и дерзкий вызов, жаркая чувственность: сколько зверей ни рыскает по полям и лесам, ни в одном облике не увидишь столько первобытной дикости, сколько выражала эта улыбка.

Золт переменился в лице. Он с ужасом глядел на сестру, словно не верил поразившей его догадке. На мгновение в его глазах впервые промелькнуло что-то человеческое.

- Не может быть, - выдохнул он. - И вы посмели? Бойкая сестренка улыбнулась еще шире.

- Ты ее похоронил, а мы выкопали. Она вошла в наших кошечек и теперь останется с нами навсегда.

Кошки, помахивая хвостами, таращились на Золта.

Издав нечеловеческий вопль, он с дьявольским проворством бросился на сестру, с налета прижал ее к холодильнику, впился пальцами ей в лицо и ударил головой о пожелтевшую эмалированную дверцу. Потом еще. Затем ухватил за талию и поднял в воздух - видно, собирался швырнуть на пол, как ребенок в ярости отшвыривает куклу. Однако сестра, ловкая, точно кошка, мигом обхватила его стройными ногами и повисла на нем, так что лицо брата уткнулось ей в грудь. Золт дубасил ее что было сил, но Лилли не отпускала. Лишь когда он опустил руки, она слегка разжала объятия и сползла пониже. Ее бледная шея оказалась возле его губ, словно сестра сама подсказывала, что надо делать. Золт только того и ждал... Он вонзил зубы в горло сестры.

Кошки подняли адский визг - но уже не хором, а вразнобой - и разбежались из кухни кто куда.

Через минуту отчаянные вопли Золта и пугающе сладострастные вскрики сестры замолкли. Лилли была мертва.

Бобби и Джулия даже не пытались вмешаться. Что толку лезть в жерло бушующего торнадо: смерч не утихнет, а сам погибнешь. Фрэнк наблюдал эту сцену с поразительным безучастием, которое не покидало его после возвращения домой.

Покончив с одной сестрой, Золт набросился на вторую. С ней он расправился еще быстрее - та и не думала сопротивляться.

Едва маньяк выпустил изувеченное тело сестры, как Фрэнк наконец приступил к выполнению замысла, который внушил ему Бобби. Он приблизился к брату и схватил того за руку. В ту же секунду, как и рассчитывал Бобби, Фрэнк исчез, увлекая за собой Золта, которому поневоле пришлось телепортироваться вместе с братом.