Чтение 30–й страницы книги ~Смилодон~

- Значит, ты опять за свое, маленький грязный засранец! - баба в
панталонах подошла к нему, ласково, словно нашкодившего ребенка, взяла за
воротник и с плотоядной улыбкой потянула за собой. - Ну-ка, пойдем, мамочка
отшлепает тебя, как следует. А еще у мамочки есть для тебя игрушка. Твоя
любимая. Большой, деревянный, обтянутый бычьей кожей годмише [Искусственный
член]. Сейчас мамочка достанет его, смажет, как следует, маслицем и вволю
поиграет со своим маленьким вонючим засранцем...

Ее голос, манеры и выражение лица не обещали графу ничего хорошего.
Тем не менее он вздохнул, потупился и с какой-то обреченностью двинулся за ней
в недра борделя. Загудели вощеные полы под ногами бабищи, хлопнула дубовая
дверь на лестнице, вскрикнул, словно укушенный за нежное место, граф. А
впрочем, почему "словно"?..

- Слава тебе, господи, - sous-maitresse, истово перекрестилась и за
неимением иконы посмотрела на эстамп. - Как же мне надоел этот болтливый бугр
[Содомит, извращенец.]! Надеюсь, после Луизы он придет в себя не скоро. Прямо
камень с души. Еще раз благодарю вас, господа.

На эстампе был изображен в ярких красках кавалер, с чувством
ублажающий разом полдюжины дам [При посредстве пениса, языка, обеих рук и
больших пальцев ног. Довольно избитый сюжетец.].

- Конечно, Луиза - дама серьезная, - счастливо улыбнулся Буров,
кашлянул многозначительно и посмотрел на шевалье. - А не пора ли нам, мой друг?
Девочки уж, верно, заждались.

Ну да, постель нагрета, дилижанс наготове.

- О, я не смею вас больше задерживать, господа, - спохватилась
sous-maitresse. - Этот похотливый шут, право, не стоит вашего времени.
Счастливо повеселиться.

Однако повеселиться, и уж тем более счастливо, ни Бурову, ни шевалье
не довелось. Только sous-maitresse сделала книксен и хотела откланяться, как
послышался душераздирающий, леденящий душу вопль. Кричали совсем рядом, в
комнате Клотильды.

- О, боги, за что! - sous-maitresse, бросившись по коридору, рывком
открыла красную, украшенную сердечком дверь. - Ну что там у вас? Заткнитесь вы,
скважины!

Голос ее вдруг прервался, несколько мгновений она хранила молчание, а
потом сама заверещала, как свинья, которую режут без сноровки, тупым ножом.

- Что это с ней? - удивился Буров. - А с виду такая рассудительная
особа...

- Может, дилижанс увидела? - пожал плечами шевалье. - Не будем
гадать, пойдем посмотрим.

Переживала sous-maitresse не зря. В полумраке будуара раскинулись два
тела, женских, очень недурных. Клотильда выставляла напоказ молочную округлость
ягодиц, узкие, янтарно-желтые пятки, пленительные изгибы бедер. Когда же
вошедшие взглянули на Анжель, лежавшую на спине, то остолбенели от ужаса - на
ее груди извивалась змея! Тварь, тихо зашипев, подняла плоскую голову, двигаясь
с убийственным изяществом, разомкнула кольца и волнообразно устремилась - нет,
не наутек - к людям. Догадаться зачем, было несложно. "Что же это за порода?
Вроде не эфа [Эфа одна из немногих змей, атакующих человека.]", - Буров взялся
было за шпагу, но где ему было тягаться с шевалье - свистнула отточенная сталь,
с легкостью описала полукруг, превратилась в разящую молнию. Sous-maitresse в
ужасе уставилась на яркую, вытянувшуюся безвольно ленту. Та была не такая уж и
длинная - пару локтей, не более.

- Осторожней, мой друг, - Буров тоже вытащил шпагу, быстро сделал
резкий, упреждающий жест. - Змеи умирают трудно.

Знал, что говорил. Как-то на его глазах на треть раздавленная гадина
укусила человека. Насмерть, через армейский сапог. Попала, стерва, точно в
кровеносное русло.

- Ну, значит, этой здорово повезло, - хмуро усмехнулся шевалье и, не
скрывая отвращения, тронул рептилию испачканным кровью клинком. - Пусть спасибо
скажет.

От легкого движения шпаги змея распалась на половинки. Продольные.
Она была рассечена от носа до хвоста. Вот это да! Это тебе не свечки кромсать в
приятной компании [Один из тестов, свидетельствующих о мастерстве и глазомере
фехтовальщика. Свеча в канделябре рассекается на две, а лучше на четыре части и
должна распасться лишь от удара ногой в пол.].

Однако не время было восторгаться виртуозным мастерством шевалье.
"Дилижанс, блин", - Буров посмотрел на Клотильду и Анжель, коротко вздохнул и,
сдернув со стола скатерть, начал запаковывать в саван останки рептилии.

- Будем вызывать полицию?

В его вопросе слышался ответ.

- Ну вот еще, - встрепенулась sous-maitresse, дернула плечом,
покусала губу. - Без легавых обойдемся. Все одно мертвым не поможешь, а живым к
чему неприятности? Иначе полагать может только полный идиот.

Она уже успела справиться с собой. Что поделаешь, се ля ви. Минуты
слабости бывают у всех.

- Мы не идиоты, - заверил sous-maitresse Буров и как бы в
подтверждение сказанного веско забренчал луидорами: - Вот за шоколад. Вот за
скатерть. Вот девочкам на похороны.

Девочкам на похороны! В лучшем случае бросят в Сену - и все дела.
Хорошо, если чего-нибудь тяжелое привяжут.

- Мерси, - приняла золото бандерша, покачала на руке, отвела глаза. -
Я думаю, господа, вам лучше сменить дом. А то как бы этот не превратился в
гадюшник.

Сама она точно идиоткой не была.

И пошли с гульбища Буров с шевалье без радости, в задумчивости,
молчком. Не дети малые, понимали отчетливо, в какое влипли дерьмо. Кто-то
все-таки их вычислил, выследил и чудом не убрал. Снова помешал его величество
случай. Да, тут было о чем подумать.

На улице было мрачно, промозгло и стыло. Ветер рвал с деревьев
исподнее листвы, оголяя черные, корявые скелеты, тучи оседлали крыши домов,
уличный фонарь был тощ, как виселица. Ночь напоминала злобного, замерзшего пса,
готового хоть сейчас вцепиться в глотку. Однако все эти мелочи не трогали
Бернара. Невзирая на высокую влажность и низкую облачность, он невозмутимо
резал на своей любимой книге копченый кусок сказочно благоухающей свинины.
Истово жевал, облизывался, с чувством вытирал пальцы о шелковый, не по размеру,
плащ. Всем своим видом он излучал довольство и умиротворенность, смотреть на
него после происшедшего в борделе было тошно.

- Вкусно пахнет, - заметил Буров, усаживаясь в карету. - Умеют их
сиятельство жить.

- Да уж, - согласился шевалье, сел и шумно потянул носом воздух. - И
еще как.

Карета внутри благоухала мускусом, амброй, чистым, разгоряченным в
любви женским телом. Бернар, похоже, первым делом вдарил по аристократкам, а уж
потом по свинине. Гад... И никаких тебе рептилий в постели. М-да.

- Хорош жрать! Трогай! - неожиданно разъярился шевалье, стукнул
кулачищем в стену, глянул вопросительно на Бурова. - Куда? К Бертолли? Отлично,
не хрен ему спать. - Снова приложился кулаком и заорал так, что рысаки
всхрапнули. - На правый берег давай, так твою растак! Я тебе покажу свинью, я
тебе покажу баб в карете! В бараний рог согну! Сгною! Раздербаню!

Ругался он, позабыв про конспирацию, по-русски. Однако совершенно без
толку.

- Э-э! У-у! Ы-ы!

Дверь кареты открылась, запахло снедью и, словно джинн, вызванный
заговорами, явился Бернар. Кланяясь и умильно улыбаясь, он протягивал любимую
книгу, на которой была крупно порезана копченая свинина. Взгляд его был кроток
и как бы говорил: вот, дорогой мой повелитель, отрываю от сердца и желудка. И
сокровенного не пожалею. Потому как завсегда слушаюсь и повинуюсь. Положил
Бернар мудрое с копченым на сиденье, поклонился трепетно, влез на козлы да и
поехал с миром. Этаким клоуном тряпичным в шляпе с плюмажем. Однако, глядя на
него, веселиться не хотелось. Хотелось не иметь с ним никаких дел.

"Здорово бутафорит. Хотя и не без фальши, местами переигрывает", - в
который уже раз отметил Буров, взялся за книгу, однако же читать не стал,
предпочел Макиавелли свинью.

- М-м, шевалье, рекомендую. Не хуже, чем у вашего папеньки. Похоже,
они с нашим кучером затариваются из одной кормушки.

Богатая событиями бессонная ночь ничуть не отразилась на его
аппетите.

- Что-то не хочется, - ответил шевалье и отвернулся к окну. - А вы
уверены, князь, что это свинина?

Буров его понимал. Можно убить тысячу мужчин, оставаясь бесстрастным
и холодным, как лед, а при виде одного-единственного женского трупа
превратиться в размякшую амебу. Ничего не поделаешь, психология. А тут все-таки
не одно тело - дуэт. Даже троица. Клотильда, Анжель и змея. Она ведь тоже
женского рода...

Так, в молчании, под скрип рессор они доехали до шерстяного короля.
Тот нисколько не ошибся в выборе лейб-медика - Бертолли оказался человеком
слова и дела.

- Господа, свершилось, - прямо с порога сообщил он и широким жестом,
словно Алладин в свою пещеру, поманил гостей в лабораторию. - Я соединил ртуть
с азотной кислотой и нагревал медленно, на постоянном контроле. Когда раствор
позеленел, я смешал его со спиритус вини и наблюдал густые красные пары,
постепенно менявшие цвет до белого. И вот, господа, выпавший осадок я тщательно
промыл дистиллированной водой и в конце концов получил те самые серые
кристаллы. Которые произведут революцию в военном деле. Однако это не все,
господа. Я не спал всю ночь, я пошел дальше. - Бертолли замолчал, вытер пеку в
углах рта и глазами фанатика уставился на Бурова. - Я заменил ртуть на серебро.
Это чертовски дорогое удовольствие, господа. И дьявольски опасное. Выпавшие в
осадок игольчатые кристаллы чрезвычайно чувствительны. Да, да, чрезвычайно.
Очень остро реагируют на трение и удар. - Он показал на забинтованную голову,
на битое стекло вокруг, тяжело вздохнул. - Путь к успеху отмечен больше
терниями, чем лаврами. Хотя нам с вами, дорогой коллега, все же посчастливилось