хотел бы вас обидеть.
вообще-то, во всем слушаюсь. С полуслова. Вот вы недели три назад
обмолвились, что в моем возрасте обожали фантастику. Так я уж так на эту
фантастику набросилась! Если у вас потом время будет, я и об этом хотела бы с
вами поговорить. За ужином, например.
умилением думал Симагин, какая умница... Вот ведь берутся же откуда-то такие
в нашей суматошной и мелочной мгле. И сословие не искалечило ее. И нежное,
милое личико, и эта фигурка прелестная, которую она показывает мне с такой
гордостью, словно собственноручно проектировала ее и вытачивала, - ее не
искалечили. Как это говорили китайцы про Тао Юань-мина: в грязи вырос
лотос...
Старик Симагин вас заметил и в вуз сходить благословил. Когда начинаются
вступительные?
упоения собой, ответила Кира и принялась складывать бумажки. - Сочинение
мы вчера писали.
оживлением воскликнула:
безнадежностью в голосе призналась: - Дурацкие просто. Срамиться перед
вами неохота. Первая, конечно, посвящена близящейся славной годовщине.
<Историческое значение ГКЧП и ее победы над деструктивными силами>.
мое время все подобные события имели не просто историческое, а всемирно-
историческое значение.
Кира. - Потом, значит, <Образ Юрия Владимировича Андропова в
публицистике последних лет>. Ну, и собственно литература: <Поднятая целина>
и <Петр Первый>.
любой вкус. И что вы писали, если не секрет?
слышно ответила:
стула и даже пальцы сцепил на животе. - Расскажите мне, пожалуйста, каков
его образ в публицистике последних лет. Я совсем не знаю.
полу, по потолку, по стенам, начала Кира., - что он уже тогда все понимал и
начал было укреплять страну, как теперь Крючков... но те, которые замышляли
перестройку, его вроде бы отравили... Ой, да перестаньте вы меня казнить! -
не выдержала она. - Не станете же вы меня расспрашивать, как я в сортире
сидела, когда у меня желудок расстроился. Сколько раз бегала да как
кряхтела... А тут, извините, точно такой же физиологический акт. Надо было
пойти и опростаться. Я и пошла.
изысканное красноречие меня полностью убедило и даже пристыдило.
Простите бестактного дурака.
Кира.
Чехову. Счастье и несчастье маленького человека в ранних рассказах Чехова,
вот как это называлось.
маленького человека мне было плевать, потому что люди меньшего масштаба,
чем Эйнштейн или Софья Ковалевская, или, скажем, Кибальчич, меня
абсолютно не интересовали. А четверка за русский потому, что я всегда сначала
писал весь текст, всё, так сказать, содержание, а потом щедрой горстью, в
произвольном порядке, рассыпал по нему запятые. Странно еще, что не трояк...
кокетством стрельнула на него глазками.
Кира.
выждав какое-то мгновение и сразу сама же смутившись, поспешила прервать
паузу:
обосновалась сверхсовременная секретная лаборатория. Возможностями,
экономичностью и дизайном кухонное оборудование, казалось, могло бы дать
фору симагинскому институту в лучшие его годы. Симагин даже не старался
выяснить, какая электроника предназначена, чтобы чистить картошку, а какая
- чтобы сок давить; микроволновку только и признал. Сколько-то там
камерный холодильник выглядел как суперкомпьютер, но строже. Ася бы здесь
растерялась, подумал Симагин, а мама вообще бы струсила и убежала к себе,
туда, где печка без угару - и слава Богу, а у плитки спираль еще не вывалилась
- вот и ладно. Здесь готовить было - как сверхзвуковой истребитель вести.
Сплошные кнопки да шкалы.
замелькали - и только индикаторы один за другим начали загораться и
помаргивать на загадочных приборах. Ужин она, наверное, действительно заве-
ла из десятка блюд, не меньше; чтобы довести их до кондиции, ей
понадобилось целых минуты две. На протяжении подлетного времени она,
тихонько напевая нечто чрезвычайно бодрое и от избытка накопившейся за
часы ученого сидения энергии то пританцовывая в такт мелодии одной ногой
- <ногу эдак, ногу так, получился краковяк>, тут же всплыло в памяти
Симагина совсем из раннего детства, наверное, еще бабушкино, - то легонько
постукивая носком туфли об низ одной из антикварных мебелей, стояла к
Симагину спиной, и тот мог не стесняясь, без помех, с отчетливым
удовольствием и смутным сожалением рассматривать ее от пышной светлой
гривы до каблучков.
честно сказал Симагин.
изумлением.
- ответила она. - Полгода не прошло, а вы уже заметили!
могла:
радужных надежд. Через каких-нибудь пять-семь лет вы вполне можете
заметить, что я и вся в комплекте зверушка очень даже ничего. Вы соевый соус
любите?
холодильнику. Отворила массивную, тягуче-медлительную дверь, стремительно
присела на корточки, так что юбчонка, и без того-то длиной с купальник, как бы
беззвучно и невесомо взорвалась, на мгновение взлетев вверх и вспышкой
показав Симагину почти нематериальные Кирины трусики и то, на что они
были надеты. Симагин не успел отвернуться и только подумал: <0х!>, ощущая
так, как давным-давно не ощущал, что ничто человеческое ему не чуждо.
Дразнит она меня, негодяйка, дразнит, усмехнулся он в душе - но был
совершенно искренне благодарен девочке за доверие и щедрость. Кира тем
временем уже вскочила с какими-то яркими и причудливыми пластиковыми
флакончиками в руке, уже закрыла холодильник и принялась метать на стол
посуду. Щеки у нее раскраснелись, грива ходила ходуном, глаза сверкали.
солнышком. От тебя действительно и тепло, в свет.
слышать - но ответила она как ни в чем не бывало:
вы бы, Андрей Андреевич, сами начали уже сегодня.
позу Ленина на постаменте - левая рука зацеплена большим пальцем под
мышкой, правая указующе-призывающе простерта пятерней вперед.
картавя. И тут же на стол вновь запрыгали ложки, вилки и чашки.
Маккефри Энн
Шилова Юлия
Дальский Алекс
Шилова Юлия
Гюго Виктор
Лондон Джек