полюбить меня, если б его не забрали.
беспомощности. Если мужчина "обижает" ее, она старается избавиться от
боли, восстанавливая его изначальную установку. Она сделает все возможное,
чтобы заставить его, в понимании мужчины, ее ненавидеть. Мужчины Миньона
вряд ли позволили бы это. Линия между любовью и ненавистью кажется кому-то
тонкой, но может быть устрашающе широкой - широкой как бездна Хтона. Ибо
кто знает, как эти жуткие чувства проявят себя до того, как остановятся на
избранном предмете?
неуправляемых чувств накапливается разрушительный слой. Они совершают
необходимый и милосердный шаг и гасят огонь до того, как миньонетка
начинает действовать. Они по-своему добры - они пытаются вернуть мужчине
естественную ненависть до того, как он умер, чтобы он унес ее с собой в
мир своих духов.
воздержании от смерти. Она признает врожденную опасность любви миньонетки,
но предпочитает отправлять жертву в вечную тюрьму Хтона, а не исполнять
приговор непосредственно.
умерло?
Зачем она соблазнила его юношескую любовь - любовь, которая должна была
мучить миньонетку с самого начала? Без Атона Злобе было гораздо лучше, а
при ее высоком положении на Торговом Флоте и безопаснее. Или в родном
мире, где все мужчины ее понимали.
там...
сильнее моей?
мужчины.
приспособленного к миньонеткам. Что за редкое наслаждение, когда женщина с
этой планеты бежит в галактику, где любой мужчина воспринимает свои
чувства со всей наивностью. Где, без знания о телепатической связи, каждый
неотчетливый оттенок раздражения и боли притупляет его воображение.
росли в детстве ради меня, и Злоба поняла мои возможности - и что-то, еще
- когда случайно встретила в том пасторальном мире маленького мальчика.
Она совершила жертвоприношение, накинула на мальчика изящную сеть и
отправила его прочь, пока распустившееся чувство не стало для нее слишком
сильным. Злоба знала, что тогда моя любовь была еще не для нее, хотя она
тягостно ее искушала. Я был безобидным развлечением, мигом предвкушения,
полем, не готовым для жатвы.
сомнениями бесплодного поиска, что она не в силах была мне противостоять.
Она пыталась смаковать меня тайком, близкая, но скрытная, пока картина
ксеста не разоблачила Капитана и не раскрыла миньонетку.
любовью, о которой ты и мечтать не смела.
Тяжелый Поход. Не со смелостью и отвагой, не решительно и бесповоротно в
поисках своей судьбы, но испуганные, отчаявшиеся, гонимые - гонимые
несомненным знанием об оставленных позади голоде и муках.
цену неудачи. Пищу из верхних пещер больше не опускали. У людей Счетовода
достаточные запасы, множество драгоценных камней было накоплено именно на
этот случай: они не смягчатся.
известно пораньше. Вместо этого, он роковым образом засвидетельствовал,
что они отрицают то, что предводители верхних пещер почитают за истину.
Перед лицом этого факта у переворота не было шанса: он оказался лишь
удобным предлогом, чтобы уничтожить все население преисподней.
сомневался, что большинство вскоре умрет - и не своей смертью.
назад - самодельный рюкзак и снаряжение привязаны к жилистому телу, в руке
острый камень. Он исчез в стране химеры, и больше о нем не слышали - пока
Атон не принес весть, что он прорвался. Бедокур появился с обратной
стороны здравою смысла - но могло ли его безумие заразить двести сорок
одного сведущего и умелого путешественника? Они двигались по его маршруту,
выискивали его следы, сели те вообще существовали; во второй раз будет
легче.
пещерам и туннелям, которые незначительно, но постоянно поднимались вверх.
Стены расступались в стороны, потолки становились выше; а когда
пространство расширяется, ветер становится слабее и прохладнее.
Путешествие превращалось в почти приятную прогулку. Если бы не отсутствие
еды, внешние пещеры были бы намного лучше для человеческого пребывания,
чем уже известные.
выставляли. Приходилось двигаться всем вместе, жуткие подземные твари не
рисковали приблизится к такому большому отряду. И все же они надеялись на
нападение - действуя сообща, можно убить даже химеру, в теле которой
наверняка найдется мясо. Голод остановит путешествие в самом начале, если
не будет обнаружено что-нибудь съедобное. Бедокур наверняка доставал в
пещерах пропитание.
тщательно разделали и съели.
делается он отрубил топором еще теплые конечности, другие мужчины оттащили
их от торса. Брызнула кровь, покрыла лезвие топора, побилась на каменный
пол и, густея, отвратительно потекла по тропе. Первоцвет развел костер из
нескольких старых мехов; дым и вонь были тошнотворны, мясо обгорало,
падало в огонь и вообще готовилось плохо. Впоследствии они будут
довольствоваться сырой пищей.
куски и расчленяя туловище. Под конец в ход пошли ножи и камни.
оставшиеся меха и отдали угрюмым носильщикам, поскольку Старшой мясо
выбрасывать запретил. Кости и прочие отбросы оставили химере. Через
несколько переходов все больше и больше людей сдавалось - и давилось сырым
мясом, предпочитая его голодной смерти.
Особо щепетильных забирала смерть.
кричали, затем их находили с вывороченными кишками. Для сбора пригодных
остатков составили бригаду уборщиков. Но до основного отряда химера не
добиралась и оставалась для него невидимой.
Влома к выступу недалеко от привала.
когда надо. Сообразил, наверное, что, если бы узнали, повязали бы обоих.
Интересно, кто же нашел второй осколок голубого граната? Кто-то подобрал
его и отослал в дыру. А я теперь расплачиваюсь за все мое мелкое вранье.
Потому что я не в силах отважиться на настоящую ложь, хотя она - часть
меня. Но я знаю, что должен платить, и единственный способ для этого -
сваливать все, как он, на кого-нибудь другого, вроде Гранатки. Я должен
нести наказание за ложь, которой не было, и надеяться, что это сделает
добром ту ложь, которая была и которую я не способен отменить.
надо меня дурачить. Я слышу... поступь твоих ног и... рев твоего дыхания,
шуршание твоего хвоста и...
тошноту, при виде того, что осталось от Влома. Кровь капала из пустых
глазниц и изо рта, где когда-то был язык, текла меж разорванных ног.
разрубил Влому шейные позвонки.
проговорил он.
Сертаков Виталий
Прозоров Александр
Доценко Виктор
Володихин Дмитрий
Мурич Виктор
Распопов Дмитрий