Чтение 30–й страницы книги ~Марсианские хроники~

В луче света появилось лицо инспектора. Минута колебания, и вот
прозвучали нелепые слова.

- Ради всего святого, Монтрезор.

Стендаль удовлетворенно вздохнул, закрыв глаза.

Вложил последний кирпич и плотно заделал его

- Requiescat in pace, дорогой друг.

Он быстро покинул катакомбы.

В полночь, с первым ударом часов, в семи залах дома все смолкло.

Появилась Красная Смерть.

Стендаль на миг задержался в дверях, еще раз все оглядел. Выбежал из
Дома и поспешил через ров туда, где ждал вертолет.

- Готово, Пайкс?

- Готово.

Улыбаясь, они смотрели на величавое здание. Дом начал раскалываться
посередине, точно от землетрясения, и, любуясь изумительной картиной,
Стендаль услышал, как позади него Пайке тихо и напевно декламирует:

- "...на моих глазах мощные стены распались и рухнули. Раздался
протяжный гул, точно от тысячи водопадов, и глубокий черный пруд безмолвно и
угрюмо сомкнулся над развалинами Дома Эшеров".

Вертолет взлетел над бурлящим озером, взяв курс на запад.

Август 2005

¶СТАРЫЕ ЛЮДИ§

И наконец - как и следовало ожидать - на Марс стали прибывать старые
люди; они отправились по следу, проложенному громогласными пионерами,
утонченными скептиками, профессиональными скитальцами романтическими
проповедниками, искавшими свежей поживы.

Люди немощные и дряхлые, люди, которые только и делали, что слушали
собственное сердце, щупали собственный пульс, беспрестанно глотали микстуру
перекошенными ртами, люди, которые прежде в ноябре отправлялись в общем
вагоне в Калифорнию, а в апреле на третьеклассном пароходе в Италию, эти
живые мощи, эти сморчки тоже наконец появились на Марсе...

Сентябрь 2005

¶МАРСИАНИН§

Устремленные вверх голубые пики терялись в завесе дождя, дождь поливал
длинные каналы, и старик Лафарж вышел с женой из дома посмотреть.

- Первый дождь сезона, - заметил Лафарж.

- Чудесно... - вздохнула жена.

- Благодать!

Они затворили дверь. Вернувшись в комнаты, стали греть руки над углями
в камине. Они зябко дрожали. Сквозь окно они видели вдали влажный блеск
дождя на корпусе ракеты, которая доставила их сюда с Земли.

- Вот одно только... - произнес Лафарж, глядя на свои руки.

- Ты о чем? - спросила жена.

- Если бы мы могли взять с собой Тома...

- Лаф, ты опять!

- Нет, нет, прости меня, я не буду.

- Мы прилетели сюда, чтобы тихо, без тревог прожить свою старость, а не
думать о Томе. Сколько лет прошло, как он умер, надо постараться забыть его
и все, что было на Земле.

- Верно, верно, - сказал он и снова потянулся к теплу. Его глаза
смотрели на огонь - Я больше не заговорю об этом Просто, ну... очень уж
недостает мне наших поездок в Грин-Лон-Парк по воскресеньям, когда мы клали
цветы на его могилу. Ведь мы больше никуда не выезжали...

Голубой дождь ласковыми струями поливал дом. В девять часов они легли
спать; молча, рука в руке, лежали они, ему - пятьдесят пять, ей -
шестьдесят, во мраке, наполненном шумом дождя.

- Энн, - тихо позвал он.

- Да? - откликнулась она.

- Ты ничего не слышала?

Они вместе прислушались к шуму ветра и дождя

- Ничего, - сказала она.

- Кто-то свистел, - объяснил он.

- Нет, я не слышала.

- Пойду посмотрю на всякий случай.

Он надел халат и прошел через весь дом к наружной двери. Помедлив в
нерешительности, толчком отворил ее, и холодные капли дождя ударили по его
лицу. Дул ветер.

У крыльца стояла маленькая фигура.

Молния распорола небо, и мазок белого света выхватил из мрака лицо. Оно
глядело на стоящего в дверях Лафаржа.

- Кто там? - крикнул старик, дрожа.

Молчание.

- Кто это? Что вам надо?

По-прежнему ни слова.

Он почувствовал страшную усталость, слабость, изнеможение.

- Кто ты такой? - крикнул Лафарж снова.

Жена подошла к нему сзади и взяла его за руку.

- Чего ты так кричишь?

- Какой-то мальчик стоит у крыльца и не хочет мне отвечать, - сказал
старик, дрожа. - Он похож на Тома!

- Пойдем спать, тебе почудилось.

- Он и сейчас стоит, взгляни сама.

Лафарж отворил дверь шире, чтобы жене было видно. Холодный ветер,
редкий дождь - и фигурка, глядящая на них задумчивыми глазами. Старая
женщина прислонилась к притолоке.

- Уходи! - сказала она, отмахиваясь рукой. - Уходи!

- Скажешь, не похож на Тома? - спросил старик.

Фигурка не двигалась.

- Мне страшно, - произнесла женщина. - Запри дверь и пойдем спать. Не
хочу, не хочу!..

И она ушла в спальню, причитая себе под нос. Старик стоял на ветру, и
руки его стыли от студеной влаги.

- Том, - тихо сказал он - Том, на тот случай, если это ты, если это
каким-то чудом ты, - я не стану запирать дверь. Если ты озяб и захочешь
войти погреться, входи и ложись подле камина, там есть меховой коврик.

И он прикрыл дверь, не заперев ее.

Жена услышала, как он ложится, и зябко поежилась.

- Ужасная ночь. Я чувствую себя такой старой. - Она всхлипнула.

- Ладно, ладно, - ласково успокаивал он ее, обнимая. - Спи.

Наконец она уснула.

И тут его настороженный слух тотчас уловил: наружная дверь
медленно-медленно отворилась, впуская дождь и ветер, потом затворилась.
Лафарж услышал легкие шаги возле камина и слабое дыхание. "Том", - сказал он
сам себе.

Молния полыхнула в небе и расколола мрак на части.

Утром светило жаркое-жаркое солнце.

Лафарж распахнул дверь в гостиную и обвел ее быстрым взглядом.

На коврике никого не было.

Лафарж вздохнул.

- Стар становлюсь, - сказал он.

И он пошел к двери, чтобы спуститься к каналу за ведром прозрачной воды
для умывания. На пороге он чуть не сбил с ног юного Тома, который шел уже с
полным до краев ведром.

- Доброе утро, отец!

- Доброе утро, Том.

Старик посторонился. Подросток пробежал босиком через комнату, поставил
ведро и обернулся, улыбаясь.

- Чудесный день сегодня!

- Да, хороший, - настороженно отозвался старик.

Мальчик держался как ни в чем не бывало. Он стал умываться принесенной
водой. Старик шагнул вперед.

- Том, как ты сюда попал? Ты жив?

- А почему мне не быть живым? - Мальчик поднял глаза на отца.

- Но, Том... Грин-Лон-Парк, каждое воскресенье... цветы... и... -
Лафарж вынужден был сесть. Сын подошел к нему, остановился и взял его руку.
Старик ощутил пальцы - крепкие, теплые.

- Ты в самом деле здесь, это не сон?

- Разве вы не хотите, чтобы я был здесь? - Мальчик встревожился.

- Что ты. Том, конечно, хотим!

- Тогда зачем спрашивать? Пришел, и все тут.

- Но твоя мать, такая неожиданность...

- Не беспокойся, все будет хорошо. Ночью я пел вам обоим, это поможет
вам принять меня, особенно ей. И знаю, как действует неожиданность. Погоди,
она войдет, и убедишься сам.

И он рассмеялся, тряхнув шапкой кудрявых медно-рыжих волос. У него были
очень голубые и ясные глаза.

- Доброе утро, Лаф и Том. - Мать вышла из дверей спальни, собирая
волосы в пучок. - Правда, чудесный день?

Том повернулся к отцу, улыбаясь:

- Что я говорил?

Вместе, втроем, они замечательно позавтракали в тени за домом. Миссис
Лафарж достала припрятанную впрок старую бутылку подсолнухового вина, и все
немножко выпили. Никогда еще Лафарж не видел свою жену такой веселой. Если у