Чтение 30–й страницы книги ~Звездная пехота~

Он был у себя: ноги на столе, в руках иллюстрированный журнал. Этот
журнал поглощал все его внимание. Я опять постучал - по раскрытой двери.

Он опустил журнал:

- Это ты?

- Серж... я хотел сказать, лейтенант...

- Ближе к делу!

- Сэр, я хочу перейти на профессиональную службу.

Он опустил ноги со стола на пол.

- Подними правую руку.

Он привел меня к присяге, залез в один из ящиков стола и достал
бумаги.

Бумаги, оказывается, были давно готовы, и он только ждал, когда я
приду подписать.

Одна хорошая военная подготовка

ни в коей мере не может служить

основанием для производства в офи-

церы... офицер - это джентльмен,

получивший либеральное образова-

ние, с аристократическими манерами

и непоколебимым чувством собствен-

ного достоинства... Мне кажется, я

достаточно ясно дал понять, какая

огромная ответственность на вас

возлгается... Мы обязаны добиться

победы теми средствами, которые

имеются у нас в распоряжении.

Джон Пол Джонс, 14 сентября

1755 года. Из послания командова-

нию флота повстанцев Северной

Америки

Наш "Роджер" снова вернулся на базу за пополнением капсул. И людей, Эл
Дженкинс получил свое, прикрывая отход раненых. Погиб и наш падре. Но,
несмотря на это, я уходил из части. На мне красовались новенькие
сержантские шевроны (вместо Миглаччио), но я знал, что точно такие же
получит Эйс, как только я уйду с корабля. Производя меня в сержанты, Джелли
придавал мне "дополнительное ускорение" для поступления в Кадетский корпус.

Но от себя я не мог скрыть, что глупо, как мальчишка, горжусь новыми
шевронами. После прибытия на Санктор я вошел в двери космопорта, задрав
нос, и, не глядя, сунул чиновнику бумаги. Я стоял и ждал, пока таможенник
примеривался, куда лучше поставить свой никчемный штамп, - и в это время
позади меня кто-то сказал:

- Извините, сержант. Эта шлюпка с "Роджера Янга"?

Я повернулся к говорившему, скользнул взглядом по его рукаву -
небольшого роста, сутуловатый капрал, - наверное, один из наших новых...

- Отец!

В следующее мгновение капрал уже сжимал меня в объятиях.

- Джонни! Джонни! Мой маленький Джонни! Я обнял его, поцеловал и
почувствовал, как на глаза наворачиваются слезы. Представляю, как оторопели
чиновники космопорта: сержант целуется с капралом. Потом мы отдышались,
вытерли глаза и рассмотрели друг друга получше.

- Давай найдем уголок, сядем и спокойно поговорим. Я хочу знать... обо
всем! - Я глубоко вздохнул. - Я был уверен, что ты погиб.

- Нет. Несколько раз был близок к этому, но обошлось. Но, сынок...
сержант. Ведь мне нужна шлюпка с "Роджера Янга". Понимаешь...

- Ну, конечно, она с "Роджера". Я только...

Он страшно огорчился.

- Тогда мне нужно спешить. Прямо сейчас. Я должен доложить о прибытии.
- Тут он снова заулыбался: - Но ведь ты скоро вернешься на корабль, Джонни?
Или у тебя отпуск?

- Нет, папа, - я стал быстро соображать, что делать. - Послушай, папа,
я знаю расписание. У нас еще куча времени: эта шлюпка уйдет только через
час. Они будут заправляться, грузить почту, ждать ребят из увольнения...

Он колебался.

- Но у меня приказ сразу по прибытии доложить пилоту первой же шлюпки
с "Роджера Янга".

- Папа, папа! Ты все такой же пунктуальный. Девчонке, которая
командует шлюпкой, абсолютно все равно, когда ты объявишься - сейчас или
перед самым стартом. Во всяком случае, за десять минут до отправления они
объявят по радио свой причал и пригласят всех желающих. Не бойся, не
опоздаешь.

Он позволил отвести себя к незанятой скамейке в углу зала ожидания.
Когда мы устроились, он спросил:

- Ты полетишь на одной шлюпке со мной или позже?

- Я... - я не знал, что сказать, и просто показал ему свои бумаги.

Он прочел и опять прослезился, а я поспешил его успокоить:

- Послушай, отец! Я постараюсь в любом случае вернуться. Я хочу
воевать со своими ребятами, мне никто не нужен, кроме "сорвиголов". А тем
более теперь, когда и ты с нами... э-э... То есть я понимаю, тебе будет
неловко... но...

- В этом нет ничего стыдного, Джонни.

- Да?

- Я буду только гордиться. Мой сын станет офицером. Мой маленький
Джонни. Я долго ждал и подожду еще немного. - Он улыбнулся. - Ты вырос,
сынок. И возмужал.

- Со стороны виднее. Но, отец, я ведь еще не офицер, и может так
случиться, что всего через несколько дней вернусь обратно, к
"сорвиголовам".

- Хватит об этом, Джонни.

- Ладно.

- Я уверен, что ты сделаешь все как надо. И не говори больше, что у
тебя не получится. - Он вдруг улыбнулся. - Впервые в жизни командую
сержантом. Да еще говорю ему, чтобы он заткнулся.

- Ладно, отец. Только знай, что я в любом случае постараюсь вернуться
к "сорвиголовам". Единственное, что...

- Я понимаю. Твоя просьба ничего не будет значить, пока не будет
вакансии. Не будем гадать. Если у нас в распоряжении всего час, давай
используем его на полную катушку. Рассказывай о себе, Джонни.

- У меня все хорошо, - сказал я вроде бы ничего не значащую фразу, но
тут же подумал, что мне действительно нравится моя жизнь. И еще я подумал,
что это просто счастливый случай - отец попал к "сорвиголовам". Там мои
друзья, и там ему будет лучше, чем где бы то ни было. Ребята позаботятся о
нем, ограждая по мере сил от опасности. Надо послать телеграмму Эйсу. Отец
такой человек, что не признается в нашем родстве... - Отец, как долго ты
уже на службе?

- Чуть больше года.

- И уже капрал!

Он погрустнел.

- Сейчас в Мобильной Пехоте люди быстро растут.

Я понял, что он вспоминает тех, кто погиб, и попытался отвлечь его от
мрачных мыслей:

- Но тебе не кажется, что ты... ну как бы это сказать... ну, не очень
подходишь по возрасту к тому, чтобы воевать в пехоте? Ведь можно служить на
флоте или заняться математикой в отделе расчетов.

- Я хотел пойти в Мобильную Пехоту и добился своего! - сказал он
гордо. - В конце концов, я не старше многих других капралов и сержантов. И
вообще, сынок, тот факт, что я на двадцать два года старше тебя, вовсе не
означает, что я должен кататься в инвалидной коляске. У возраста есть свои
преимущества.

Я знал, о чем он говорит. Припомнил, как сержант Зим выдавал те самые
"игрушечные" шевроны прежде всего тем, кто постарше. И с отцом наверняка
обращались в лагере не так, как со мной. Его взяли на заметку как
потенциального капрала еще до того, как он вышел из лагеря: армия всегда
испытывала недостаток в опытных, солидных сержантах и капралах. Я вдруг
подумал, что один из главных принципов строения армии - патернализм.

Я не стал спрашивать, почему он захотел именно в Мобильную Пехоту. И
почему получил назначение на мой корабль. Я просто почувствовал себя
счастливым - таким, каким никогда не был даже в детстве, когда отец меня
хвалил. И я не спрашивал, почему он пошел на службу. Мне казалось, что
причину я уже знаю. Мама. Никто из нас не касался этой темы.

Я резко сменил тему разговора.

- Расскажи, как ты жил все это время. Где был и что делал.

- Так... обучался в лагере Сан Мартин...

- Вот как? Значит, не в Курье?

- Нет. Мартин - новый лагерь. Правда, порядки, насколько я понимаю, те
же, что и в старых. Только срок обучения у нас был на два месяца короче
обычного - не было выходных. После лагеря сразу попросился на "Роджер Янг",
но не получилось. Попал на другой корабль, к "Волонтерам Макслоттера".
Хорошие ребята.

- Да, я слышал.

- Вернее, они были хорошими. Я совершил несколько выбросов с ними,
многие из них погибли, и вот теперь я здесь... - Он посмотрел на свои
шевроны. - Я уже был капралом, когда мы выбросились на Шоэл...

- Ты был там?! Но ведь я тоже? - Непривычное теплое чувство охватило
меня: никогда в жизни я не был ближе к отцу, чем сейчас.

- Я знаю. То есть я знал, что ваш отряд был там. Мы дрались примерно в