Чтение 30–й страницы книги ~Разговоры с доном Хуаном~

новое блюдо углей и поставил его перед собой.

Он сидел со скрещенными ногами. Взглянув на меня
уголком глаза, он наклонился вперед так, что его подбородок
почти коснулся углей. Он держал трубку в левой руке и
исключительно быстрым движением правой руки схватил пылающий
уголек и положил его в чашечку трубки. Затем он снова сел
прямо. Держа трубку обеими руками, он поднес ее к губам и
три раза пыхнул дымом. Он протянул руки ко мне и
повелительным шепотом сказал, чтоб я взял трубку в руки и
курил.

На секунду мне пришла мысль отказаться от трубки и
убежать, но дон Хуан вновь потребовал, все еще шепотом,
чтобы я взял трубку и курил.

Я взглянул на него. Его глаза были фиксированы на мне,
но его взгляд был дружеским, понимающим. Было ясно, что я
сделал выбор давным-давно, и здесь нет выбора - только
делать то, что он сказал.

Я взял трубку и чуть не уронил ее. Она была горячей. Я
приложил ее ко рту с исключительной осторожностью, так как я
воображал, что ее жар будет невыносим на моих губах. Но я
совсем не почувствовал жара.

Дон Хуан велел мне вдохнуть. Дым затек ко мне в рот и,
казалось, циркулировал там. Он был тяжелый. Я чувствовал,
что как будто у меня полный рот дроби. Сравнение пришло мне
на ум, хотя я никогда не держал дроби во рту. Дым был
подобен ментолу, и во рту у меня внезапно стало холодно. Это
было освежающее ощущение.

- Еще! Еще! - услышал я шепот дона Хуана.

Я почувствовал, что дым свободно просачивается внутрь
моего тела, почти без моего контроля. Мне больше не нужно
было подталкиваний дона Хуана. Механически я продолжал
вдыхать.

Внезапно дон Хуан наклонился и взял у меня из рук
трубку. Он вытряс пепел на блюдо с углями очень осторожно,
затем послюнил палец и покрутил им в чашечке, прочищая бока.
Несколько раз он продул мундштук. Я видел, как он положил
трубку обратно в ее чехол. Его действия привлекли мой
интерес.

Когда он почистил трубку и убрал ее, он уставился на
меня, и тут только я почувствовал, что все мое тело онемело
и стало ментолизированным. Все лицо отяжелело и челюсти
блестели. Я не мог удержать рот закрытым, но потока слюны не
было. Рот мой горел от сухости, и все же я не чувствовал
жажды. Я начал ощущать необычайное тепло по всей голове.
Холодный жар! Дыхание, казалось, разрывало ноздри и верхнюю
губу каждый раз, как я вдыхал. Но оно не обжигало. Оно жгло,
как кусок льда.

Дон Хуан сидел рядом со мной справа и, не двигаясь,
держал чехол с трубкой прижатым к полу, как бы удерживая его
силой. Мои ладони были тяжелыми. Мои руки ломило, они
оттягивали плечи вниз. Нос у меня тек. Я вытер его тыльной
стороной ладони, и моя верхняя губа была стерта. Я вытер
лицо и стер с него все мясо! Я таял! Я чувствовал себя так,
как если бы моя плоть действительно таяла. Я вскочил на ноги
и попытался ухватиться за что-нибудь, за что угодно, что
могло бы поддержать меня. Я испытывал ужас, какой никогда не
испытывал раньше.

Я схватился за столб, который был у дона Хуана в центре
комнаты. Я стоял там секунду, затем я повернулся взглянуть
на него. Он все еще сидел неподвижно, держа свою трубку и
глядя на меня. Мое дыхание было болезненно горячим (или
холодным?). Оно душило меня. Я наклонил голову, чтобы дать
ей отдохнуть на столбе, но, видимо, я промахнулся, и моя
голова продолжала наклоняться, пройдя ту точку, где был
столб. Я остановился, когда уже чуть не упал на пол. Я
выпрямился, когда столб был тут, перед моими глазами. Я
снова попытался прислонить к нему голову. Я старался
управлять собой и не отклоняться и держал глаза открытыми,
наклоняясь вперед, чтобы коснуться столба лбом. Он был в
нескольких дюймах от моих глаз, но когда я положил голову на
него, то у меня было крайне странное ощущение, что моя
голова прошла прямо сквозь столб. В отчаянных попытках
разумного объяснения я решил, что мои глаза искажают
расстояние и что столб, должно быть, от меня где-нибудь
метрах в трех, хотя я его и вижу прямо перед собой. Тогда я
принял логический, разумный метод определить местонахождение
столба. Я начал двигаться боком вокруг него шаг за шагом.
Мой довод был в том, что, двигаясь таким образом вокруг
столба, я, пожалуй, смогу сделать круг, более чем 1.5 метра
в диаметре, если столб был действительно в 10 футах от меня,
то есть вне досягаемости моей руки, то придет момент, когда
я буду к нему спиной. Я считал, что в этот момент столб
исчезнет, так как в действительности он будет сзади от меня.

Я начал крутить вокруг столба, но он все время
оставался у меня перед глазами. В отчаянии и замешательстве,
я схватил его обеими руками, но мои руки прошли сквозь него.
Я схватил воздух. Я тщательно рассчитал расстояние между
собой и столбом. По-моему, тут было полтора метра. Некоторое
время я играл с восприятием расстояния, поворачивая голову с
боку на бок по очерели фокусируя каждый глаз то на столбе,
то на окружающем его.

Согласно моему восприятию расстояния, столб определенно
и несомненно был передо мной, примерно в полутора метрах.
Протянув руки, чтобы предохранить голову, я изо всех сил
бросился на него. Ощущение было тем же самым: я прошел
сквозь столб. На этот раз я грохнулся на пол.

Я снова встал, вставание было, пожалуй, наиболее
необычным из всех действий, которые я когда-либо делал. Я
поднял себя мыслью! Для того, чтобы встать, я не пользовался
мышцами и скелетной системой, как я привык делать, потому
что я больше не имел над ними контроля. Я понял это в тот
момент, когда упал на пол. Но мое любопытство к столбу было
столь сильным, что я мыслью поднял себя наподобие
рефлекторного действия. И прежде, чем я полностью понял, что
я не могу больше двигаться, я уже поднялся.

Я позвал дона Хуана на помощь. Один раз я даже взвыл в
полный голос, но дон Хуан не двинулся. Он продолжал искоса
смотреть на меня, как если бы ему не хотелось повернуть
голову, чтобы взглянуть на меня прямо. Я сделал шаг к нему,
но вместо того, чтобы двигаться вперед, я качнулся назад и
упал на стену. Я знал, что столкнулся с ней спиной, но она
не ощутилась твердой: я был погружен в мягкую губкообразную
субстанцию, - это была стена. Мои руки были расставлены в
стороны, и медленно все мое тело, казалось, тонуло в стене.
Я мог только смотреть вперед, в комнату. Дон Хуан все еще
смотрел на меня, но он не сделал никаких попыток помочь мне.
Я сделал сверхусилие, чтобы выдернуть свое тело из стены, но
оно лишь тонуло все глубже и глубже. В неописуемом ужасе я
чувствовал, что губкообразная стена смыкается на моем лице.
Я попытался закрыть глаза, но они не закрывались.

Я не помню, что еще случилось. Внезапно дон Хуан
оказался передо мной, мы были в соседней комнате. Я видел
его стол и горячую глиняную печь. Уголком глаза я различил
ограду за домом. Я все еще мог видеть очень ясно. Дон Хуан
принес керосиновую лампу и повесил ее в центре комнаты. Я
попытался посмотреть в другую сторону, но мои глаза смотрели
только вперед. Я не мог ни различить, ни почувствовать ни
одну из частей своего тела. Мое дыхание было неощутимо. Но
мысли мои были исключительно ясными. Я ясно сознавал все,
что происходило передо мной. Дон Хуан подошел ко мне, и моя
ясность мысли закончилась. Что-то, казалось, остановилось во
мне, мыслей больше не было.

Я увидел, что дон Хуан подходит ко мне и ненавидел его.
Я хотел разорвать его на части. Я мог бы убить его тогда, но
не мог двинуться. Сначала я чувствовал неясное давление на
голову, но оно также исчезло. Оставалась еще одна вещь -
всепоглощающая злоба на дона Хуана. Я видел его всего в
каких-то нескольких дюймах от себя. Я хотел рвать его. Я
чувствовал, что рычу. Что-то во мне начало содрогаться.

Я услышал, что дон Хуан говорит со мной. Его голос был
мягким и успокаивающим, и я чувствовал бесконечное
удовольствие. Он подошел еще ближе и стал читать испанскую
колыбельную:

"леди св. Анна, почему дитя плачет? Из-за яблока, что
оно потеряло. Я дам тебе одно. Я дам тебе два. Одно для
ребенка, одно - для тебя".

теплота охватила меня. Это была теплота сердца и
чувств. Слова дона Хуана были далеким эхом. Они поднимали
далекие воспоминания детства.

Ненависть, которую я перед тем чувствовал, исчезла.