объебать, и никакой Андолини ему в этом не помешает, - когда услышал
мальчишкин голос так же четко, как мальчишка, несомненно, слышал голоса
его и Чими. "Они убили моего брата", - сказал мальчишка.
он не нашел ответа, и вообще все, кроме желания немедленно, сию же
секунду, тормознуть эту ситуацию, пока она не стала еще более странной и
жуткой.
моего брата. Они убили Генри".
Джеком.
ему будем жопу палить, а когда он сдохнет, мы оттащим его в кухню, и я сам
лично отрублю ему голову.
ответил. Он только смотрел и думал: "Бутылочки. В раковине. Это то, что
мне нужно, или то, что по его мнению мне нужно. Пакетики. Не забудь. Не
забудь".
трофеем. Это как-то странно утешило стрелка: видимо, не во всем этот мир
отличается от его мира.
Послышался отнюдь не джентльменский топот бегущих ног.
собираешься здесь стоять? - спросил Роланд.
стрелка. И, хотя всего несколько минут назад он считал, что не сумеет
сделать этого одной рукой, сейчас оказалось, что это очень легко.
что собственный голос доносится до него издалека. Он был болен, его
сжигала лихорадка, но то, что происходило с ним сейчас, было началом
совсем другой лихорадки, очень хорошо знакомой ему. Это была лихорадка,
охватившая его в Талле. Это был жар битвы, туманящий все мысли,
оставляющий лишь потребность перестать думать и начать стрелять.
Когда будем проходить через дверь, ты иди справа. Я должен идти слева.
Из-за руки.
не ожидал, что увидит Эдди и совершенно незнакомого человека, высокого, с
посеревшими от грязи черными волосами и лицом, словно высеченным из
неподдающегося камня неким свирепым богом. Секунду он не мог решить, в
кого выстрелить.
значит, он сперва шлепнет Эдди, а уж потом начнет беспокоиться о другом
каццарро. Чими грузно повернулся к Эдди и трижды нажал спуск своего
автоматического пистолета. В воздух, сверкнув, полетели осколки панелей.
Эдди увидел, как этот амбал поворачивается, и отчаянно заскользил по полу,
метнулся, словно какой-нибудь сопляк на дискотеке, сопляк, обкуренный до
того, что не соображает, что оставил где-то свой прикид под Джона
Травольту, включая нижнее белье; при этом все его мужские прелести
болтались, а коленки от трения сперва нагрелись, а потом их обожгло. Над
самой его головой в пластике, имитировавшем сучковатые сосновые доски,
появились дыры. Куски пластика посыпались ему на плечи и на волосы.
что такая молитва - более, чем богохульство, что она - абсурд. Но все
равно не мог перестать. - Я умру, но пожалуйста, позволь мне еще один
разочек..."
его звук был просто громким; здесь он оглушал.
Удивительно было, что ему удалось вскрикнуть. Его грудь внезапно
ввалилась, точно кто-то стукнул по бочке кувалдой. На его белой рубашке
начали появляться красные пятна, словно на ней расцветали маки. - Ой,
мама! Ой, мама! Ой, ма...
Со стены с грохотом свалились две фотографии в рамках. Та, на которой Иль
Боссо вручал приз "Спортсмен Года" улыбающемуся юнцу на банкете
Полицейской Атлетической Лиги, угодила на голову Чими. На плечи ему
посыпались осколки стекла.
него запенилась кровь.
держал в каждой руке по автоматическому пистолету; у парня из кладовой был
обрез дробовика "Ремингтон", такой короткий, что выглядел, как больной
свинкой короткоствольный пистолет "Дерринджер"; Трюкач Постино был
вооружен предметом, который он называл "Чудесная Машина Рэмбо" - это был
автомат М-16.
с Джеком? - Ответ его, по-видимому, не очень-то интересовал, поскольку он
начал стрелять, еще не кончив кричать. "Ну, все", - подумал Эдди, и тут
Роланд опять выстрелил. Клаудио Андолини, окутанного облаком собственной
крови, отбросило назад. Пистолеты вылетели у него из рук и, скользнув по
крышке письменного стола Балазара, с глухим стуком упали на ковер, а на
них, как осенние листья, посыпались карты. Большая часть внутренностей
Клаудио ударилась о стену секундой раньше, чем их догнал Клаудио.
опасен! Он всего только торчок голозадый! Призрака кончайте!
Расстреливайте его!
же громкий, как у револьвера Роланда. Отверстия, пробитые пулями в стене,
у которой, скорчившись, присел Роланд, были неаккуратными; пули оставили в
имитации дерева по обеим сторонам головы Роланда зияющие раны. Сквозь эти
дыры из туалета зазубренными белыми лучами пробивался свет.
спуск.
показалось, что револьвер взорвался у него в руке, как у Джека. Отдача не
пробила им стенку, но подбросила его руку свирепой дугой, рванувшей
подмышкой все сухожилия.
услышал, как Балазар завизжал, точно раненая кошка, и прокричал:
Хочешь лезть к нам с братом? Я тебе покажу, кто опасен! Я тебе пока...
пальнул из обреза. Эдди покатился по полу; в стенах и двери туалета
появилась сотня мелких дырочек. Дробь обожгла в нескольких местах голую
кожу Эдди, и он понял, что если бы он был к этому с обрезом поближе, где
кучность дроби большая, его бы разнесло в клочья.
кладовой перезаряжает "Ремингтон" и кладет его себе на предплечье. Парень
усмехался. Зубы у него были очень желтые. Эдди подумал, что они уже давно
не знали зубной щетки. - Господи, сейчас меня убьет какой-то хрен моржовый
с желтыми зубами, а я даже не знаю, как его зовут, - мелькнула у Эдди
смутная мысль. - По крайней мере, Балазару я влепил. Хоть это я сделал". -
Он не мог вспомнить, остались ли у Роланда патроны. А ему хотелось бы
знать это.
засти! - И прежде, чем человек по имени Дарио успел отойти или вообще
пошевелиться, Трюкач открыл огонь из Чудесной Машины Рэмбо. Кабинет
Балазара наполнился тяжелым громом автоматного огня. Первым результатом
этого шквала огня стало то, что он спас жизнь Эдди Дийну. Дарио уже поймал
его на мушку обреза, но прежде, чем он успел нажать оба его курка, Трюкач
очередью перерезал его пополам.
прекратить. Оскалив в широкой акульей ухмылке блестящие от слюны зубы, он
поливал комнату огнем от стены до стены. Пули превратили две панели в
пыль, застекленные фотографии - в облака разлетающихся осколков стекла,
сорвали с петель дверь туалета. Разлетелось вдребезги матовое стекло
душевой кабинки Балазара. Пуля пробила кубок - приз Марша
Десятицентовиков, который Балазар получил год назад, и он зазвенел, как
колокол.
скорострельного оружия. В реальной жизни это случается редко. А если и
случается, то это делают первые четыре-пять пуль (как мог бы подтвердить
несчастный Дарио, будь он теперь вообще в состоянии что-нибудь
подтвердить). После первых четырех-пяти выстрелов с человеком - даже
Херберт Фрэнк
Шилова Юлия
Володихин Дмитрий
Контровский Владимир
Свержин Владимир
Ильин Андрей