глаза оставались бесстрастны. Эвайн встала и приблизила ладони к плечам
отца.
отраженной в хрустальном шаре. Огни свечи отбрасывали блики на локти и тени
на плечи и лицо. В его сознании, слившемся с личностью Риса, сам собой
зазвучал ответ зятя:
по нехоженым путям. Ему редко приходилось забираться так глубоко, но
предстояло дальнейшее погружение. Он почувствовал, как Эвайн нагнулась,
взяла хрустальный шар, более не нужный, и спрятала его под рясой. Пальцы при
этом продолжали сжимать пустоту, а руки-- держать "шар" у груди, и Эвайн
осторожно убрала их на колени. Отец, казалось, уже утратил способность
реагировать.
сознания.-- Она оперлась руками о кресло и заглянула ему в глаза.
Камбер.-- Я поворачиваю ключ, поджигаю лозу и... наполняю.
происходившее вокруг, правда, теперь почти все поле зрения закрыла голубая
ряса Эвайн. Он слышал ее ровное дыхание, но все остальные звуки казались
очень отдаленными. Даже движения дочери казались совершенно беззвучными--
шороха одежды Камбер уже не слышал.
воспоминания вольются в тебя, оживи их. Каждое из них должно быть прочитано,
принято и должно стать частью тебя. Давай же. Мы позаботимся о твоей
безопасности.
сознание продолжало путь в самое себя, он догружался в еще неизведанное
безмолвие. Уже не оставалось сил смотреть, веки задрожали, опустились и
застыли, теперь о телесном мире Камберу напоминало только его дыхание,
доносившееся как бы со стороны. Он не почувствовал, что Эвайн отняла руку от
его лба, а прикосновение Риса перестал ощущать уже давно.
чужеродных воспоминаний накрывает его мозг. Часть его существа поразил
страх, но другой частью он осознал, что не должен уклоняться. Отказываясь от
защит и сопротивления, он расторг последние узы и дал этому случиться. В то
же мгновение его сознание наполнилось роем чужих мыслей.
упивались зелеными, золотыми и розовыми оттенками летней растительности:
высокой травой, тучной почвой и сотнями цветов. Под его босыми ногами
расстилался ковер из полевых цветов-- белых, розовых, лиловых. Подобрав свою
синюю рясу, он переходил прохладный ручей по отшлифованным водой камням. Он
был еще совсем молодым, таким его Камбер МакРори никогда не знал. На целый
час он отказался от своих занятий, чтобы насладиться радостями простой
жизни.
сорвал один и начал высасывать сладкий сок из его стебля, наблюдая, как на
лазурном небе меняются облачные фигуры. В поле его зрения попал кузнечик. Он
лениво приподнял руку, чтобы насекомое заползло на его большой палец. Легкое
щекотание лапок и усиков кузнечика, самые разнообразные оттенки цветов-- все
это было до боли прекрасно. Вдруг все оборвалось.
своим братьям убирать алтарь в Челттхэме. В луче прозрачного солнечного
света плавали пылинки. Даже отбеленные ткани, которые он с братьями
перетряхивал и укладывал на гладкий камень алтаря, пахли солнечным светом.
кедрового масла. Он вдохнул знакомый запах, а выдохнув, оказался в темноте.
своей келье, но в то же время он боролся с кем-то или с чем-то, что душило
его! Его ночной кошмар все сильнее сдавливал горло, мешая дышать. Он знал,
что на руках его врага когти, способные вырвать и жизнь, и душу из него. Он
метался, отчаянно пытаясь освободиться, проснуться, одолеть врага, спасти
себе жизнь!
за жизнь, хотя по-прежнему часто дышал.
Михаила. В написанном его рукой листке имена возможных преемников. Список
содержит десять имен.
что Джебедия расположился рядом. Когда бумага занялась, он бросает ее в
камин и поднимается. дружески опираясь на плечо Джебедия. Ему спокойно и
уютно...
молодой человек, одаренный чрезвычайно тонкой интуицией, необычной даже для
дерини, за исключением немногих Целителей. В своем кресле настоятелю
Алистеру легко вести себя, повинуясь внутреннему голосу. Он может придумать
что-то такое, что может навсегда нейтрализовать таланты этого юноши, сделав
его самым обычным монахом, похожим на десятки его товарищей. Юноша смотрел
на него со слепым доверием, и Алистер знал, стоит ему только приказать, и
тот охотно откажется от стремления возвысить свой талант.
было делом куда более сложным, требовало большего времени и его личного
участия. Отважится ли он принять подобное решение?
принимающий свой освященный меч от давно умершего наставника. Еще один
скачок, всего год назад. Он осматривает незначительные раны, полученные
одним из его людей в бою в центральной башне, Синил, только что
провозглашенный королем, смотрит на него в удивлении.
мгновение появилась поляна в лесу, в равной степени знакомая Камберу и тому,
в чьей памяти он пребывал, и он пропустил это воспоминание.
как его легкие заполняются до половины, а сердце бьется в немыслимо
медленном ритме. Он просто вручил себя заботам Риса. Перед глазами появилась
следующая картина.
выпада подхватить с земли клочок бумаги. Молодым человеком, он вскакивает на
крупного боевого коня и берет барьеры в открытом поле, за ним следуют еще
пять всадников.
укрываясь в тени, и это вовсе не тренировка. Во рту появился сухой
металлический привкус, его жертвой должен стать дерини, и жестокая радость
наполнила тело, бесшумно крадущееся в ночи...
рыцарями. В ноздри забивается приторно-сладкий запах подогретого вина.
Ощущая покой и тишину ночи, он опирается о колено Джеба, задумчиво глядя на
горящие поленья, постепенно превращающиеся в пепел. Все четверо говорят.
как Рис старается загнать воздух в его легкие, а они сопротивляются.
казалось медленной, непрерывной барабанной дробью, уносившей его из грез
Алистера. С трудом приподняв отяжелевшие веки, он понял, что стук исходил от
двери и Йорам вопросительно переводил взгляд с него на Риса и дверь. Эвайн
застыла возле мужа, раскрыв рот в удивленном "о". Рис, отстранившись,
тревожно заглядывал в его глаза, желая убедиться, что его подопечный снова
начал дышать.
когда он кашлянул и уселся потверже. Словно во сне, он услышал новый стук в
дверь и знакомый, пугающий голос, называвший его теперешнее имя.
чтобы прочесть на его лице все свои опасения. Кому угодно можно было
отказать в посещении без особых объяснений, но Синил будет настаивать, пока
его прихоть не исполнится.
сейчас все могло открыться. Нет, это не могло быть концом!
спрятаться в молельне, как они договорились заранее. Простое движение едва
удалось ему-- рука казалось тяжелее свинца. Потом Камбер проговорил,
обращаясь к Рису:
темными силами Ариэллы. Сейчас я попробую вернуть внешность Алистера и
постараюсь удержать.
старался сохранить в себе и поток воспоминаний Каллена. Он не ведал, сколько
выдержит мозг в таком перенапряжении, но должен был попробовать. Снова
открыв глаза, он за открытой дверью молельни увидел Эвайн, ничком простертую
перед алтарем. Рядом со склоненной золотистой головой стоял Йорам. Рис
направился к двери. Оторвав взгляд от изменившегося Камбера, он положил руки
на засов и снял преграды. Промедление длилось не более полминуты.
кивнул из-за королевской спины.
занят.