посмотрел на звезды, разыскивая знакомые созвездия. Они были его
неизменными проводниками. Они направлялись на юг - но на запад от них
простиралась незнакомая местность.
мертв, как и Норатон, и призыва больше не будет.
племени...
скрывать свой лагерь, как только это возможно. Но, брат, я думаю, что мы
не могли бы так легко этой ночью вырваться из плена на свободу, не будь
вам предназначена какая-то особая миссия. Направимся же на юг, и давай
будем надеяться, что та же сила поможет нам найти то, что мы ищем. По
крайней мере, твои горы не сдвинутся с места, и мы можем повернуть к ним,
если нам не останется ничего другого...
валуны и скользя по гальке. В конце концов они, наконец, вошли в овраг.
Его стенки из серого камня сомкнулись над ними, словно они попали в
западню. Они присели на плоский выступ, чтобы отдохнуть. Форс беспокойно
задремал. Москиты усеяли его тело и пили кровь, несмотря на то, что он
осыпал их шлепками. Но, наконец, его отяжелевшая голова склонилась, и он
не мог больше бороться с охватывающим его сном. Он был измотан и отупел от
усталости.
чем заставил открыться распухшие веки. Форс растер зудящее, распухшее от
укусов лицо и слепо посмотрел на поросший зеленым мхом камень и коричневую
воду. Затем он рывком сел. Теперь, самое малое, было уже позднее утро!
согнутой рука. На его плече было большое красное пятно - след от ожога.
Туда, должно быть, ткнулось плывшее по воде горящее дерево. А дальше по
течению Форс видел другие признаки пожара - полусгоревшие ветки,
измочаленное тело белки с обуглившимся на спине мехом.
Полусгоревшая белка была настоящим пиром, когда живот сводил слишком
близкое знакомство с позвоночником. Форс положил белку на выступ и содрал
шкурку острием камня, за который цеплялся всю ночь.
протестуя, перекатился на спину, с минуту полежал, уставясь на небо, а
потом сел. В свете дня его избитое лицо было похоже на чудовищную
пурпурно-коричневую маску. Он сумел выдавить кривую улыбку, когда протянул
руку за предложенным ему Форсом кусочком полусырого мяса.
тени около них.
полдня. А нас с тобой, кажется, невозможно остановить...
давно уже не мог понять, сколько дней прошло с того времени, когда он
покинул Айри. Но в том, что сказал Эрскин, было зерно истины - их еще не
остановили, несмотря на Чудищ, народ ящериц и степняков. Даже Земля Взрыва
и пожар не стали для них непреодолимыми барьерами...
на поле летающих машин? Никогда больше человек не должен воевать с себе
подобными, потому что если он будет это делать, то человечество полностью
исчезнет с лица Земли. Древние начали это своим смертельным дождем с
небес, и если мы продолжим, то будем прокляты и погибнем!
великан, - что нам с тобой показали некоторые вещи, которые мы, в свою
очередь, можем показать другим. Эти степняки рвутся воевать с моим народом
- и все же в них тоже есть тяга к знаниям, которую Древние по глупости
своей отбросили прочь. Они порождают таких искателей, как этот Мэрфи, с
которым мне хотелось бы завести дружбу. Есть также ты, из клана горцев - и
все же ты не испытываешь ненависти ни ко мне, ни к степняку Мэрфи. Во всех
племенах мы найдем людей доброй воли...
Совете...
войн, или же мы, в конце концов, перережем друг друга, и то, что было
начато давным-давно, семенами смерти, посеянными нашими отцами, будет
закончено постоянно обагренными кровью мечами и копьями... Мы оставим
Землю Чудищам. А в такую возможность я не хочу верить!
каждый день, но его врагами были песок и жара, и сама бесплодная земля. И,
если бы мы не утратили прежних знаний, мы, наверное, даже смогли бы
сражаться, или превратиться в мягкотелое ничто - но пусть он сражается во
имя созидания, а не во имя разрушения. Я вижу свой народ обменивающимся
изделиями и знаниями с теми, кто рожден в шатрах, сидящим у костров Совета
с людьми из горных кланов. Теперь настало время, когда мы должны
действовать, чтобы спасти человечество. Потому что если народ из шатров
пойдет войной на юг, он зажжет такой пожар, который не сможет загасить
вновь, и не сможем загасить ни мы, ни любой другой живой человек. И в этом
пожаре мы будем подобны деревьям и степной траве - мы будем полностью
сожжены!
гримаса никак не походила на улыбку:
жители Айри вообще заметили мой побег. Мой шанс на то, чтобы меня
выслушали на Совете, был уничтожен Чудищами, когда они сожгли все мои
записи, сделанные в городе. А ты?
младший и последний из клана. Так что, наверное, некоторые меня выслушают,
хотя бы и недолго. Но мы должны добраться до моего племени раньше
степняков.
увести быстроногих скакунов из табунов степняков. Четыре ноги лучше двух,
когда тебе нужна скорость.
поднялся на ноги. Форс видел, что он оберегал плечо, где все еще алела
рана. Однако никто из них ни разу не пожаловался, когда они спрыгнули с
выступа и побрели через овраг.
завидуя ему. Он сам натягивал тетиву лука Чудищ без всяких церемоний и мог
драться всеми известными ему способами, когда ставкой была его жизнь, как
это было, когда степняки загнали их в угол. Но убивая, он не испытывал
никакой радости - такого с ним никогда не бывало. Как охотник, он убивал
только для того, чтобы заполнить свой желудок, или для общих котлов Айри.
Ему не нравилась мысль о том, что придется пустить стрелу в Мэрфи или
стоять с обнаженным мечом против Вокара, не имея никакой другой причины,
кроме жажды боя...
древние легенды - они гласили о том, что жители Айри произошли от
избранных людей. Эти люди спрятаны в горах вместе со своими женщинами,
чтобы избежать именно такого конца, который постиг всю их цивилизацию,
растерзанную в кровавые клочья. Они были посланы туда, чтобы хранить свои
знания - так они и поступали, стараясь их приумножить.
бы его отец не нарушил неписаного закона и не женился бы на степнячке,
если бы Форс сам был рожден с чистой кровью клана Айри, думал бы он сейчас
так, как он думает? Ярл - его отец любил Ярла, очень уважал его, был
первым, отдавшим ему честь, когда его выдвинули в Капитаны Звездных Людей.
Ярл мог бы говорить с Мэрфи, и это была бы беседа двух острых умов -
жадная, напористая. Но Ярл и Кантрул - нет. Кантрул был иной породы. И все
же он был человеком, за которым всегда последуют другие - не отрывая глаз
от этой высоко поднятой головы с ее клоками седых волос - боевого знамени.
имени кого-нибудь, кроме себя самого? В любом случае, теперь он знал, чего
хотел, - следовать за мечтой Эрскина. Он не мог поверить, что эта мечта
когда-нибудь станет явью. Но борьба за нее будет его борьбой. Он хотел для
себя звезду лично - серебряную звезду, которую он мог держать в своих
ладонях и носить как почетный знак, чтобы добиться уважения у отвергнувших
его людей. Но теперь Эрскин показал ему нечто такое, что могло быть
величественнее любой звезды. Погоди... погоди, и увидишь.
внезапно повернул. Цепляясь за кусты, Эрскин вылез на крутой берег. Форс
добрался до верха одновременно с ним, и они увидели то, что находилось на
юге. Густой столб дыма грибом стоял в полуденном небе.
наверняка не добрался сюда, они много часов назад миновали границу
выжженной земли. Другой пожар, и этот дым от него? Можно было идти вдоль
ряда деревьев справа, по дороге, петлявшей в поле, заросшем спутанным
кустарником, на ветвях которого висели тяжелые зрелые красные плоды, и
добраться до источника дыма, не подставляя себя под удар.
Эриксон Стивен
Жюль Верн
Конюшевский Владислав
Круз Андрей
Круз Андрей
Мороз Александра