слепой старик - в мозгу Аллы Наровой. Яростные, путающиеся, напыщенные
мысли Корсо Навароне, призывающего их быть храбрыми, сильными, отважными,
достойными, как он. Спирос Гульбенкян, отнюдь не подходящий для того,
чтобы возглавить кавалерийскую атаку, напомнил им тот день в Париже, шесть
солнечных циклов тому назад, когда он получил привилегию взимать сбор на
Девятом Мосту, основу его состояния; ту ночь во Франкфуртском Доме Правил,
когда он взорвал стену и дал возможность сбежать своему главному
бухгалтеру - обвиняемый, конечно же, был Волком; день, лапы Великого
Сфинкса, он и торговец по имени Шалом меняют африканское зерно на
французскую сахарную свеклу. Мерседес ван Деллен: Бедняжка Вилли. Он,
конечно же, ничего не понимает, но ему гораздо лучше, когда мы все вместе.
Он забывает о том, что не понимает нас. Может быть, он поправляется. Вам
так не кажется? Может быть, в следующий раз он будет чуть-чуть лучше? Это
будет прекрасно, правда? Глен и Алла, может быть, ради бедняжки Вилли вы
останетесь?
хочет Вилли, давайте дадим ему возможность высказаться самому.
одной восьмой. Она, однако, не сделала этого. Неуверенно, дрожащим голосом
Алла Нарова позвала:
потому что неподвижное тело вдруг резко задергалось.
Если ты будешь так извиваться, ты можешь что-нибудь повредить.
стало вновь неподвижным. Затем он систематически двигал пальцем руки,
потом ноги, потом рукой, как владелец нового автомобиля, который
испытывает управление им.
вскоре вам кое-что предстоит.
его. Он больше не вернется. Я тот, кого ваша подруга недавно назвала
зеленым парнишкой с миллионом рук.
мире. Это был интересный и приятный мир. По крайней мере, до тех пор, пока
мы не стали переделывать его ради машин, а потом позволили машинам
переделать его только для машин.
одного, другие - для другого. Мы должны были знать все. Одним языком
больше - не так уж и сложно. Мы были умной расой. О да! Мы были умными.
Мне какое-то время казалось, что вас заинтересует, насколько умны мы были.
Я первый заметил, что вы наблюдаете за нами.
Это еще одно, о чем мне хотелось бы поговорить чуть позже: "Что
действительно заметили Пирамиды?" Но есть кое-что, о чем вам следует
подумать немедленно. Вы сделали ошибку, когда проникли в Полярную
библиотеку. Вы были недостаточно сильны, чтобы сделать это. Конечно,
невозможно было ожидать, что вы знаете об этом.
завуалированных намеков и вежливых предупреждений.
сказал Вилли. - Пирамиды, э... - он на минуту умолк, затем начал вновь: -
Давайте скажем, они "заметили", хотя это совсем неточно. В любом случае,
Всеобращающие, - простите, те, кого вы называете Пирамидами, - ждали,
чтобы начать действовать, лишь прибытия той, которую они держали на вашей
планете. Она прибыла. Все восемь движутся сейчас к вашей цистерне, как я
думаю, с намерением разрушить ее. Желаю вам всего хорошего. Вы приятная
раса.
было предельно понятно.
желаниях. Тропайл и Алла Нарова снова стали частью Снежинки. Если в тот
момент они и задумывались о себе лично, то это было лишь мучительное
сожаление о том, что все могло бы быть по-другому. Не впервые в истории
человечества возникало такое сожаление. На карту была поставлена их жизнь.
В течение всей истории Земли у порядочных людей возникало такое сожаление,
иногда причина была стоящей, иногда нет (хотя редко кто думал, что причина
несущественна), они с горечью говорили "прощай" благоговению перед жизнью,
свободе слова, неприкосновенности личности и неотъемлемому праву носить,
когда заблагорассудится, полосатые носки.
значения, они были решительно готовы к войне. Они представляли собой одну
из значительных сил, размещенных на планете и внутри нее. Таких сил было
четыре:
мертв).
минутой.
хотя и не сейчас: ей, как и всем армиям мира, не хватило времени на
приготовления, она бы лучше подготовилась, если бы у нее было больше
времени. Она была меньше подготовлена, чем они ожидали, потому что Вилли
был выведен из строя. Вилли был с ними. Они ощущали его присутствие, его
одобрение, иногда даже восхищение. Но Снежинка походила на восьмимоторный
самолет, у которого один пропеллер работал вхолостую, он должен был тянуть
машину, а он крутился без всякой пользы.
в ее силах. Каждый из оставшихся семи выполнял свои конкретные
обязанности. Их руки включали и выключали переключатели, включали
километры проводов, десятки генераторов, сотню микрофонов и наблюдательных
приборов по всей планете - Сеть Первого Приближения, которая давала
Снежинке быстрое, нечеткое изображение любой неисправности. Машины-шпионы,
рыскавшие по экватору, докладывали им, что Пирамиды уже там, на этой
воображаемой линии, они расположились на равных расстояниях по всей
окружности планеты. Шпионы докладывали далее, что Пирамиды находятся и на
голой, похожей на свалку, поверхности планеты, что было непривычно, и что
от вершины каждой Пирамиды влево и вправо отходила непонятная линия,
которая соединяла все вершины в гигантский восьмиугольник.
цистерну был выпущен почти смертельный разряд тока. Но кабель испарился в
районе экватора, прежде чем разряд смог смертельно поразить Снежинку.
Второго Приближения, ограниченную на сей раз и обеспечивающую более четкую
видимость. И тогда Снежинка увидела Пирамиды, которые медленно двигались
на Юг, и ту ослепительно сверкающую линию, которая связывала их вместе.
Там, где она проходила через безвоздушное пространство, она была почти
невидима; она вспыхивала голубым в тех местах, где прорезала изгиб
планеты, и затем появлялась вновь. Приборы успели доложить Снежинке о
природе этой линии, прежде чем они сгорели. Восьмиугольник был сделан из
нескольких фунтов дейтерия. Его разогрели до такой температуры, до которой
нельзя разогреть ни жидкость, ни газ, ни твердое вещество. Это была плазма
из электронов и нейтронов, и плазме придали форму цилиндрического
плазмоида толщиной с карандаш. Сделано это было при помощи магнитных
полей, излучаемых Пирамидами. Температура вещества составляла сто
миллионов градусов при давлении двадцать два миллиона фунтов на квадратный
дюйм. Частицы не могли покинуть цилиндр, но часть их энергии излучалась
наружу. Внутри плазмоида шел непрерывно ядерный синтез при температуре сто
миллионов градусов, и это высвобождало энергию на уровне Солнца. По мере
того, как восьмиугольный пояс вокруг планеты медленно двигался на юг, вся