а Дидактилос знал Истину. На всем протяжении пути было ощущение, что нечто
стремится привлечь его внимание.
***
снаружи, есть трещинка. сказал Брута. -Ксено написал: "Рефлекции", старика
Аристократес - "Банальности", а Дидактилос считает, что Ибидовы
"Рассуждения" дьявольски тупы. От трона Тирана до Библиотеки шесть сотен
шагов. В... - У него хорошая память, тебе придется с этим смириться, сказал
Дидактилос. Покажи ему еще несколько свитков. - Откуда мы знаем, что он их
запоминает? настаивал Урн, разматывая свиток с геометрическими теоремами.
-Он не умеет читать! И даже, если бы он умел читать, он не умеет писать!
картами. Он закрыл глаза. Мгновение, неровная кромка маячила напротив
внутренней поверхности его глазных яблок, потом они осели в его мозгу. Они
по-прежнему были где-то там, он смог бы вытащить их назад в любой момент.
Урн развернул следующий свиток. Рисунки животных. Этот - рисунки растений и
множество надписей. Этотодни лишь записи. Этот - треугольники и предметы.
Они оседали в его памяти. Через некоторое время, он перестал даже
беспокоиться о том, развернут ли свиток. Он просто смотрел. Ему было
интересно, как много он сможет запомнить. Но это было глупо. Просто
запоминать все, что видишь. Поверхность стола, или свиток, заполненный
письменами. В этом было столько же информации, как в полировке и окраске
дерева в "Рефлекциях"Ксено. Даже так он ощущал явную тяжесть мыслей,
ощущение, что если он резко повернет голову, память хлынет у него из ушей.
Урн поднял случайный свиток и частично развернул. - Опиши, на что похожа
Неясная Пузума. - потребовал он. - Не знаю, сказал Брута. Он закрыл глаза. -
Слишком много для Г-на Памяти, сказал Урн. - Он не умеет читать, парень. Это
не правильно, сказал философ. - Хорошо. В смысле, четвертый рисунок в
третьем свитке, сказал Урн. - Четырехногое животное смотрящее влево, сказал
Брута. - широкая голова, похожая на кошачью, и широкие плечи, с телом,
суживающимся в направлении задней части. Тело состоит из черных и светлых
квадратов. Уши очень маленькие и лежат плашмя на голове. У нее шесть усов.
Хвост обрубком. Только задние лапы имеют когти, на каждой по три когтя.
Четвертая нога примерно такой же длины, как голова, и поднята относительно
тела. Полоска толстой шерсти... - Это было пятьдесят свитков назад, сказал
Урн, -Он видел весь свиток пару секунд. Они взглянули на Бруту. Брута снова
прикрыл глаза. - Ты знаешь все? - сказал Урн. - Не знаю. - У тебя в голове
половина Библиотеки!
***
растаявшая медная крыша закапала на полки. Все библиотеки, повсюду,
соединены ходами книжных червей в пространстве, возникающими в результате
сильных пространственно-временных искажений, имеющихся вокруг любой большой
книжной коллекции. Очень мало кто из библиотекарей постиг этот секрет;
имеются гибкие правила, как извлечь из этого факта пользу. Ибо это
равнозначно путешествию во времени, а путешествия во времени сопряжены с
большими проблемами. Но, если Библиотека горит, и в истории записано, что
она должна сгореть... Был тихий хлопок, совершенно неслышный среди треска
книжных полок, и фигура выпала из ниоткуда на маленький участок негорящего
пола в центре библиотеки. Она выглядела обезьяноподобной, но двигалась очень
целеустремленно. Длинный обезьяньи руки сбивали пламя, вытаскивали свитки с
их полок и укладывали в мешок. Когда мешок наполнялся, она сиганула обратно
в центр комнаты... и пропала, со следующим хлопком. Это совершенно не
связано с этой историей. Так же не связан с ней и тот факт, что через
некоторое время свитки, которым было положено сгинуть в Великом Эфебском
Библиотечном Пожаре появились в отменно хорошем состоянии в Библиотеке
Невидимого Университета в Анк-Морпорке. Но это просто приятно знать.
***
что люди считают запахом моря, т. е. вонь старой рыбы и гниющий водорослей.
Он был в подобии ангара. Тот свет, которому было удавалось пройти сквозь
незастекленное окно, был красным и мерцающим. Один конец ангара открывался в
воду. Багряный свет озарял несколько фигур, сгрудившихся вокруг чего-то.
Брута осторожно осмотрел содержимое своей памяти. Все было на месте,
библиотечные свитки аккуратно рассортированы. Слова были столь же
бессмысленны для него, как и любые другие написанные слова, но картинки были
интересны. Более интересны, чем большинство вещей в его памяти. Он осторожно
сел. - Так ты, наконец встал, сказал голос Ома в его голове. - Чувствуем
себя слегка переполненными, да? Грудой полок? Словно повсюду внутри головы
большими буквами написано "SILENCIOS!"? Что ты натворил, и зачем?
ты?
столь старательно позаботился обо мне . Брута попытался встать на ноги. Мир
на мгновение завертелся вокруг, прибавив третью астрономическую теорию к
двум временно занимающим умы местных мыслителей. Он выглянул в окно. Красный
свет исходил от пожаров повсюду в Эфеб; огромный красный нимб возвышался над
Библиотекой. - Идет партизанская война, сказал Ом. - Бьются даже рабы. Не
могу понять, почему. Ты думаешь, они ухватились за возможность отомстить
своим господам, а?
Брута. С другой стороны ангара послышался свист и металлический, жужжащий
звук. Брута слышал, как Урн сказал: "Вот! Я же говорил. Просто заткнулась
труба. Добавь еще немного горючего." Брута неверными шагами направился к
группе. Они толкались вокруг корабли. Корабль как корабль, нормальной формы,
острый конец впереди, тупой сзади. Но тут не было мачт. А был большой
медного цвета шар, висящий на деревянной раме позади. Под ним была железная
корзина, в которой кто-то уже развел неплохой огонь. Шар крутился в своей
раме, в облаке пара. - Я видел это, сказал он. -В De Chelonian Mobile. Там
была картинка. - О, это ходячая Библиотека, сказал Дидактилос. - Верно, ты
прав. Иллюстрирует принцип реакции. Я никогда не просил Урна построить
большой. Вот что получается, когда начинаешь думать с руками. Я проплыл на
нем вокруг маяка однажды ночью на прошлой неделе, сказал Урн. - Без проблем.
- Анк-Морпорк куда дальше, сказал Симони. - Да, это впятеро дальше, чем от
Эфебы до Омнии, торжественно сказал Брута. -Там был свиток с картами,
добавил он. Пар обжигающим облаком подымался от жужжащего шара. Теперь,
когда он подошел ближе, Брута видел, что полдюжины очень коротких весел было
соединено вместе на манер звезды позади медной сферы, и свисали за тыльной
стороной корабли. Деревянные зубчатые колеса и бесконечные ремни заполняли
пространство в промежутке. Когда сфера крутилась, лопасти били по воздуху. -
Как это работает? - сказал он. - Очень просто, сказал Урн. - Огонь
разогревает... - У нас нет времени на это, - сказал Симони. - разогревает
воду, и она злится, сказал ученик философа. - Потому она вырывается из сферы
через эти четыре маленькие соплышка, что бы убежать от огня. Струйки пара
толкают сферу по кругу, а лопасти и Легибусов винтовой механизм передают
движение на весла, которые поворачиваясь толкают корабль по воде. - Очень
философски, - сказал Дидактилос. Брута чувствовал, что должен встать на
защиту омнианских достижений. - Великие двери Цитадели весят тонны, но
открываются от одной лишь силы веры, сказа он. - Один толчок и они двигаются
открываясь. - Очень хотел бы увидеть это, сказал Урн. Брута чувствовал
слабый укол грешной гордости, что в Омнии по-прежнему есть нечто, чем он
может гордиться. - Скорее всего, хороший баланс и немного гидравлики. - Ох.
Симони задумчиво потыкал механизм мечем. - Вы подумали обо всех
возможностях? - сказал он. Руки Урна начали размахивать в воздухе. -Ты
имеешь ввиду военные корабли бороздящие темно-красное море без...-начал он.
- На земле, я подумал, сказал Симони. - Возможно... на некоторых картах... -
Ох, незачем обозначать на картах корабли. Глаза Симони затуманились той
мглой, которая возникает у человека, заглянувшего в будущее и уводившего,
что оно скрыто железной броней. - Гм...-сказал он. - Это очень хорошо, но не
философски, сказал Дидактилос. - Где священник?
Мне... сейчас лучше. - Минуту прямо, через минуту на тяге. - Мне много
лучше. - Многое случилось, верно?
Дидактилоса. - Ты поджог свою собственную Библиотеку?
прочего, это спасло ее от Ворбиса. - Что?
он был бы много хуже со всеми этими знаниями в голове. - Он бы не читал их.
- сказал Брута. - Ох, читал бы. Я знаю таких людей, сказал Дидактилос. -
Святая набожность на людях и очищенный виноград и самопрощение в
одиночестве. - Не Ворбис, сказал Брута с абсолютной уверенностью. - Он бы не
стал их читать. - Ну, ладно, в любом случае, сказал Дидактилос. - Раз уж
надо было это сделать, я это сделал. Урн отвернулся от дуги корабли, где он
скармливал дерево в жаровню под сферой. - Не могли бы вы все подняться на
борт? сказал он. Брута окончил свой путь на грубой скамье посредине корабля,
или как там это называется. Воздух пах горячей водой. - Хорошо, сказал Урн.
Он потянул рычаг. Крутящиеся лопасти коснулись воды. Был толчок, а потом,
оставляя позади облако пара, корабль двинулся вперед. - Какое имя у этого
Афанасьев Роман
Русанов Владислав
Сертаков Виталий
Березин Федор
Шилова Юлия
Конан-Дойль Артур