улыбался...
что вы поняли.
ближайшему гидрянину.
вперед, поднял ногу и несколько раз качнул шарообразной ступней. Чертежи
исчезли. Он разровнял почву.
осквернит ваших ушей.
дыхание и исполнил диатоническую гамму. Он во второй раз заиграл
диатоническую гамму, но теперь в минорном ключе. Потом принялся играть
гамму хроматическую. Они производили впечатление чуть более взволнованных.
Это неплохо свидетельствует о вас, подумал он. В этом вы разбираетесь. И
ему пришло в голову, что может быть полная гамма скажется более под
настроение этого облачного мира. Он заиграл ее и еще что-то из Дебюсси на
закуску.
за ними. Но не мог догнать, и они вскоре исчезли с его глаз в сумерках
влажной чащи. Но он не расстроился и вскоре оказался там, где они
собрались все вместе, словно ожидая его. И с такими перерывами они довели
его до своего города.
меньшей мере безрассудно даже пробовать то, что ели гидряне.
действия. Играл Шенберга и Баха. Рисовал равносторонние треугольники.
Погружался в стереометрию. Пел. Говорил гидрянам не только по-английски,
но и по-французски, по-китайски, чтобы продемонстрировать им, сколь
разнородны языки людей. Предлагал схематические изображения атома. И все
же после шести месяцев пребывания среди них он знал о работе их сознания
не больше, чем через час после посадки.
основном быстрыми жестами, прикосновением рук, подрагиванием ноздрей.
Какой-то свой язык у них явно был, но это был причудливый, полный
посапывания шум, в котором он не сумел различить не только слов, но и хотя
бы слабых. Разумеется, все, что он слышал, он записывал.
они не взялись за него.
пока он был погружен в себя.
на небе Калифорнии. Ему казалось, что он может дотянуться до звезд, может
сорвать их с неба.
ладонями ее груди, потом провел рукой по гладкому животу. Она слегка
задрожала.
но скоро ее дыхание сделалось прерывистым. Она снова пробормотала его имя.
Сколько звездных систем способен посетить человек за свою не слишком
долгую жизнь? Если вокруг каждой звезды вращается в среднем двенадцать
планет, и если во всей галактике с диаметром в "Х" световых лет сто
миллионов звезд... Бедра ее разошлись. Он закрыл глаза. Под коленями и
локтями он ощутил бархатистые иголки старых сосен.
они называются, причем перепутал по-крайней мере половину их названий.
Она, однако, этого не знала. Он доверил ей свои мечты. А потом они снова
любили друг друга и было еще лучше.
под его струями, но небо осталось безоблачным. И потому они всего лишь
сходили поплавать. Они выскочили из воды, дрожа от холода и хохоча. Когда
он отвозил ее домой, она запила свою противозачаточную пилюлю ликером
шартрез. Он сказал ей, что любит ее.
еще много лет.
невысокой плотности и с силой притяжения, примерно равной силе притяжения
Земли, Мюллер провел там медовый месяц, когда женился во второй раз. При
этом он проворачивал свои служебные дела, так как колонисты на шестой
планете этой системы стали слишком уж самостоятельными. Они хотели создать
вихревой эффект, который высосал бы большую часть крайне полезной
атмосферы восьмой планеты для нужд их промышленности.
необходимости установления квоты на разработку атмосферы и даже выслушал
похвалу за свой небольшой вклад в вопросы межпланетной морали. Позже все
свое время пребывания на восьмой планете Альфы Центавра-3 он и Мола были
гостями правительства. Мола, в отличие от первой его жены Лорейн, страшно
любила путешествовать. И ее ожидало множество космических перелетов вместе
с ним.
Смеясь, носились по аммиачным берегам этого озера. У Молы, высокой как и
он, были сильные ноги, темно-рыжие волосы, зеленые глаза. Он заключал ее в
объятия в теплом помещении, все окна которого выходили на
безнадежно-унылое море, сотни тысяч километров неспокойной жидкости.
лишь игра, так как чем отчаяннее ругань, тем трогательнее было примирение.
На какое-то время. Потом же им не хотелось даже ругаться. Когда подошел
срок очередного брачного контракта, они оба отказались. По мере того, как
с течением времени слава его росла, Мола слала ему дружеские письма.
уж она бы от него не отвернулась. Слишком многое соединяло их когда-то.
мужем. Сам он был у нее третьим. Он не стал вызывать ее. Он понял, что в
этом нет смысла.
вас. Я не хотел бы пробуждать в вас напрасных надежд. Мы полностью
обследовали вашу нервную систему. Мы не можем локализовать изменения. Мне
очень жаль.
заполнил ими несколько кубиков, в основном в первые свои годы пребывания
на Лемносе, когда он еще думал, что иначе не сможет помнить прошлое.
Однако он обнаружил, что с годами воспоминания делаются все ярче. Может
быть в том ему помогло переобучение. Он мог воскрешать пейзажи, звуки,
вкус, запах, восстанавливать целиком разговоры. Цитировать по памяти
полный текст нескольких трактатов, над содержанием которых он корпел. Он
был способен перечислить всех королей Англии в хронологическом порядке от
Вильгельма I и до Вильгельма IV. Он помнил имя каждой их своих девушек.
бы вернулся на Землю. Остальное было лишь позой. Это стало ясно для него
самого, так же как и для Неда Раулинса. Его презрение к человечеству -
искренне, но это вовсе не значит, что он жаждет остаться здесь в
одиночестве. Он с нетерпением поджидал нового посещения юноши. В ожидании
он выпил несколько капель жидкости, которую поставлял ему город. Охотился,
ни о чем не думая, и настрелял зверей столько, что не смог бы съесть даже
за год, вел длительные диалоги с самим собой, мечтал о Земле.
увидел Мюллера, который как раз вошел сюда и стоял не расстоянии каких-то
сто метров от ворот.
безопасным зонам. Никогда не известно, что...
поверхности, переводя дыхание.
бутылку ароматным напитком. Потом с бутылкой подошел к Раулинсу. Парнишка
даже не вздрогнул. Казалось, он совсем не ощущает эманации. Он выпил
жадно, быстро капли поблескивающей жидкости, которые потекли с его
подбородка на комбинезон. Он прикрыл глаза.
Прозоров Александр
Никитин Юрий
Шилова Юлия
Березин Федор
Акунин Борис