начинаешь получать удовольствие.
А.Беттик. Мы с Энеей сидели за низеньким стеклянным столиком посреди
библиотеки, андроид же стоял чуть в стороне. Я обращался с ним как с
равным, а он упорно игнорировал мои попытки и продолжал корчить из себя
слугу. Ну и шиш с ним, в конце концов пускай валяет дурака, если ему так
хочется.
перенастроили внутреннее силовое поле, благодаря чему воздействие
состояния С-плюс на человека значительно уменьшилось.
одной стороны, демонстрировать всю глубину своего невежества, а с другой
- страдать без необходимости.
андроидов запихивали, как мороженые туши.
А.Беттиком.
нельзя полагаться, поскольку...
девочкой, снова переглянулись и засмеялись.
состояние С-плюс у людей отмечается расстройство зрения, они становятся
мрачными и погружаются в скуку. Полагаю, криогенную фугу изобрели с
целью скоротать время в долгих перелетах, а затем, обнаружив, насколько
это удобно, стали использовать повсеместно.
является чисто человеческим феноменом, лекарства от которого, по-моему,
не существует. - Наступила тишина, затем компьютер объявил: - До
перехода две минуты десять секунд. Все системы работают нормально.
Погони не обнаружено, хотя "Святой Антоний" следит за нами при помощи
детекторов дальнего действия.
было выйти в любой момент - даже когда звездолет разгонялся до
спин-скорости, готовясь к переходу в состояние С-плюс. Я ни о чем
подобном не догадывался, а если бы мне сказали, ни за что бы не поверил,
что такое возможно.
подчинился, и мы через сводчатый проход вышли в космос. Конечно, это был
не открытый космос; даже мне, пастуху, провинциалу, было известно, что в
открытом космосе у нас лопнули бы барабанные перепонки и глаза и
мгновенно выкипела бы кровь. Но впечатление было полным - если не
считать того, что в открытом космосе не бывает роялей.
превратился в крохотную искорку, его солнце сверкало по правому борту, а
за кораблем тянулся плазменный хвост километров десяти длиной. Казалось,
мы балансируем на высокой колонне голубого камня. Зрелище было не для
тех, кто страдает боязнью высоты или агорафобией. Кстати, до того
момента я и не предполагал, что подвержен обоим заболеваниям.
А.Беттик. - А какая разница, где погибать, внутри или снаружи?
ближайших звезд, чтобы пассажиры не ослепли. В остальном он проницаем
для любого излучения.
казалось, что он вещает откуда-то из центра каюты.
явно классической... Пожалуй, века из двадцать шестого.
отсчитывать последние секунды или предпримет что-нибудь еще в том же
духе, - однако мои ожидания не оправдались. Внезапно включился двигатель
Хоукинга, послышался гул, палуба под ногами задрожала, голова пошла
кругом - мне почудилось, будто меня вывернули наизнанку, безболезненно и
безжалостно; а затем ощущение исчезло столь же неожиданно, как и
возникло.
ранее - яркое солнце Гипериона, крошечная планета, окруженный светящимся
ореолом корпус корабля, редкие звезды, которые можно было разглядеть
сквозь ореол, колонна голубого пламени. Все пропало, а появилось...
Трудно подобрать слова.
нами. Балкон, на котором мы стояли, сохранил свою материальность. А вот
свет куда-то подевался. Понимаю, что говорю глупости, ведь отраженный
свет должен был присутствовать, но мне тогда показалось, что я отчасти
утратил зрение, что мои глаза улавливают только форму и объем, но никак
не свет.
и красной сферы за кормой. Я достаточно разбирался в физике, чтобы
предположить наличие допплеровского эффекта; но это был обман зрения,
поскольку до перехода в состояние С-плюс мы даже не приблизились к
скорости света, а очутившись в пространстве Хоукинга, намного ее
превзошли. Тем не менее голубая и красная сферы, в которых, если
присмотреться, можно было различить звезды, у меня на глазах как бы
отодвинулись, уменьшились в размерах. Между ними простерлось... ничто. Я
разумею вовсе не сколь угодно непроглядную темноту. Вообразите бездонную
пучину, пустоту, в которой попросту нечего видеть. Головокружение
миновало, зато подкатила тошнота, скрутившая мое тело не менее жестоко,
чем сам переход несколько секунд назад.
Не помогло. Пучина отказывалась пропадать. В тот миг я понял, почему
люди предпочитают путешествовать в криогенной фуге.
аккорды возникали словно сами по себе. А.Беттик, я чувствовал, стоял у
арки, обратив голубое лицо к пучине. Нет, не голубое... Цвета
отсутствовали, больше не было ни голубого, ни серого, ни белого с
черным. Быть может, так видят мир слепые от рождения? Если да, я им не
завидую.
прозрачным, как аккорды, которые брала Энея.
красная сферы заняли свои места на носу и на корме. Несколько секунд
спустя голубая переместилась вдоль корпуса, словно пончик вдоль ручки, и
вдруг ослепительно вспыхнула. Из нее буквально брызнули разноцветные
геометрические фигуры. Впрочем, это словосочетание не передает всей
изысканности сформировавшегося узора. Там, где была пустота,
пульсировали, извивались, разрастались наипричудливейшие объекты. Витки
закручивались самым невероятным образом, порождая диковинные формы
кроваво-красного и кобальтового оттенков. Желтые эллипсы превращались в
пульсирующие цветки. Мимо проносились лиловые и фиолетовые спирали,
нечто вроде ДНК вселенной. Я слышал голоса этих цветов и фигур,
напоминавшие далекий гром или рокот прибоя.
Они словно купались в море красок. Девочка по-прежнему что-то
наигрывала; она смотрела на меня, а ее пальцы скользили по клавиатуре.
на отдельные слова, которые повисли в воздухе, будто сосульки на ветке.
руки, андроид разглядывал буйство форм и красок вокруг корабля. Его кожа
вновь поголубела.
действительно плохо, она встала, взяла меня за руку и отвела в каюту.
Балкон втянулся внутрь, каюта приобрела нормальный вид. Только теперь я
смог вздохнуть.
проекционной нише, где подушки были мягче всего. Обед, после которого
А.Беттик подал холодный фруктовый сок, остался позади. Мои руки слегка
дрожали.
никто не спрашивал.
через систему Парвати и без помех добраться до Возрождения-Вектор.
душа волосы... Наслушавшись "Песней", в которых столько говорилось о
Той-Кто-Учит, я ожидал увидеть нечто иное - юную мессию в тоге,
Махров Алексей
Посняков Андрей
Пехов Алексей
Свержин Владимир
Роллинс Джеймс
Андреев Николай