нас простуда, а не бубонная чума; пусть они сыграли грязную шутку, но они
могут сыграть еще грязнее. Пока они хотят лишь обездвижить захватчиков, но
не убивать их.
поняли, насколько они уязвимы?
по-дружески поболтать, или у нее были более серьезные вещи для обсуждения?
понимала, что я в ужасном состоянии, поэтому сразу перешла к главному.
почти ничего не видели. А что видел ты? Каковы наши шансы отсюда выбраться?
кашлянул. Тогда я понял, что в ближайшем будущем другого у меня и не
получится.
- пара пустяков. Проблема в том, что в атмосфере на улице нет кислорода.
Даже имей мы скафандры, все равно идти здесь некуда, кроме шахты, по которой
нас сюда доставили. А по обе стороны от нее - миллионы захватчиков.
Предложение повисло в воздухе. Затем спросила:
молока. К тому же через день-другой его свалит болезнь: мы сидели в одной
камере. Мне он этого никогда не простит.
Финна.
шпионить за нами. Подслушивающих устройств у них может и не быть, но если
есть Финн, то они им ни к чему.
смешанная с отвращением. Когда она вновь посмотрела на меня, я с удивлением
заметил в ней перемену. Не то чтобы она лучилась стопроцентным дружелюбием -
такого в ее репертуаре просто не имелось, - но во взгляде явно читалось
беспокойство о моем состоянии.
разыгрывать умирающего. Не нужно, чтобы они знали о нашем выздоровлении.
мне самому не сильно верилось, что я пошел на поправку.
испытал давно желанное чувство отсутствия болей и дезориентации. Не могу
похвастать тем, что жизненная энергия начала бить во мне через край, но и
ощущения, будто меня пропустили через машинку для уничтожения документов,
исчезло. Голова была теперь гораздо яснее, и я начал замечать происходящее
вокруг.
ложечки, и влить опытной рукой несколько глотков воды в мой иссохшийся рот.
Но она была не из захватчиков, а принадлежала, очевидно, к одной из
покоренных ими асгардианских гуманоидных рас, выполнявших в тюрьме большую
часть подсобных работ. Она ни слова не произнесла, хотя наверняка заметила,
что я впервые обратил на нее внимание. И наверняка поняла, когда я
поблагодарил ее на пароле за помощь, пусть даже не понимая сказанного мной.
смерил мне температуру и пульс, а потом задрал веки и посветил фонариком в
зрачок. Я делал все, что мог, пытаясь выглядеть больным, но понимал - тело
не умеет лгать, поэтому не удивился, когда вскоре после доктора вошел Сигор
Дьян. Прежде чем придвинуть стул и сесть возле моей кровати, он кинул
короткий взгляд на полковника.
войска в городе. И я начинаю ощущать его действие. Дня через два слягу.
тетраксы действительно заслали нас с целью возбудить эпидемию, то сделали
это без нашего ведома.
начнут умирать... Я понял, что он имеет в виду.
нас рассердило, и если вы говорите мне правду, то должны испытывать не
меньшую злость. Ваше желание реабилитироваться в наших глазах требует
подтверждения: вы должны подсказать, как нам напасть на тетраксов.
условиях мне это было понятнее, чем любому из тетраксов. Когда они
задумывали удар, то рассчитывали, что он не только упростит контратаку на
Небесную Переправу, но и убедит захватчиков в резонности и неизбежности
заключения мирного соглашения. Все это было шито белыми нитками. Тетраксы
всегда насмехались над глупостью варваров, но когда дело доходило до
вычисления ответной реакции этих так называемых варваров, то тут они часто
попадали впросак.
Я вовсе не собирался помогать репрессиям против пленных тетраксов или
попыткам их уничтожения в городе.
сделали вы. Почему бы теперь не решить, что вы квиты? Они не оставят вас в
покое. Для них это тоже вопрос чести. Если вы на них нападете, есть
вероятность, что они вас уничтожат. Они могут говорить все что угодно о
преимуществах мира и гармонии, но лишь до той поры, пока знают, что им
нечего бояться силового сопротивления.
пота, чувствовал он себя далеко не лучшим образом. Возможно, сейчас его
восприятие уже носило искаженный характер. Но империя из двадцати миллиардов
людей, расселенных по пятидесяти уровням, - грозная сила, и поэтому мне было
понятно, что сама мысль сдаться на милость нескольких тысяч тетраксов
выглядела для него отвратительно.
чьей вы стороне. И доказать это. Сдаваться мы не будем.
приподнялась на кровати и задумчиво на меня смотрела. Даже издали было
видно, как лихорадочно работает мысль за ее голубыми глазами.
зерен между двумя жерновами, - сказал я.
вид, что на их стороне. На самом деле мы ни на чьей стороне, кроме своей
собственной.
возражений не нашлось.
сел на кровать: симулировать смертельно больного больше не было нужды. Он
терпеливо стояла рядом, ожидая. У нее была голубоватая кожа, большие глаза и
заостренные уши, а на голове, где у людей и захватчиков должны расти волосы,
у нее пробивалась шапочка из короткой, похожей на мышиную, шерсти. Мне
показалось, что на меня она смотрит дружелюбно, и ничего плохого от нее
ждать нельзя. Я улыбнулся в ответ благодарной улыбкой и, возвращая чашку,
дружески кивнул. Принимая ее из моих, рук, она быстрым движением сунула мне
в ладонь сложенную бумажку. От удивления я заморгал, но у нее хватило
сообразительности, чтобы быстро зажать мою ладонь в кулак и сунуть его под
одеяло. Записку я развернул осторожно, втайне от всех и не имея ни малейшего
представления, что в ней могло быть.
воздушном шлюзе через три часа после того, как выключат свет. За вами
придут. Будут еще двое тетраксов. Делайте в точности, как вам скажут, и все
будет хорошо".
Глава 22
Уверен, что догадываетесь, насколько не соответствовала ему нынешняя
ситуация. Я заметил, что с первым и вторым правилами - полный порядок:
захватчики в отличие от жителей Весельчака действовали по привычному
расписанию и нисколько не усиливали бдительность в ночные часы. К тому же
принесенная нами зараза начала косить ряды наших добродушных тюремщиков. Я
не сомневался, что нам удастся добраться до нужного воздушного шлюза легко и
безопасно.
безопасное убежище? Куда нам было идти? Что могло нас ждать впереди?
Таинственному корреспонденту легко было написать, что вместе со скафандрами,
необходимыми для защиты от чужой атмосферы, нам предоставя! устройство,
которое укажет "направление к дому", но что это за "дом"?
Насколько я знал, за пределами больничной палаты лишь один умел писать
по-английски - Александр Соворов. Более неподходящей персоны для организации
побега из тюрьмы невозможно было придумать.
взбучку, но Финн по крайней мере был перебежчиком, и Алекс никогда бы не
Максимов Альберт
Сертаков Виталий
Панов Вадим
Мичурин Артем
Никитин Юрий