не было ему знакомо. Новенький, судя по его виду, только что прибыл из
семейки какого-нибудь вождя дикарей, живущих в пустыне.
была вспышка разума, и только, но в результате он всегда узнавал имя
незнакомца, его происхождение и бегло прочитывал мысли, которые
невозможно было скрыть от его силы. Он делал это, сколько помнил себя,
по велению инстинкта; так при первом знакомстве человек оценивает
другого, лишь мельком взглянув на него. И сейчас Сареван снова поддался
инстинкту, потому что еще не научился сдерживаться. Почувствовав на этот
раз пустоту, а вслед за тем резкую боль, он почти обрадовался.
мальчик в отчаянии закричал: - Мой господин! Может, мне принести... -
Нет. - Сареван заставил себя выпрямиться. Боль утихала. Он с усилием
улыбнулся и приветливо сказал: - Должно быть, я возвращаюсь к жизни. Я
докатился до того, что мне оставили одну-единственную сиделку. Чем ты
заслужил такое наказание?
глазах заплясал веселый огонек. - Мой господин, прислуживать тебе -
высокая честь. - Честь высотой в двести ступенек.
совершить. Оруженосец отошел в сторонку, может быть, чересчур поспешно.
Сареван взглянул на площадку лестницы и вниз, на длинную спираль из
ступеней. Он знал, что заставило его жить в башне. Высота, свежий
воздух, юные мускулы и сила, которая могла подарить ему крылья, если он
в них нуждался. Не раз он взлетал прямо в высокое небо, и не всегда из
башни. Один из садовников расхаживал по округе, настороженно поглядывая
вверх, чтобы озорной юный чародей не мог налететь на него внезапно и
отобрать шапку.
пересчитал ступени. Двести две.
кот шел впереди, а мальчик - рядом с принцем. Они прошли все двести две
ступени, и Сареван ни разу не оперся на своего спутника. Внизу ему
пришлось остановиться. Колени подгибались, ноги и руки дрожали, в глазах
потемнело. Но он заставил себя собраться.
нисколько не запыхавшись. Его черные брови нахмурились.
был задан, но ответил довольно спокойно:
господин, - простодушно добавил он, не сумев, однако, скрыть озорства во
взгляде.
широко раскрылись, а потом смущенно опустились. Шатри снова покраснел.
Когда Сареван дотронулся до него, он вздрогнул, словно необъезженный
жеребенок.
известно?
называть тебя мой господин и мой принц. - Почему?
простодушие!
шаг Саревана, он подставлял ему плечо, однако, когда принц заговаривал с
ним, он подавлял дрожь. Такое часто случалось с новичками, которые не
испытывали ужаса, прислуживая магам, но ужасно боялись общества королей.
кормушки. Сареван присел на ее край. Долгое время он просто сидел и
возносил молчаливые благодарственные молитвы за то, что ему больше не
требуется делать ни шагу. Его зрение то прояснялось, то затуманивалось,
а тело не переставало дрожать. И все же он улыбнулся Шатри и нашел в
себе силы сказать:
глазами. Приведи его ко мне.
полученных не от Саревана. Однако он поклонился и ушел. Юлан остался с
принцем. Сареван уселся на мокрую траву, которая росла возле кормушки, и
привалился к теплому надежному боку кота. Юлан снова принялся мурлыкать.
не двигался с места. Потом раздался чей-то крик, и огромная черная тень
вырвалась из дверей конюшни.
разумом человека, брата, родственника, и это сочеталось с телом и
мудростью животного. Он не выносил глупцов с их веревками и замками,
которые пытались разлучить его с его двуногим братом, и лишь однажды
позволил чужаку оседлать себя - ради спасения Саревана.
знал об этом. Он действительно был чудом, как указал о нем Сареван. В
отличие от других сенелей с их серыми или зелеными глазами и даже в
отличие от Бешеного и его потомства, чьи глаза сверкали как рубины,
Брегалан смотрел на мир голубыми глазами. В спокойные минуты они
напоминали о голубизне осеннего неба. В моменты ярости в них вспыхивал
тот ясный сухой синий огонь, который живет в самом сердце пламени.
стороны нескольких самонадеянных дураков, стоявших у него на пути.
Одного из них, который не сразу отступил, он едва не затоптал.
которому вредило только злобное фырканье в сторону Юлана. Кот отозвался
ленивым ворчанием. Брегалан не снизошел до того, чтобы услышать его, и
склонил голову перед хозяином, внимательно и осторожно рассматривая его.
Сареван протянул руку и запустил пальцы в гриву сенеля. Брегалан
опустился на колени. Прежде он никогда этого не делал. Прогнав
набежавшие слезы, Сареван собрал остатки силы и взгромоздился на
знакомую спину.
рождения была легкой. Но теперь он сотворил настоящее чудо, сделав ее
мягче шелка. Жеребец обуздал свой бешеный нрав, хотя и не смог
удержаться от легкого пританцовывания, пробуждая в Сареване чувство,
очень похожее на радость. Он снова мог общаться с братом, и они начали
бессловесную и бесконечную беседу двух тел. Сареван перестал быть
калекой, инвалидом, бесценным сокровищем, вырванным у смерти. Он стал
обычным человеком. - Это привилегия магов?
белков, как у льва или сокола. Единственный из всех в Эндросе, детеныш
асанианского льва оказался достаточно храбр, чтобы ступить на площадку,
которую расчистил Брегалан. По-видимому, он и сам не осознавал своего
мужества. В нем говорил голос крови, о чистоте которой так тщательно
пеклись в Асаниане в течение тысячи лет. Его надменность была столь же
великолепной, как высокомерие Брегалана. И жеребец, как когда-то до него
Юлан, понял и принял это. Юлан был очень обрадован. И, судя по блеску
глаз, Брегалан был обрадован не меньше. Сареван улыбнулся.
с которым, я готов признать, это имеет нечто общее.
скитаниях, и к нему снова возвращалась его благородная бледность оттенка
слоновой кости. Теперь даже легкий румянец ярко проступал на его коже.
"Странно, - подумал Сареван, - такое образование и такое воспитание, но
стоит ему услышать хотя бы намек на грубое слово, и он краснеет как
девица". Но надменность всегда служила Хирелу защитой. - Я прекрасно
умею ездить верхом, но только с уздечкой - А, - сказал Сареван, - без
уздечки скачут только потомки Бешеного. Это сын его дочери.
не набросился на наглеца и не прогнал его прочь. Сареван почувствовал
мгновенный укол ревности. Перед ним был чужак, надменный ребенок, не
обладающий силой, однако рогатый брат Саревана не только мирился с его
обществом, но и всем своим видом показывал, что принимает его. А этот
дурачок даже не понял, какая ему оказана честь.
наказания за идиотские мысли. Вторую половину он выразил в словах:
оскорблять его, думая о нем как о безмозглом животном.
лицо, прежде чем он успел скрыть радость. - А кто же он, если не
животное?
чтобы сказать тебе это. - Сареван взмахнул рукой с изяществом истинного
принца. - Так ты садишься в седло?
японских кровей высокий рост - обычное дело, принцу старинного
асанианского рода пришлось довольно высоко подпрыгнуть, чтобы взобраться
в седло. Хирел проделал это с отточенной грацией танцора, присущей всем
его движениям, и сверху вниз взглянул в лицо Саревана. Сареван
улыбнулся.
тело. Используй его. Твое тело должно говорить с телом сенеля. Да, вот
так, осторожно. Теперь слушай, он отвечает. Да. Да, вот так.
Акунин Борис
Корнев Павел
Афанасьев Роман
Посняков Андрей
Володихин Дмитрий
Флинт Эрик