называется "королевский узор", а на высоком - "ателас" - сказал он. -
Ателасом называют его те, кто знает кое-что о великореансах...
его "королевским узором" или "абса аралион".
и настоящий знаток трав. Но увы, сэр, мы не держим эту траву в домах
излечения: здесь ведь излечиваются только серьезные больные и серьезные
раны. А лечебные свойства этой травы нам неизвестны. Ее можно использовать
только чтобы был приятный запах в воздухе или чтобы разогнать легкую
усталость. Впрочем, может быть, вы обратили внимание на странное
стихотворение, которое женщины, такие как наша добрая Иорет и ее подруги,
повторяет, не понимая его значения:
старух. Предоставляю вам судить о значении этой загадки, если вы сумеете.
Но старики до сих пор используют настойку этой травы от головной боли.
знающих, но более мудрых, отыщите у них эту траву! - Воскликнул Гэндальф.
видели, что идет борьба. Лицо Арагорна посерело от усталости и напряжения;
время от времени он произносил имя Фарамира, каждый раз все тише и слабее,
как будто сам Арагорн удалялся от них и бродил где-то далеко в темной
долине, призывая того, кто потерян.
двух недель назад. Надеюсь он пригодится, - и, взглянув на лицо Фарамира,
он разрыдался.
странная живительная свежесть заполнила комнату, воздух как будто зазвенел
в ушах, искрясь радостью. Затем Арагорн бросил листья в котел с кипятком,
и все почувствовали радость в сердцах, ибо доносившийся до них запах
напоминал воспоминание о росистом утре, и о ярком солнце в мире, не
знающем тени. Арагорн распрямился, освеженный, и в глазах его была улыбка,
он поднес котел к лицу Фарамира.
лучше, чем я думала. Она напомнила мне о розах в Имлот Мелуй, когда я была
еще девочкой.
склонившегося к нему Арагорна. В глазах его загорелся свет сознания и
любви, и он тихонько сказал:
устали. Немного отдохните, поешьте и подготовьтесь к моему возвращению.
дела, когда король вернулся?
другим нуждающимся во мне.
его сын остались, не в силах сдержать своей радости. Пиппин, шедший за
Гэндальфом, услышал восклицание Иорет:
вот что сказала я.
что вернулся король и что после войны он принесет исцеление.
получила нужное лечение и скоро срастется, если у Эовин будут силы для
жизни. Поранена у нее левая рука, но главная опасность идет от руки,
державшей меч. Она кажется неживой, хотя она и не сломана.
кто поднимет оружие на такого врага, должен быть крепче стали, и все равно
шок может убить его. Злая судьба привела ее на его тропу. Она прекрасная
девушка, самая прекрасная из всех королев. И все же не знаю, как говорить
с нею. Когда я впервые посмотрел на нее и понял, как она несчастна, мне
показалось, что я вижу прекрасный и гордый белый цветок, похожий на лилию,
нежный и в то же время прочный, как будто он выкован из стали. А может,
это мороз превратил его сок в лед, и вот он стоит все еще прекрасный, но
обреченный на гибель. Ее болезнь началась гораздо раньше этого дня, верно,
Эомер?
Ведь Эовин, моя сестра, не была тронута морозом, пока не увидела вас. Она
была заботлива и неутомима и разделяла со мной все тревоги во дни Змеиного
Языка и болезни короля; и она ухаживала за королем с растущим в ней
страхом. Но не это привело ее к такому состоянию.
поле, а у нее, рожденной в теле девушки, дух и храбрость были не менее
мужественными, чем у вас. Но она была осуждена находиться рядом со
стариком, которого она любила как отца, и видеть, как он впадает в
бесчестное слабоумие, и ее роль казалось ей более низкой, чем посох, на
который он опирался.
дурак! Что такое дом Эорла, как не крытый соломой сарай, где пирует банда
пьяных в дым разбойников, а их отродье возится на полу с собаками!" Разве
вы не слышали этих слов раньше? Их произнес Саруман, учитель Змеиного
Языка. Хотя я не сомневаюсь, что дома Змеиный Язык облекал их значение в
более хитрые слова. Повелитель, если бы любовь сестры к вам, если бы
сознание своего долга не закрыли бы ее губ, вы многое могли бы услышать. И
кто знает, что говорила она одна, во тьме, в горечи своих ночных бдений,
когда жизнь казалась ей конченной, а стены спальни смыкались вокруг нее,
как стены клетки пойманного дикого животного.
Арагорн сказал:
равных этой: видеть любовь прекрасной и отважной леди и не ответить на
нее. Печаль и жалость сопровождали меня после нашей последней встречи в
Дунхарроу; и не за себя боялся я, а за то, что может случиться с нею. И
все же, я говорю вам, Эомер, она любит вас больше, чем меня; вас она любит
и знает; а во мне она любит лишь сове воображение и надежду на славу и
великие деяния, надежду на земли, далекие от полей Рохана.
темной долины. Но для чего она очнется: для надежды, забытья или отчаяния
- я не знаю. И если для отчаяния, то лучше ей умереть, если только не
придет другой исцелитель, более искусный, чем я. Увы! А ее деяния отводят
ей место в ряду славнейших королей.
как лед, и твердое, как ровный камень. Поцеловав ее в лоб, он тихо позвал:
под белым покрывалом поднималась и опускалась. Арагорн растер снова два
листка ателаса и бросил их в кипящую воду; этой водой он смочил ей лоб и
правую руку, холодную и бесчувственную.
правую руку почувствовал, как к ней возвращается жизнь. - Проснись! Тень
ушла и вся Тьма рассеялась!
молча вышел из комнаты.
сказала:
темные голоса в моем сне. Долго ли я спала?
что с повелителем Марки. Увы! Не говори, что это был сон: я знаю, что это
не так. Он мертв, как и предсказывал.
прощальный привет Эовин, более дорогой для него, чем дочь. Он лежит теперь
в цитадели Гондора.
дней, когда я думала, что дом Эорла впадает в бесчестье и станет хуже
шалаша пастуха. А что с королевским оруженосцем, с невысокликом? Эомер, ты
должен сделать его рыцарем Марки за храбрость.
Гэндальф. - Эомер же останется здесь. Но не говорите о войне и о печали,
пока не поправитесь. Великая радость видеть такую отважную леди
возрожденной для здоровья и надежды!
пока есть пустое седло какого-нибудь погибшего всадника и есть дела,
которые нужно свершить. Но для надежды? Не знаю...
постели хоббита Арагорна.
показалось, что его друг выглядит хуже, лицо у него серое, и на нем лежит