разговоров, звуки скрипок и гитар, люди танцевали, пили, ели, дети
плакали, собаки бродили, в дальнем конце двое мужчин дрались. Двор со всех
сторон был окружен зданиями, которые сообщались между собой. Самым мощным
из них казалось то, что было на северной стороне. Оно было освещено лучше
других и подойдя к нему в процессе своей прогулки, я понял, что большая
часть шумов доносилась из него.
ручного зверя. Тут было два дрессированных медведя и группа ученых собак.
вызвали, уступило место равнодушию. Я выяснил, что некоторые из слуг,
артистов и различных служащих занимали помещение в северном крыле двора.
Но при ближайшем осмотре эти комнаты оказались маленькими, сырыми,
лишенными окон и вентиляции, как правило. Поэтому мне стало понятно,
почему многие предпочитают оставаться на улице. Позднее я узнал, что это -
бывшие монашеские кельи. По достоинству оценив их стойкость и силу духа, я
нуждался в убежище, которое было бы в более тесном соседстве с основной
жизненной артерией здесь.
как и я. Он согласился с моими размышлениями по поводу нашего пристанища.
Мы провели эту ночь в конюшне. Никто против этого не возражал и даже,
казалось, никто не заметил дальнейший осмотр этого помещения привел нас в
укромный уголок за стойлами, где можно было привязать Эмерсон таким
образом, чтобы он в случае необходимости мог легко освободиться. Мы с
Петерсом обосновались на небольших полатях, куда, похоже, складывали
ненужную упряжь. Я уже привык к конюшням во время службы в кавалерии и мое
пребывание здесь было своеобразным продолжением.
добывал себе продукты второго сорта и таким образом, похоже, удовлетворял
свои потребности. Подозреваю, что это были фрукты и овощи, остававшиеся
после пиршеств Просперо.
карту этого места. Что касается знати и их свиты, богатых купцов и их
сопровождения, мы видели их нечасто и издалека, но Ван Кемпелена среди них
не было. Не было видно и Энни. И в то время, как я считал, что знаю
Грисуолда по моему ночному кошмару с ямой, то мимо Темплтона и Гудфелло я
мог пройти, даже не узнав их. А январь уже перешел в февраль. Я боялся
что-либо предпринимать, пока мы как следует не ознакомились с обстановкой.
Но этот момент уже приближался и я уже задумывался над ходом наших
действий.
Как-то раз мы с Петерсом возвращались в конюшню после завтрака, собираясь
порепетировать номер, который мы придумали: немного мимики со стороны
Петерса, Эмерсон был акробатом, а я шутом. Мы надеялись этим добиться
доступа в часть аббатства, до сих пор закрытую от нас. Когда мы подошли
поближе, то услышали жалобные крики и поспешили узнать, в чем дело.
непосредственно перед конюшней. Когда мы протиснулись вперед, крики
продолжались, но я не мог понять, что там происходит.
ухватил его за щиколотки и встал. Он был тяжелый, но ловкий. Он пробыл на
высоте недолго, потом спрыгнул вниз. При этом он произнес проклятия.
голая. Плетью.
Просперо приказал выпороть. Он и несколько его людей наверху впереди.
Наблюдают.
хотел взглянуть на Просперо. Петерс спросил одного из людей, кто из
присутствующих на площади был принцем. Нам указали на высокого красивого
мужчину, стоявшего среди министров и придворных, который пересмеивался с
ними, когда мальчика отвязывали. Он сказал что-то человеку, который
руководил наказанием - что, я так и не разобрал, потому что смотрел мимо
него.
губам, с расширившимися от ужаса глазами, чуть не плача. Энни. Она
повернулась, не заметив меня, и удалилась внутрь. Я немедленно последовал
за ней.
укрепленным зданием, где была резиденция Просперо и убежище его
соратников. На каждом этаже был коридор, по сторонам которого были
расположены комнаты большего размера, чем кельи, но не такие роскошные,
как в северном здании, и не такие просторные, как в восточном.
заметил, как она удаляется из-за поворота направо от меня, где, я знал,
была расположена лестница.
через ступеньку.
уже недалеко. Быстрее.
когда я приблизился, освещенный верхними окнами. Ее нахмуренные брови сами
собой расправились, потом она заулыбалась.
светло-каштановые волосы, дымчато-серые глаза. И вот она уже плачет у меня
в объятиях.
По. Твои. Мои. Прости меня.
троих - в одном, прочном и реальном, мире. Это не мое королевство у моря.
Вот почему мы здесь. Темплтон сумел овладеть моими усилиями и повернуть их
по-своему. Я до сих пор не знаю, как...
стороны, он, очевидно, может использовать тебя по своему усмотрению с
помощью наркотиков и месмеризма, что он и сделал в Толедо.
мои чувства, возможно, даже саму реальность. Я до сих пор не могу понять,
что из случившегося со мной в тюрьме - правда, а что - галлюцинация.
через это? Я думала, это просто ночной кошмар, сон, который я видела. Я...
обманули.
тройственное родство держится на невероятных усилиях с ее стороны! По
правде говоря, я всегда считал По и себя соперниками, влюбленными в нее.
Хотя прошло столько времени, что во мне успели зародиться ростки симпатии
к моему двойнику. Я думал о нем, как о брате, я испытывал яростное желание
помочь ему защититься от наших общих врагов. Но что Энни - источник всего
этого!..
Она вынула из рукава носовой платок и вытерла слезы. - И не так меня, по
крайней мере, еще сейчас, но он уже больше, чем наполовину забыл тебя. И
он сомневается в существовании любых других миров, кроме того, в котором
он принужден жить. Он не осознает, что сейчас приговорен жить в ложном
мире.
прощения. Но чем я могу помочь ему сейчас? И если уж я наконец нашел тебя,
я могу вызволить тебя из этого ужасного места. Мы отправимся куда-нибудь,
где мир и покой. Возможно, мы найдем способ помочь ему.
что это за Лиги, о которой ты упомянул?
который направил меня по этому маршруту. Она, похоже, сильный месмерист,
возможно, даже больше. Почему ты спрашиваешь?
услышав его, я была поражена.
я.
Я жила с родственниками, когда мои родители путешествовали за границей.
Когда родственники умерли в результате несчастного случая, меня взяли к
себе и воспитали их друзья. Они переезжали. А мои родители так никогда и
не пришли ко мне. Мои приемные родители сообщили мне имя моей матери, но у
них не было ее изображения, которое я могла бы увидеть.
Трубников Александр
Лукьяненко Сергей
Шилова Юлия
Флинт Эрик
Плотников Александр
Лондон Джек