продолжал я. - Так вы должны знать, большой он или маленький.
роскошно... знаете, мягкие ковры, и хорошие кровати, и хорошие простыни.
входить надо через дверь, которая вертится.
отель, то вас-то уж я найду, будьте уверены.
грязную ложку и принялась смаковать бобы, словно это было райское
угощение.
удивительно, сколько из них было с крутящимися дверями. Но я не сдавался.
И когда я нашел, ошибки быть не могло: следы и запах были слишком знакомы.
Там, на диванчике в нише, лежал человек. Даже в сумеречном свете было
видно, что он уже не жилец. Я не стал подходить слишком близко. Его глаза
открылись. На секунду я подумал, что он зрячий.
Я опростал в кувшин два сифона с содовой и вернулся в вестибюль с кувшином
и чашкой. Я поставил их на пол так, чтобы он мог дотянуться.
подальше.
Что ты здесь делаешь, друг? Место это нездоровое, сам понимаешь.
ушла... как все, кто мог ходить.
и останешься навсегда. Как я.
добавил: - Прощай, друг, и большое спасибо. И если ты ее найдешь, береги
ее - она славная девушка.
пришло в голову, что я не спросил его, когда ушла Джозелла. Правда, в
таком состоянии он вряд ли мог иметь ясное представление о времени.
о том же, и была надежда, что кто-нибудь из нашей разгромленной группы мог
тоже прибиться туда, пытаясь воссоединиться. Это была не очень
основательная надежда, ибо здравый смысл должен был заставить их покинуть
город еще несколько дней назад.
вчера. Из двух десятков грузовиков, которые были собраны во дворе,
осталось четыре, по всей видимости нетронутые. Я остановил машину рядом с
ними и направился к зданию. Мои каблуки отчетливо стучали в тишине.
голоса прокатилось по коридорам и лестничным пролетам, перешло в едва
слышный шепот и замерло. Я пошел к двери в другое крыло и покричал еще
раз. Снова эхо замерло без ответа, оседая на стены бесшумно, как пыль. И
тогда, повернувшись, я увидел на стене у парадного входа надпись мелом
большими буквами. Это был адрес:
Уилтшира, насколько я помнил, не менее ста миль. Я вышел во двор и
осмотрел грузовики. Один из них был мой - тот самый, что я пригнал
последним и куда сложил мои противотриффидные ружья. Я вспомнил, что груз
его состоит из отличного набора продуктов и предметов первой
необходимости. Будет гораздо лучше прибыть с этим грузом, чем с пустыми
руками на легковой машине. Но без самой настоятельной необходимости я
вовсе не желал гнать ночью огромную, тяжело груженную машину по дорогам,
на которых, надо полагать, могут возникнуть разные неприятные осложнения.
Чтобы справиться с ними, пришлось бы искать другую машину и перетаскивать
груз на нее; на это ушло бы слишком много времени. Куда лучше и удобнее
выехать на этом же грузовике рано утром. Я перенес в его кабину коробки с
патронами, чтобы все было готово к отъезду, и вернулся в здание. Дробовик
я взял с собой.
же виде, как я ее оставил: одежда на кресле и даже портсигар и зажигалка
там, где я положил их возле своей импровизированной кровати. Было еще
слишком рано, чтобы ложиться. Я закурил, сунул портсигар в карман и решил
побыть под открытым небом.
Я уже привык относиться с подозрением к открытым пространствам. И
действительно, я заметил одного триффида. Он неподвижно стоял в
северо-западном углу садика и был значительно выше окружающих кустов. Я
подошел ближе и одним выстрелом снес его верхушку. В тишине сквера выстрел
прозвучал, как грохот гаубицы. Убедившись, что других триффидов поблизости
нет, я вошел в садик и сел, прислонившись спиной к дереву.
половина площади была погружена в тень. Скоро нужно будет возвращаться в
здание. Пока светло, я еще могу держать себя в руках; но в темноте на меня
бесшумно поползут призраки. Я уже чувствовал, что погружаюсь в первобытное
состояние. Пройдет немного времени, и я буду проводить часы мрака в
страхе, как проводили их мои отдаленные предки, с вечным недоверием
вглядываясь в ночь за порогом своих пещер. Я встал и в последний раз
оглядел площадь, словно это была страница истории, которую мне хотелось
изучить, прежде чем она перевернется. И пока я стоял, на дороге послышался
негромкий скрип шагов, однако он прорезал тишину, словно скрежет жерновов.
виде отпечатка ноги, потому, что это не были неуверенные шаги слепого.
Затем я уловил в сумерках двигающийся огонек. Когда огонек появился в
саду, я разглядел фигуру мужчины. Видимо, он увидел меня еще прежде, чем я
услыхал его шаги, так как он направился прямо ко мне.
его, когда он приблизился на несколько метров. Он тоже узнал меня.
мне еще одну маленькую команду?
нашел-то вас из-за нее. Нет, - повторил он. - Довольно с меня. Я ухожу
отсюда к чертовой матери.
попытались...
взяла правильную линию... Только неделю назад она представлялась мне
совсем неправильной.
общем, - продолжал я, - что вы скажете, если я объявлю вам амнистию и мы
начнем все сначала?
я отношусь к этому серьезно, и я просчитался. Я не верил, что это
продлится долго или что кто-нибудь не придет на помощь. Но полюбуйтесь на
это теперь! И так, наверно, повсюду. В Европе, в Америке, в Азии - везде
то же самое. Если бы не так, они были бы уже здесь, помогали, лечили,
чистили... Нет, я считаю, что ваша группа понимала это с самого начала.
сказал, будто тиф развивается дольше. Так что не знаю. И не знаю, почему
не заразился сам... Разве что мог держаться от заболевших подальше и
следить за тем, чтобы моя еда была чистой. Я ел только консервы, которые