с плавающими по поверхности окурками оказалась совсем близко.
выводом, сделанным на основе мимолетного анализа неустойчивости своего
положения.
ремень, царапнув по обнажившейся коже ногтями.
голосок с милым, мягким выговором.
пору было сгореть со стыда. Герой! Едва не ухнул за борт! И где? В порту! В
довершение ко всему спасен девушкой... Если бы Енски-младший был суеверен, то,
наверное, тут же взял бы билет на обратный рейс в Лондон, оставив в стороне
мечты о "Тайме" и о карьере журналиста вообще. Но характер Гора был выкован в
кузнице, где орудовал умелый и беспощадный к материалу кузнец Алекс Енски. А
прошедшие эту школу люди никогда не верят в приметы, какими бы плохими они ни
казались.
озадаченная его долгим молчанием. - Что-то случилось? У меня плохое
произношение?
осторожно оглядываясь по сторонам, не видела ли его позора Бетси. - Все в
порядке. У меня очень хороший вестибулярный аппарат и вообще... Хотел
разглядеть название яхты.
пошли на корму, являя собой как бы противовес Бетси МакДугал, собравшей мужскую
компанию на носу.
будут напечатаны в "Тайме", если я, естественно, соглашусь на их условия...
Я знаю, что журналисты бывают в разных горячих точках и в просто интересных
местах. Расскажите, я так люблю истории! К тому же мне нужно практиковаться в
английском, потому что Ольга его совсем не знает...
знает признак, по которому можно запросто отличить одну девушку от другой.
адаптация. Но не всегда можно достать. Очень люблю фантастику. А вы?
- Я иногда читаю. У меня очень мало времени. Много работы, понимаете...
взгляд...
Было чрезвычайно приятно иметь уверенный взгляд и выглядеть более значительным,
чем ты есть на самом деле.
интонацией, которая, по его мнению, должна быть у бывалого путешественника.
нас будет такая возможность...
крепкую ладную фигурку. Больше всего его внимание привлек новый персонаж,
появившийся на сцене.
по пирсу - уверенной, хотя и не слишком твердой походкой бывалого моряка.
Борода, черный тоталитарный френч, застегнутый под самое горло, несмотря на
жаркую погоду. Гор подошел к трапу, чтобы лучше разглядеть эту внушительную
личность.
хотелось сделать что-то приятное капитану. Ну хотя бы поприветствовать его на
понятном ему языке. Глупость, которую можно было простить, только учитывая то
деструктивное влияние, которое оказала на хладнокровного англичанина "горячая
дивчина".
по русской словесности. И только тут заметил, что у капитана в ушах миниатюрные
наушники от сd-плеера.
выдал, решительно рубанув рукой по воздуху:
на борт, оставив после себя стойкий запах виски.
пискнула за плечом всезнающая Яна. - А потом бросил все и ушел в море.
наушниках капитана-преподавателя... Что-то до боли знакомое. Язык не
английский, не французский, но... Немецкий!
прогулочка!.."
капитанского мостика динамики хлынуло разудалое:
этой группы скрытыми нацистами.
Енски, окончательно замучив докторов своей хворобой и своими требованиями,
вдруг ощутил в себе прилив сил и страстного желания покинуть опротивевшие
донельзя больничные стены. Лечащий врач не слишком активно сопротивлялся этому
душевному порыву, предупредив, однако, что не может с момента выписки мистера
Енски из больницы ручаться за его здоровье.
судебная система еще способна встать на защиту невинного потребителя. К тому же
врачебный произвол, творящийся в больницах Великобритании, давно пора
пригвоздить к доске позора. Я уезжаю в другую страну, и вы должны быть
заинтересованы в том, чтобы поддержать имидж британской медицины на
международном уровне. Я, и никто иной, являюсь образцом вашей работы, дорогой
доктор. И не дай бог вы допустили брак! Тогда можете сразу вызывать своего
адвоката...
вызван кардиолог, который долго щупал пульс, мерил давление, клал на стол
какие-то лекарства и задумчиво качал головой.
справедливости, не дала ему спокойно сидеть дома, плавая в ворохах научных
статей, комментариев к этим статьям и пояснительных комментариев к
комментариям. Не успокоила его нервного возбуждения и фамильная библиотека.
разрушением Иерихона. Они хотят скандала?! Они его получат!
приводившие его в негодование - то раскиданные книги в библиотеке, то
неубранные окурки в пепельнице, то собственные тапки, по забывчивости
оставленные около камина.
ухода Лота было и то чище. Позор. И это наше родовое гнездо!
Черчиллем, но и это не добавило Алексу хорошего настроения. Скорее наоборот.
Размышления об истории Англии и славного рода Енски как части этой истории
навлекли на Великого Разоблачителя тоску, сравнимую разве что с тоской, которая
обуяла Иуду после получения единовременного денежного пособия в тридцать
сребреников.
чертям собачьим! Молодежь не виновата в том, что у нее нет достойных примеров
для подражания. В силу своего молодежного нигилизма они не видят в прошлом
ничего, кроме бесконечных войн неизвестно во имя чего. Где уж им понять высокое
стремление духа при слове "Родина" или "Британия"?! Сила Гедеонова! Теперь они
смотрят Шекспира в исполнении балаганного кривляки-юнца, макаронника Ди Каприо,
и думают, что именно так оно и было. К чему может привести их Голливуд? К
бесконечному попкорну, кока-коле и грудастым певичкам, которые даже сами не
знают, девочки они или кто... Но ведь наша молодежь не виновата. Это мы не
смогли дать ей те ценности, привить идеалы, которых ей сейчас так не хватает.
Тр-р-р-рубы Иерихонские! Мы были так увлечены собой! Мы воевали против...
Против чего мы только не воевали? Коричневая угроза, красная угроза, холодная
война, торжество демократии, общечеловеческие ценности, единая Европа. Зачем
все это? Этого ли мы хотели? К этому ли мы стремились, когда восторженно
слушали... Господи, кого мы только не слушали. Это как гипноз, как дурной сон.
Мы воевали с Империей Зла. Мы боролись за права человека. Писали диссертации.
Боролись за новые ученые степени. Рылись в раскопах. А между тем в головы наших
детей украдкой заполз Голливуд, кока-кола и Бритни Спирс. Мы победили! Мы
вернулись домой! И обнаружили, что вместо психоделических красок нашего
разноцветного мира в нем царит серость. Кто-то перекрасил стены в наших домах,
кто-то вывел все краски из наших детей. Что же теперь делать? Англии, Великой
Англии, больше нет. Есть только маленький кусочек суши, на который будет
опираться безмозглый янки, когда он захочет перепрыгнуть в Европу. И дальше, и
дальше... По всему свету. И наши дети будут рукоплескать ему, в пароксизме
Орловский Гай Юлий
Сертаков Виталий
Свержин Владимир
Посняков Андрей
Белов Вольф
Лондон Джек