вместе ладонях нечто похожее по форме на стилизованную модель земного шара.
выволок ее из ниши. Судя по весу, изделие было цельнометаллическим. Присев на
корточки, Блум рывком приподнял скульптуру и взвалил ее на плечо.
за ним объектив своего видеосенсора. Однако никаких замечаний с его стороны не
последовало до тех пор, пока Блум снова не приблизился к нему, покачиваясь под
тяжестью ноши.
стекло...
всю ее тяжесть на руку привратника. С омерзительным скрежетом рука робота
прогнулась в суставе. В ту же секунду лопнули укрепляющие сустав скобы. Осколок
одной из них, пролетев совсем рядом, едва не задел щеку Блума.
которой она продолжала цепляться, оказалась распахнутой настежь.
привратник молчал. Но его видеосенсор глядел на человека едва ли не с укором.
ночной Город. А потому, прежде чем куда-то бежать, он встал и, движимый
необъяснимым влечением, которое испытывали до него сотни поколений далеких
предков, поднял взгляд к ночному небу.
какой-то степени все же соответствовало тому, что видел Блум в видеофильмах, то
ночное с большим натягом можно было принять разве что только за задник
театральной декорации. Грубая халтура - и не более того. Никаких звезд и в
помине не было. Просто темная плоскость, тускло подсвеченная откуда-то сбоку.
Естественно, никаких лирических порывов подобная имитация ночного неба вызвать
не могла.
инстинктивно выставив руку, отшатнулся в сторону.
себе баритон.
единственное, что было в его силах, - вызвал нового соглядатая! Система все еще
пыталась сохранить равновесие на критическом участке.
улицы.
скрытность шпиона, а деликатность верного слуги, не желающего причинять лишнего
беспокойства своему господину.
нечем?
уезжать до тех пор, пока не тронется с места Блум.
автоэл. Однако никакого мусора на чисто прибранном тротуаре не валялось.
посмотрел на автоэл.
просто избавиться от навязчивого внимания соглядатая, который, исполняя свои
служебные обязанности, даже не считал нужным прятаться. Да и как было
спрятаться автоэлу при его габаритах на совершенно пустой улице?
его автоэл, направился дальше своей дорогой.
остановился, чтобы игриво махнуть на прощание рукой автоэлу, и свернул на
единственную узкую дорожку, ведущую в сторону от проезжей части.
было идти спокойно, не рискуя оступиться или потерять дорогу.
перед входом в магазин "Готовые интерьеры". Затаив дыхание, он прислушался к
царящей вокруг тишине. Если и днем в Городе было не слишком-то шумно, то ночную
тишину с полным на то основанием можно было назвать мертвой. Блум, как ни
вслушивался, не смог уловить ни единого звука, кроме ударов своего собственного
пульса, отдающихся в висках. Не урчал приглушенно мотор автоэла, не шуршали
ветки кустарника, раздвигаемые осторожной рукой, не скрипел гравий под ногами
крадущегося во тьме врага.
стороной ладони взмокший от напряжения лоб. Теперь, оторвавшись от
преследования, он мог незамеченным добраться куда угодно, двигаясь по дорожкам,
проложеннным позади домов.
потому, что, по сути, никакого выбора у него и не было. Он собирался нанести
визит Шейлису. Во-первых, чтобы, если еще не поздно, предупредить друга о новой
тактике инфора. Что бы там ни говорил доктор Приит, Блум был уверен в том, что
Шейлис был сегодня вместе с ним на улице, а, значит, и ему могла грозить та же
самая опасность.
хотя бы на время.
себя, стоя с голыми руками напротив следившего за ним автоэла. Чтобы подобное
больше не повторилось, нужно было найти себе какое-нибудь оружие. Достаточно
эффективное для нанесения повреждений механизмам и автоматам, но при этом не
слишком больших размеров, чтобы без труда можно было спрятать его в рюкзак.
Что-нибудь вроде той скульптуры, которой он сломал руку привратнику, только
чуть поменьше габаритами и полегче.
пандус, на котором он стоял. Длина каждого прута была около пятидесяти
сантиметров, толщина - сантиметра полтора. Как раз то, что надо.
рукой потянул на себя приглянувшийся ему прут. Пару минут он напряженно пыхтел,
пытаясь расшатать прут и дергая его при этом то в одну, то в другую сторону,
пока на землю с грохотом не рухнула вся двухметровая секция перил.
скользнул по окнам дома. Конечно, взглянуть туда следовало бы раньше. Подумав о
своем промахе, Блум досадливо цокнул языком. Теперь поди разбери, в каких окнах
свет горел и прежде, а в каких зажегся только что, в ответ на произведенный им
грохот.
жителей дома придет в голову выйти на улицу, чтобы выяснить причину шума.
спустя какое-то время старания его были вознаграждены.
металлический прут.
магической аурой. Блуму и самому вдруг показалось, что с железным прутом в руке
он сделался как будто выше ростом и шире в плечах. А уж об энергии, забурлившей
вдруг в грудных мышцах и бицепсах, и говорить не приходилось. Оставалось только
жалеть, что никого не было рядом, - любопытно было бы сравнить субъективные
ощущения Блума с впечатлениями стороннего наблюдателя.
превращаются в подобия легких белых шариков, полых внутри, которые легко
раздавить двумя пальцами. Прыгают себе из стороны в сторону, отскакивая друг от
друга и от всего, что попадется на пути. А если и мелькнет что-то знакомое
внутри одного из шариков, то, главное, не обращать на него внимания, позволить
вновь затеряться среди десятков ему подобных. А когда ни о чем не думаешь,
когда сознание всецело поглощено тем, чтобы ни на секунду не позволить
остановиться на одной из мыслей-шариков, тогда и страх исчезает..."
Медленно пробираясь по полутемным дорожкам задних дворов, он то и дело
останавливался, чтобы прислушаться к ночным звукам. Пару раз, когда дорожка, по
которой он шел, пересекала боковую улочку, Блум быстро сворачивал в сторону и,
присев на корточки, затаивался за кустом. И только удостоверившись, что никто
не крадется за ним следом, он продолжал свой путь.
и сам не смог бы объяснить, рассчитывал ли он действительно выявить прячущихся
в ночи врагов или же совершал все эти действия, подобно некоему мистическому
обряду, который должен был уберечь его от опасности.
каких-либо происшествий.
на корточки среди кустов и осторожно раздвинул руками тонкие ветки перед лицом.