на Верхнеозерной. Гражданин Николаев упал замертво у порога кафе "Причал",
предварительно выстрелив в воздух из пистолета. Со слов свидетелей,
насильственных признаков смерти на теле Николаева не обнаружено.
Оперативно-следственная группа, отработав на месте происшествия, от
комментариев воздержалась и уехала решать эту загадку".
призрак старого замка". Чуть ниже: "Немцы снова ищут Янтарную комнату". Коллаж
в центре страницы посвящался истории знаменитой комнаты. Фоном служили довольно
мутные изображения панно в стиле рококо, четко выделялись обгоревшие руины
Королевского замка и вразброс шли какие-то смазанные лица. Максимов с трудом
узнал доктора Роде, гауляйтера Пруссии Эриха Коха, писателя Юлиана Семенова и
Петра Первого. Гитлера не узнать было невозможно, но что он делал в этой
компании, Максимов не понял.
благопристойных немцев. Фотографировали их, очевидно, недавно на фоне кирхи
предместья Понарт. Странно, но выстроились они в том же порядке, что и на
снимке Навигатора.
Дитрих Бойзек. - Максимов провел пальцем по кладоискателям, сияющим фарфоровыми
улыбками. - И что вам дома не сидится?"
Все с аристократической приставкой "фон" отпадали автоматически. Демократия,
конечно, подпортила правила хорошего тона у прусской эли- ты, но не настолько,
чтобы дружить с ничего из себя не представляющей журналисткой из России. Не
Майя Плисецкая и не Галина Вишневская, в конце концов. А раскланяться пару раз
на приемах - это "фонов" ни к чему не обязывает. Рудольф Брандт - научный
сухарь, лет под семьдесят. С таким Эле делать нечего. Оставались двое-Реймс и
Бойзек. Филлип Реймс, что отчетливо просматривалось даже на черно-белом фото,
относился к "голубой" части творческой интеллигенции. Дитрих Бойзек, солидный
мужчина лет пятидесяти, излучал уверенность в себе и в своем банковском счете.
Он с равным успехом мог сойти за бизнесмена средней руки или зажиточного
бюргера. Мог быть и разведчиком.
решил Максимов.
опером-вербовщиком снуют невзрачные солидные дяди и легкие в общении тети,
незаметно собирающие установочные и характеризующие данные на объекты
предстоящей вербовки.
Где-нибудь в консерватории или в ЦДХ смотрелись бы вполне солидно. Если Эля
работает на ФСБ, то подвести ее могли именно к Бойзеку".
Эля ночевала в гостинице и пока к ней никто не приходил.
отличной, и поддельная интонация Эли неприятно резанула слух. Радость она
сыграла неестественно, как актриса второго состава ТЮЗа.
завтрак... Нет, в кафе на вашем этаже я заглянул, там жутко убого. Может,
спустимся в ресторан? Он наверняка уже открыт. Если не понравится, найдем
что-нибудь приличное поблизости... Хорошо, через пять минут у лифта.
решила влезть к тебе на колени",-подумал Максимов, положив трубку.
застегнул змейку
куда обязательно заглядывают при негласном обыске. Особенно не торопился, зная,
что ровно через пять минут Эли Карагановой все равно у лифта не будет.
брючки и легкая белая кофточка. Лицо после сна посвежело. Белые волосы, недавно
высушенные феном, двумя полумесяцами обрамляли лицо, челка прикрывала брови,
отчего в неярком свете Максимову показалось, что Эля надела белую шапочку.
искреннее отпустил комплимент Максимов.
передала все, что она думает о скомканной программе вчерашнего вечера.
номере, с жуткими соседями, а сам неизвестно где и с кем блудил так, что утром
аж светится", -расшифровал Максимов.
Максимова. Обратила внимание на его плоскую сумку. - Уже уезжаете?
прочим, в Интернете нашел многое по Янтарной комнате.
пишут?
Надулся, как индюк.
Австрию. Я так испугалась! Визы же не было. А пограничник только козырнул. У
Дитриха номера на машине дипломатические, может, поэтому не тронули. - Она
через край газеты посмотрела на Максимова, дожидаясь реакции.
запустила шпильку Эля. - Кстати, как она поживает?
нарядиться в кожу и кататься на "харлее" по Москве. А что? Все малолетки мои, -
Эля прыснула, прижав ладошку ко рту. "Хочет быть обаятельной, даже знает как,
но не получается, - с тоской подумал Максимов, пропуская Элю в лифт. - Мужикам
легче. Даже злой может быть по-своему привлекательным. А если у женщины от
природы мерзкий характер, то как ни улыбайся, как ни играй, люди кожей
чувствуют недоброе и шарахаются в стороны".
настолько ценная? - Эля подняла на него задумчивый взгляд.
предстоящего разговора
проверяющих из Москвы. Тишина, чистота и пустота. Белые скатерти, столики
строго в ряд и полное отсутствие признаков вчерашнего вечернего веселья. Даже
воздух, наверно, из-за льющегося из окон света показался чистым и прозрачным.
долго выспрашивала, что входит в салат "Пикантный", остановила выбор на рисовой
запеканке с яблоками, фруктовом салате, апельсиновом соке и кофе. Максимов,
рассматривая меню, попытался вычислить, что из блюд не состоит из остатков
вчерашнего застолья. Драчена - омлет из восьми взбитых на сметане яиц -
показалась ему самым подходящим блюдом перед трудным днем. И еще добавил
отвергнутый Элей салат "Пикантный".
меню официантке.
скорописью в блокнотике и ушла.
Эля. - Дома непременно каждое утро ем мюсли.
видов злаков, залитую горячим молоком, и потом весь день чувствовал себя
мерином, объевшимся овсом. Его желудок, закаленный армейским сухпайком, такого
надругательства над собой не выдержал. Но Эля произносила импортное слово,
немного сюсюкая и сияя лицом, словно снималась в рекламном клипе этого
трудноперевариваемого продукта.
тыча в клавиши. Явно заинтересована, а как подступить, не знает", - сделал он
вывод.
Руки выдают.
лоб. - О, слава богу, кофе! Вы моя спасительница. - Он улыбнулся подошедшей
официантке.
стакана, всем видом показывая, что готова слушать.
Маккефри Энн
Конюшевский Владислав
Свержин Владимир
Свержин Владимир
Корнев Павел
Лукьяненко Сергей