read_book
Более 7000 книг и свыше 500 авторов. Русская и зарубежная фантастика, фэнтези, детективы, триллеры, драма, историческая и  приключенческая литература, философия и психология, сказки, любовные романы!!!
главная | новости библиотеки | карта библиотеки | реклама в библиотеке | контакты | добавить книгу | ссылки

Литература
РАЗДЕЛЫ БИБЛИОТЕКИ
Детектив
Детская литература
Драма
Женский роман
Зарубежная фантастика
История
Классика
Приключения
Проза
Русская фантастика
Триллеры
Философия

АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ КНИГ

АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ АВТОРОВ

ПАРТНЕРЫ



ПОИСК
Поиск по фамилии автора:


Ðåéòèíã@Mail.ru liveinternet.ru: ïîêàçàíî ÷èñëî ïðîñìîòðîâ è ïîñåòèòåëåé çà 24 ÷àñà ßíäåêñ öèòèðîâàíèÿ
По всем вопросам писать на allbooks2004(собака)gmail.com




Глава 3

Область черного тумана проходит совсем близко, оставаясь по левую руку. Здесь она отожрала места еще больше, чем в мою первую встречу, разве что там туман над болотцем, хоть и мелким, а здесь висит на траве, не касаясь земли. Пригнувшись, можно увидеть, как стебли трав исчезают вершинами в клубящейся черноте.
Лица у всех тревожные, слишком уж близко едем. Я подал коня еще ближе, Харальд предостерегающе вскрикнул, нахмурился.
- Ничего, - сказал я успокаивающе. - Я ведь паладин...
Вблизи черная стена выглядит, как ни странно, еще плотнее. Это издали можно принять за слабый туман, что развеется под первыми же лучами солнца, а вблизи похож на монолит из черного гранита. Даже на стену из смолы. Ощущается некое свечение, словно пытается отразить солнечные лучи. У самого основания клубится туман, а когда я приблизился еще, с изумлением рассмотрел взвихренный песок. Стена не соприкасается с землей, из тумана совершенно беззвучно бьют ледяные струи, вымораживая землю. Вместе с песком взлетают редкие снежинки. Солнечные лучи проникают не дальше, чем на расстояние вытянутой руки, я весь превратился в слух, конь как будто все понял, ступает неслышно.
- Ваша милость, - сказал Харальд.
Зигфрид засопел, буркнул:
- Сэр Ричард, это ребячество! Одно дело - сразиться с драконом, другое - утонуть в болоте. Или на этой траве что-то стрясется... Какой уж подвиг?
- Да, конечно, - ответил я.
И... как-то неожиданно для себя подал коня еще чуть в сторону. Пахнуло холодом, донесся отдаленный вскрик, словно бы закричали от меня за несколько миль, я напряг мускулы, ну что за дурак, кому и что доказываю, что у меня за рефлекс, надо вернуться... однако сидел неподвижно, а конь все шел и шел ровным шагом.
Мы продвигались в абсолютной темноте. Я поднес руку к глазам, но лишь когда коснулся, ощутил пальцы. Да и то как-то странно, смещение, словно то ли мое лицо сдвинулось на метр в сторону, то ли пальцы стали шероховатыми до плотности копыта. Тьма не рассеивается, уже хотел повернуть коня обратно, как вдруг чуть сбоку впереди наметился просвет... точнее, тьма показалась реже.
Конь тут же повернул туда, через несколько мгновений тьма отступила, я выехал на залитую лунным блеском бесконечную унылую равнину. Воздух холодный, но терпимый, под копытами хрустит снег, едва-едва покрывает бабки. Из плоской, как застеленная белой скатертью поверхность стола, земли торчат голые камни. Звезды мелкие, злые, колючие, но их множество, а луна чересчур крупная, со странным рисунком. Я не помню, какая на самом деле, никогда не приходило в голову запоминать, но сейчас сердце участило удары в ужасе: не моя привычная луна, не мои звезды! Хотя на привычном небе я не отыскал бы ни одной звезды, даже Полярную не найду, но сейчас абсолютно уверен: это не мои звезды, не мое небо.
Сердце билось все медленнее. Холод сковывает от кончиков ушей до ног, но хуже холод, охвативший внутренности. Внезапно стало все по фигу: и этот мир, и эта жизнь, и все-все, что есть на свете. И захотелось остро, чтобы все остановилось, чтобы наступил великий покой...
Впереди посветлело, пахнуло теплом, проступил, как через темную завесу марли, краснеющий небосвод, а ниже - темная зелень. Еще несколько конских шагов, и солнце ударило в лицо непривычно яростное, разгневанное, что по своей воле уходил в мир луны. Кровь закипела, спина выпрямилась, грудная клетка раздвинулась сама по себе, хотя мясо от жары едва не ползет, как воск со свечи.
Издали донеслись ликующие крики:
- Сэр Ричард!..
- Сэр Ричард де Амальфи!
- Слава сэру Ричарду!
Земля загрохотала под копытами, отряд оказался рядом в мгновение ока. Меня окружили, лучники смотрят с суеверным страхом, а Зигфрид, Алан и виконт де Теодерих хватали меня руками, мяли, щупали, не веря, что возможно вот так преспокойно въехать в этот неземной туман, теперь я уверен в его неземности, и так же спокойно выехать с другой стороны.
Я вскинул руки, взглянул на заходящее солнце. Почудилось, или до въезда в туман оно было значительно выше?
- Тихо, тихо! Напомните, какой сейчас день?.. Много времени прошло?
Гробовая тишина обрушилась внезапно. Лицо Зигфрида, он ближе всех, побледнело, будто разом выпустили всю кровь. Остальные крестились, шептали молитвы.
Алан проговорил нетвердым голосом:
- Для нас прошла малость... А сколько для вас, сэр Ричард? Вы там пробыли дни или недели? Может быть, годы?.. В каких королевствах странствовали?
Я поглядел на них, покачал головой:
- Все в порядке, все в порядке. Харальд, мы далеко от какого-нибудь села? Ладно, все равно такую ораву никто не прокормит. Вон там пара деревьев и ручей: остановимся на отдых.

* * *

Коней освободили от поклажи и седел, сами сбрасывали тяжелые доспехи, кольчуги, плескались в ручье, вода едва не шипит, попадая на разгоряченные тела.
Лучники, действуя слаженно, быстро развели костер, освежевали добычу и сразу на трех вертелах жарили зайцев, олененка и большую утку, посмевшую пролететь над нами в отрыве от стаи.
Отца Ульфиллу снимали с седла втроем, патер в последнее время слишком много ездит, сейчас стоит отсапывается, на меня смотрит привычно исподлобья, с неослабевающим подозрением.
- Ad cogitandum et agendum homo natus est, - сказал я, - не так ли, святой отец?
Он ответил хрипло:
- Ad gloriam... Cave, сэр Ричард! Cave Божьего гнева!
- Con amore, - ответил я кротко. - Священники должны говорить con amore.
- Errata, - ответил он коротко.
Не глядя на меня, прошел к костру, переваливаясь, как толстая бегемотистая утка, с кряхтением сел на пень. Ему подали сыр и хлеб, но патер сперва отхлебнул из фляги добрый глоток вина, глаза не отрывались от вертела, где уже поворачивается над огнем тушка оленя.
Я, как сюзерен, возлег в тени дуба и, опершись на локоть, благосклонно созерцал процесс приготовления пищи. Хороший процесс, намного более занимательный, чем если смотреть на балет или слушать Двадцатую симфонию.
Когда это наконец поняли и перестали стыдиться - все мы от обезьяны и Фрейда - то даже в лучших ресторанах начали готовить на глазах едоков. Пусть смотрят и начинают глотать слюнки. Тогда и некоторые недоработки не так заметны.
Отсюда хорошо видно, как багровое небо постепенно лиловеет, как вдруг из медленной величавости прорывается зеленоватый луч, яркий, налитый огнем, рассекает небеса и уходит в безбрежные дали.
Харальд, как старший в отряде, если не считать рыцарей, распорядился, кому за кем нести стражу у костра, сам вызвался на самое трудное время, предрассветное, коней стреножили и пустили пастись с другой стороны дерева, и все, кроме стражей, постепенно затихли, усталость взяла свое.
Я все еще не мог заснуть, в голове теснятся названия сел и деревень, теперь они под моей рукой, а это значит, что могу не только грабить, теперь это приняло форму налогов, но обязан защищать как от внешнего врага, так и в самих селах поддерживать такой климат, чтобы... чтобы все было хорошо.
Но если на своих крохотных землях ничего особенного и не встретил, только в самом замке много неясного, то здесь и свернутые королевства, и странные проплешины ночи среди бела дня, и странные рощи эндемичных деревьев...
Костер горел ярко, от него шел ровный сильный жар. Лучники уже спят, дозорные Рассело и Хрурт ушли к коням, я бездумно смотрел в пламя, потом вдруг, несмотря на упругую волну тепла, ощутил недобрый холод. Не сразу понял причину: я давно уже не подбрасываю хвороста, а жар все сильнее, пламя костра выше и выше, в то же время сужается, превращаясь в ровный светящийся столб.
В верхней части, где оранжевость переходит в красный цвет, затем в багровый и, наконец, совсем растворяется в ночи, начали двигаться сгущения, тени, там быстро возникали образы и тут же исчезали, я не успевал всмотреться, не стоячая вода, а быстрый огонь, наконец в пламени произошло упорядочение, возникла человеческая фигура, некто одетый очень странно держит в одной руке посох с зажженной белой звездой на кончике, а в другой руке на ладони нечто вроде призрачного дворца.
Сердце мое колотилось бешено, я едва не опалил брови и волосы, бросившись рассматривать, человек тоже увидел меня и обратил ко мне лицо, я видел двигающиеся губы, удивление на странно удлиненном лице с высокими скулами.
Я почти сразу заснул, некоторое время плавал в блаженном ничегонеделаньи, затем услышал за спиной тихий нежный смех. Я не успел повернуть голову, теплые ладони закрыли мне глаза, ласковый голос спросил прямо в ухо:
- Угадай, кто?
- Саня, - ответил я.
Ладони исчезли с моего лица, она моментально оказалась у меня на коленях, а я обнаружил, что сижу на широком, богато убранном ложе, пахнет дивными ароматами, мои руки крепко обхватывают пышную талию. Роскошный зал, стол убран богатейшими яствами, но воспользоваться вряд ли успею, возбуждение уже нарастает...
Длинное платье Санегерийи приятно холодит мои голые ноги, высокий ворот укрывает ей шею, грудь старательно прикрыта.
- Что это ты такая целомудренная, - удивился я. - В жизнеописаниях святого Хилари есть моменты, когда ты появлялась перед ним вовсе голенькая... И святой Антоний говорит то же самое...
Она шутливо возмутилась:
- Клевета!.. Я всегда в рубашке, так интереснее. Если голая, то это была наверняка Габриэлла. Да, явно она, потому что аскеты, святые - ее конек. Она любит состязаться, любит трудный материал. А я не боец, если я не нравлюсь, сразу уйду. Если бы ты меня отверг, я бы ушла...
Я крепче сжал ее горячее податливое тело.
- Дурак я, что ли?

* * *

Сон в руку, подумал я недовольно, вытер ладонь о траву и заснул снова. Некоторое время где-то летал, но как-то урывками, ехал на коне посреди Тверской, на меня покрикивали из автомобилей, потом исчезли и конь, и автомобили, и вообще пропала Вселенная, я завис в странном многомерном мире, где нет ни времени, ни пространства, однако ничуть не страшно, я понимал, что все зависит от меня, вернуться могу в любой момент...
В пространстве пронесся вихрь, похожий на смерч, рассыпался в звездную пыль, и передо мной появился человек в белой одежде, все время меняющейся от греческих и римских тог до изысканных костюмов придворных щеголей нынешнего века.
- Выгляжу странно? - спросил он. - Это ваше воображение шутит. Во сне, знаете ли, все выглядит необычно... Не обращайте внимания на мелочи. Вы, сэр Ричард, умеете концентрироваться на главном.
- Стараюсь, - ответил я.
Пространство вокруг Князя Тьмы красиво пошло спиралью, звездная россыпь вытянулась в красивый рукав, мне показалось, что наблюдаю зарождение галактики.
- Во сне иногда приходят нелепые на первый взгляд решения, - произнес он, - но, как потом оказывается, единственно верные, не так ли?
- Бывает, - согласился я, - но чаще всего такая чушь в голову лезет! Потом стыдно бывает, что говорил и как себя вел.
Он неожиданно ухмыльнулся:
- Вы мне нравитесь, сэр Ричард. Я вам это уже говорил и сейчас повторю с удовольствием. Вы постоянно спорите, все подвергаете сомнению...
- Не всегда, - возразил я, он ухмыльнулся шире, я понял, тоже неохотно улыбнулся. Возможно, у моего поколения это рефлекс: слишком много в наши головы и души старались вбить со всех сторон: сперва родители и наставники, потом политики - правые, левые и всех цветов и направлений, общественники, а про рекламу вообще лучше молчать, чтобы не начать говорить словами, которые годятся только для надписей на стенах солдатского сортира.
- Мне нравится, что вы так умело и быстро взялись за решение... некоторых социальных проблем.
Я нагло ухмыльнулся:
- Я все равно бы это сделал.
- К чему вы это?
- К тому, что ни ваше одобрение, ни одобрение вашего противника ничуть не влияет на мои действия и поступки.
Он аристократически красиво приложил пальцы левой руки к ладони правой, обозначив аплодисменты. Вид самый победоносный, словно я делаю всю тютелька в тютельку, как у лилипутов, по его сценарию.
Я нахмурился, никто не любит, когда манипулируют, взглянул на спиральную галактику. В самом центре, где звездное ядро, проступает далекий огонек костра.
- Кстати, - поинтересовался я, - а что за смысл ставить вот эти разрастающиеся пятна заразы... как их только не называют, которые наносят ущерб? Пропадают коровы, исчезают люди...
Он кивнул, мол, понимает, что я перевожу разговор на другую тему, тоже посмотрел вниз, легонько сдвинул плечами. Мне показалось, что брезгливо поморщился.
- Дорогой Ричард, - произнес он с легким укором, - неужели вы тоже верите в бред, что эти области мрака - моих рук дело?
- Такую мысль допускаю, - ответил я осторожно, хотя только что не допускал, а был уверен, что пятна тумана - дело рук дьявола. Пояснил: - У нас один заокеанский король, называющий себя христианнейшим, сам тайно создавал отряды Тьмы из числа врага, натравливал их на своих же союзников, чтобы ослабить... а затем привязать к себе крепче.
Князь Тьмы улыбнулся:
- Опасная тактика. А дальше?
- Потом громогласно обвинял какую-нибудь страну, что это она создает или поддерживает отряды наемников, дает им пристанище... словом, вводит туда войска, грабит, подчиняет, ставит на престол послушных себе марионеток.
Он кивнул.
- Впечатляющая тактика. Надо будет принять на вооружение.
- Но если не вы....
Он договорил:
- ...то кто? Дорогой Ричард, на свете пока что много дивного и нами неконтролируемого. Нет, вовсе не потому, что руки коротки или мы не в силах. Просто некогда обращать внимание на всякую хрень, что нас не касается. У нас жизнь бьет ключом, какое нам дело до того, кто и с кем дерется в этих крохотных варварских королевствах, диких и невежественных? Для нас эти пятна мрака почти то же самое, что и... словом, все остальное на этом берегу.
Я спросил тупо:
- Но что это?
Он пожал плечами.
- Это ваши проблемы. Но если решитесь перейти ко мне на службу... прямо обещаю, что эту задачу решу для вас сегодня же. Будете знать не только что это, но и как справиться. А так вы меня просто оскорбляете! Поймите же, что такая ерунда, такая исчезающе мизерная мелочь... видите, я даже слов подобрать не могу, это не моего ранга. Я - идеолог! А эти области мрака, как и все материальное, - дело рук ремесленников. Всего лишь! Я, пожалуй, единственный во Вселенной чистый идеолог...
Я спросил коварно:
- А ваш основной противник?
Он пренебрежительно отмахнулся.
- Он начал как идеолог, с изящной и оригинальной концепции, я говорю о сотворении материального мира, но потом зачем-то сам же взялся ее осуществлять! Полагаю, это его крупнейшая ошибка. Вон даже его материальный сын и то палец о палец не ударил, даже записывать не стал свои перлы, это сделали после его смерти те, кто что-то запомнил. Все переврав, понятно.
- Ну да, - согласился я, - он же в рассказах отзывался о вас нелестно. Как вы подбивали его броситься с вершины скалы... Но есть идеологи, которые сами же и построили то, что придумали.
Он кивнул.
- Есть. Но ранг, ранг...
Теперь уже я пожал плечами:
- Кто спорит?
- Вы спорите.
- Как и вы, - отпарировал я.
Он засмеялся уже откровеннее.
- Вот видите, мы с вами два спорщика. Но я на вас не набрасываюсь, как некогда нас, заспоривших, низвергли... Я как раз считаю, что спорщики пусть будут. Пусть будут несогласные! Они вовремя укажут на уязвимые места в моих позициях, планах, рассуждениях. А я, вместо того чтобы настаивать на своем, постараюсь все исправить. Конечно, вовсе не для того, чтобы удовлетворить критиков, как они подумают, а чтобы укрепиться еще сильнее.
- Понимаю, - ответил я. Добавил злорадно: - Это как раз элементарно.
Он нахмурил брови, всматривался некоторое время очень пристально, вздохнул.
- Ах да, в вашем старом мире я уже победил.
- Не совсем, - возразил я.
- Но почти, почти.
- Да, - сказал я глухо, - это верно.
- Значит, мы и здесь идем верным путем!
Я развел руками:
- Всего лишь победным.
Он хитро прищурился:
- Не одно и то же?
- Нет, Владимир Ильич, - ответил я, - не одно. И вы это прекрасно знаете, господин Лойола.
Он умолк, смотрел все еще прищурено, однако уже без всяких смешинок в глазах.
- Знаете, сэр Ричард, чем больше вас узнаю, тем больше уважаю... и восхищаюсь. И всякий раз хлопаю себя по плечу: молодец! Ведь вы, как ни крути, а продукт моей цивилизации.
Я нехотя наклонил голову.
- В какой-то мере. Боюсь, что в большей, чем в меньшей.
Он спросил напрямик:
- Вы собой недовольны?
- Что вы, - сказал я, - кто же собой недоволен? Все собой довольны! Недовольны бывают тем, как легли карты, но кто же себя винит? С вашей подачи, полагаю, у нас виноваты всегда другие. Родители, воспитатели, окружение, правительство, ученые, соседи, у которых на одну корову больше... Словом, не торопитесь записывать меня в свои сторонники.
- Почему?
- Просто не торопитесь, - повторил я. Добавил: - Маги моего королевства установили, что орган, ответственный за интуицию, находится у человека чуть ниже спины. Так вот я этим местом чую: не надо торопиться. Не надо.


Глава 4

Едва я зашевелился и приподнялся на локте, все зашевелились, кое-кто сразу сел, тревожно всматриваясь в алый рассвет. Зигфрид толкнул сонного сэра Алана в бок:
- Ты видел сон про семерых монахинь и пьяного рыцаря?
- Нет, - проворчал Алан.
- Зря, - сказал Зигфрид авторитетно. - Чудо, а не сон!.. Обязательно посмотри.
Ульман поднялся хмурый, злой, прорычал:
- Место тут... плохое. Приснилось, что жена изменила.
- Как? - спросил Тюрингем.
Ульман посмотрел на него зло:
- Тебе что, показать?
Тюрингем отпрыгнул, выставил ладони:
- Нет-нет, я спросил, как она могла, ты ж не женат!
- Да? Слава богу... Приснится же такая жуть!
Он плюнул через левое плечо, трижды перекрестился. Все поглядывали на меня с осторожностью, но никто не решился спросить, почему это я бодрствую, сна ни в одном глазу, не случилось ли чего, не лежит ли в соседних кустах труп только что забитого дракона.
Позавтракали остатками мяса и сыра с хлебом, лучники подвели мне коня, выказывая усердие, хотя он и так подбежит по свисту.
Последним добудились отца Ульфиллу, однако патер в укор воинам первым взобрался в седло. Измученный, помятый, он смотрел тем не менее с вызовом на каждого, кто посмел бы обвинить его в изнеженности или толстомясости.
- Все готовы? - поинтересовался Харальд. - Костер загасить - и в путь!
К полудню, когда солнце поднялось к зениту, металл на плечах накалился, я ощутил себя раком, которого варят в собственном панцире. Спасительный лес остался позади, под копытами застучала сухая прожаренная земля.



Страницы: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 [ 30 ] 31 32 33 34 35 36 37 38 39
ВХОД
Логин:
Пароль:
регистрация
забыли пароль?

 

ВЫБОР ЧИТАТЕЛЯ

главная | новости библиотеки | карта библиотеки | реклама в библиотеке | контакты | добавить книгу | ссылки

СЛУЧАЙНАЯ КНИГА
Copyright © 2004 - 2024г.
Библиотека "ВсеКниги". При использовании материалов - ссылка обязательна.