Чтение 30–й страницы книги ~Смеющийся труп~

- Ки, слезь с меня, черт тебя подери!

Он сел и пополз к своей напарнице, не выпуская из рук пистолет. Он, не отрываясь, смотрел на Робертс. Она не шевелилась.

Я всматривалась в темноту, пытаясь разглядеть хоть что-нибудь. Эта тварь двигалась быстрее человека. Быстро, как вурдалак. Никакой зомби на это не способен. Неужели я ошибалась? Неужели это что-то другое? Что-то гораздо более страшное? Скольких жизней будет стоить сегодня моя ошибка? Что с Робертс?

- Ки, она жива? - Я обшаривала взглядом темноту, борясь с желанием смотреть только на освещенные участки. Повсюду слышались крики, но это были крики растерянности: "Где оно? Куда оно делось?" Крики все больше отдалялись.

Я завопила:

- Сюда, сюда! - Наступило затишье, потом голоса начали приближаться. Копы производили столько же шума, сколько стадо страдающих артритом слонов.

- Рана тяжелая?

- Да. - Ки убрал пистолет в кобуру и прижал руки к шее Роберте. Что-то черное сочилось у него между пальцами. Боже.

Я опустилась рядом с ним на колени, держа оружие наготове. Казалось, все тянется очень медленно, хотя ни самом деле с того момента, как мы перескочили через забор, прошло всего несколько секунд.

Взяв пистолет в одну руку, я пощупала у раненой пульс. Он был слабый, прерывистый, но все-таки сердце еще билось. Убрав руку, я увидела на пальцах кровь и вытерла их о штаны. Эта тварь чуть не отрезала ей голову.

Но куда она делась?

Глаза Ки превратились в сплошные зрачки. Кожа его в свете фонарей казалась бледной, как у прокаженного.

Кто-то шевельнулся, слишком близко к земле, что бы быть человеком, но приблизительно такого же размера. Виден был только силуэт на фоне стены дома, он быстро исчезал в тени.

У него оказалось куда больше ума, чем у обычного зомби. Я ошиблась. Я ошиблась. Я ни хрена не поняла. И теперь из-за моей ошибки Робертс умрет.

- Оставайся с ней. Не дай ей умереть.

- А ты куда? - спросил Ки.

- Я за ним. - Я перемахнула через забор, держась только одной рукой. Адреналина в крови, должно быть, заметно прибавилось.

Я кинулась во двор, но ничего не увидела. Только смутное пятно промелькнуло перед глазами, как мышь, застигнутая на кухне светом лампы. Пятно скорости, только большое, величиной с человека.

Оно завернуло за угол, и я потеряла его из виду. Проклятие. Я бежала изо всех сил, держась подальше от стены, и в животе у меня все сжималось, когда я представляла себе, как чьи-то пальцы раздирают мне горло. Я обошла дом, держа пистолет наготове. Ничего. Я снова и снова всматривалась в темноту и лужицы света. Ничего.

Сзади послышались крики. Копы подоспели. Боже, пусть Робертс выживет.

И снова движение - через круг света от фонаря перед следующим домом. Кто-то крикнул:

- Анита! - но я уже бежала следом за тенью за угол лома. Я крикнула на бегу:

- Вызовите истребителей! - но не остановилась. Я не смела остановиться. Я единственная, кто его видел. Если я его потеряю, он убежит.

Я бежала сквозь тьму одна за существом, которое могло оказаться вовсе не зомби. Не самый умный из моих поступков, но у меня не было выбора. Не было.

Эта тварь никогда больше никого не убьет. Если только я смогу ее остановить. Сегодня. Сейчас.

Я пересекла освещенный участок, и после него темнота меня ослепила. Я замерла, нетерпеливо ожидая, пока глаза привыкнут.

- Нас-стойчивая женщ-щина, - прошипел чей-то голос справа, и я вся покрылась гусиной кожей.

Я изо всех сил напрягала боковое зрение. Вон он - темная тень поднялась из кустов, обнимающих угол дома. Он встал, в полный рост, но не нападал. Стоит ему захотеть, и он убьет меня, прежде чем я успею повернуться и выстрелить. Я видела, как быстро он двигается. Я поняла, что мне конец.

- Ты не такая, как вс-се. - Голос был свистящим: видимо, рот настолько прогнил, что каждое слово давалось этому зомби с трудом. Голос джентльмена, хорошо отдохнувшего в могиле.

Я медленно, очень медленно начала поворачиваться в его сторону.

- Положи меня.

Теперь я уже могла его рассмотреть. В темноте я довольно неплохо вижу. И мне помогали уличные фонари.

Кожа была бледной, изжелта-белой. Она облепляла кости черепа, словно полурастаявший воск. Но глаза - их не тронуло тление. Они горели таким огнем, что казались вообще нечеловеческими.

- Куда тебя положить? - спросила я.

- В мою могилу, - сказал он. Его губы двигались как-то неправильно: от них почти ничего не осталось.

В лицо мне ударил свет. Зомби завопил, закрывая лицо. Я не видела ни черта. Он промчался мимо меня. Я вслепую нажала курок. Мне показалось, что я услышала, как пуля ударила в стену. Я снова выстрелила, теперь уже через плечо, и бросилась на землю, чтобы защитить горло, если он прыгнет.

Когда зрение вернулось ко мне, я была одна. Целая и невредимая. Почему? Положи меня, сказал он. В мою могилу. Как он узнал, кто я такая? Люди редко способны это почувствовать. Только ведьмы и другие аниматоры. Другие аниматоры. Вот черт.

Внезапно рядом со мной оказался Дольф. Он рывком поставил меня на ноги.

- Господи, Блейк, ты ранена?

Я отрицательно покачала головой.

- Что это было, черт возьми?

- Галогенный прожектор.

- Проклятие, вы меня едва не ослепили!

- Мы не видели, куда стрелять, - пояснил Дольф.

Мимо пробежали копы. Раздался крик: "Вон он!" Мы с Дольфом и яркий, как лень, прожектор остались позади, а погоня весело понеслась куда-то в темноту.

- Он со мной говорил, Дольф, - сказала я.

- Что значит "говорил"?

- Он попросил, чтобы я положила его обратно в могилу. - Говоря это, я смотрела на Дольфа. Вероятно, сейчас я была похожа на Ки - такая же бледная кожа и черные вытаращенные глаза. Интересно, почему я не чувствую страха? - Он старый, ему, по меньшей мере, уже сто лет. При жизни он был как-то связан с вуду. Вот чего они не учли. Именно поэтому Питер Бурк не смог им управлять.

- Откуда ты все это знаешь? Он тебе сказал?

Я покачала головой.

- Его возраст я определила по тому, как он выглядит. И он узнал во мне человека, который может отправить его обратно. Только колдун или другой аниматор мог почувствовать, кто я такая. Я ставлю на аниматора.

- Это как-нибудь меняет наш план? - спросил Дольф.

Я снова уставилась на него.

- Сколько людей он убил? - Я не стала дожидаться ответа. - Мы его уничтожим. И точка.

- Ты рассуждаешь, как полицейский, Анита. - Величайший комплимент в устах Дольфа. И я именно так это восприняла.

Не имело значения, кем зомби был при жизни - пусть даже аниматором или вудуистом. Что с того? Сейчас это машина для убийства. Он меня не убил. Не ранил. Но я не могу позволить себе оказать ему такую же услугу.

Вдали послышались выстрелы, отдаваясь эхом от стен домов. Мы с Дольфом переглянулись.

Браунинг все еще был у меня в руке.

- Надо с этим кончать.

Он кивнул.

Мы побежали, но он тут же меня обогнал. Ноги его были длиннее моих. Я не могла за ним угнаться. Я могла бы опрокинуть его на землю, но обогнать - никогда.

Он заметил, что я отстала, и приостановился.

- Давай беги, - сказала я.

Дольф прибавил газу и исчез в темноте. Он даже не оглянулся. Если Дольфу сказать, что тебя не смущает остаться одной в темноте, когда где-то рядом прячется зомби-убийца, он поверит. По крайней мере, мне он поверил.

Это тоже был комплимент, но в результате я уже второй раз за ночь бегаю в темноте одна. Крики теперь доносились с двух противоположных сторон. Они его потеряли. Проклятие.

Я замедлила шаг. У меня не было никакого желания наткнуться на эту тварь. Она на меня не напала, но я всадила в нее, по крайней мере, одну пулю. Даже зомби не любит таких вещей.

Я стояла в прохладной тени дерева. Я находилась на окраине района, возле забора из колючей проволоки, который ограждал засаженное бобами поле. Зомби пришлось бы лежать плашмя, чтобы спрятаться на такой ровной местности. Я уловила отблески прожектора, свет которого обшаривал окрестности, но они были приблизительно в пятидесяти ярдах от меня.

Они искали на земле, потому что я им сказка, что зомби не любят лазить. Но это был необычный зомби. Над головой у меня зашуршали ветки. Волосы на макушке зашевелились. Я завертелась, подняв вверх пистолет и вглядываясь в листву.

Он зарычал и прыгнул.

Я успела выстрелить дважды, прежде чем он повалил меня и всем весом прижал к земле. Две пули попали ему в грудь, не причинив никакого вреда. Я выстрелила еще раз, но с тем же успехом я могла бы стрелять в стену.

Он зарычал у самого моего лица. На меня пахнуло открытой могилой. Я завизжала и снова потянула крючок. Пуля ударила его в горло. Он чуть замешкался и сделал глотательное движение. Глотает пулю?

Горящие глаза уставились мне в лицо. В этом взгляде теплился разум, в нем ощущалось что-то похожее на одушевленных зомби Доминги. Словно кто-то выглядывал оттуда. Мы застыли; это длилось мгновение, но казалось, что миновала вечность. Его руки легли на мое горло, но пальцы не сжались - пока. Ствол моего пистолета уперся ему в подбородок. Ни один из трех предыдущих выстрелов не причинил ему никакого вреда - и на этот тоже надежда слабая.

- Не хотел убивать, - тихо сказал зомби. - С-сначала не понимал. Не помнил, кем был.

Нас окружила полиция. Я слышала голос Дольфа:

- Уберите огнеметы! Уберите их, к чертовой матери!

- Мне нужно было мяс-со, чтобы вс-спомнить, кем я был. С-старалс-ся не убивать. С-старалс-ся проходить мимо домов, но не мог. С-слиш-шком много домов, - шептал зомби. Его пальцы с кривыми ногтями начали сжиматься. Я выстрелила. Его тело дернулось назад, но руки по-прежнему сжимали мне шею.

Сильнее, сильнее. Я задыхалась. В глазах у меня заплясали искры. Ночь из черной превратилась в серую. Приставив пистолет к его переносице, я снова и снова отчаянно нажимала курок.

В глазах у меня потемнело, но я еще чувствовала свои руки и палец, нажимающий на курок. Тьма затопила мои глаза и поглотила мир. Я перестала чувствовать руки.

Я очнулась от криков - ужасающих воплей. Запах горелого мяса ударил мне в нос. Задыхаясь, я хотела вдохнуть поглубже, и мне стало больно. Я закашлялась и попыталась сесть. Дольф, оказавшийся рядом, поддержал меня за плечи. В руке у него был мой пистолет. Я кашляла, и кашель рвал мне горло. А может быть, зомби мне его уже разорвал.

Что-то размером с человека каталось по иссушенной зноем траве. Оно пылало. Пылало чистым оранжевым пламенем, и отблески плясали на листьях, как солнечные пятна на воде.

Два истребителя в защитных костюмах стояли рядом, поливая тварь огнем, словно сражались с вурдалаком. Тварь издавала пронзительные крики, и от каждого крика я вздрагивала.

- Господи Иисусе, почему оно не умирает? - это спросил Зебровски. Он стоял рядом, и лицо его было оранжевым в свете огня.

Я ничего не сказала. Я не хотела говорить это вслух. Зомби не умирал, потому что при жизни был аниматором. Я знала, что таких зомби очень трудно убить. Но я не знала, что, выходя из могилы, они жаждут человеческой плоти. Что они вспоминают, кем они были, только когда едят человечину.

Этого я не знала. И не хотела знать.

В круге света возник Джон Бурк. Одну руку он прижимал к груди. На его одежде я увидела пятна крови. Интересно, зомби сказал что-нибудь Джону? Знает ли он, почему зомби не умирает?

Зомби кружился и корчился в пламени. Его тело было подобно фитилю свечи. Шатаясь, он шагнул к нам. Его пылающая рука потянулась ко мне. Ко мне.

Потом он медленно повалился в траву. Так падает срубленное дерево, еще борющееся за жизнь. Если можно так выразиться. Истребители продолжали держать наготове огнеметы, чтобы не дать твари ни малейшего шанса. Мне не в чем было их упрекнуть.

Когда-то это был некромант. Эта туша, которую медленно пожирал огонь, была при жизни тем же, что и я. Стану ли я чудовищем, если меня кто-нибудь оживит? Лучше не выяснять. В завещании я просила кремировать труп, потому что не хотела, чтобы кто-нибудь оживил меня и надавал оплеух. Теперь у меня появилась другая причина настаивать на этом в своем завещании. Проклятие. Одной было вполне достаточно.

Я смотрела, как чернеет и съеживается плоть, как трескается и начинает слезать кожа, как кости рассыпаются мириадами искр и исчезают в огне.

И, глядя, как умирает зомби, я дала себе клятву. Доминга Сальвадор должна гореть в аду за содеянное. Есть во вселенной огнь, который не угасает. И в этом пламени струя огнемета покажется ей маленьким неудобством. Она будет гореть вечно, но даже этот срок казался мне слишком коротким.

Я лежала на спине в комнате охраны. Белая занавеска скрывала меня от любопытных глаз. Голоса с другой стороны занавески были громкими и враждебными. Мне нравилась моя занавеска. Подушка была плоской, стол для допросов - жестким. Я чувствовала себя замечательно. Было больно глотать. Было больно сделать даже маленький вдох. Но дыхание необходимо. Я была счастлива, что способна хоть как-то дышать.

Я лежала очень спокойно. Делала то, что мне было велено. Лежала и слушала свое дыхание, биение своего сердца. После того как чудом избежишь смерти, начинаешь испытывать повышенный интерес к собственному телу. Замечаешь то, на что обычно не обращаешь внимания. Я чувствовала, как бежит кровь по венам, и могла попробовать на вкус свой размеренный, четкий пульс. Он перекатывался у меня во рту, как леденец.

Я была жива. Зомби был мертв. Доминга Сальвадор - в тюрьме. Жизнь была прекрасна.

Дольф откинул занавеску и вновь задернул ее за собой, как закрывают за собой дверь, входя в комнату. Мы притворялись, что нам доступно уединение, даже при том, что могли видеть ноги тех, кто проходил мимо занавески.

Я улыбнулась Дольфу. Он улыбнулся в ответ:

- Рад видеть тебя в добром здравии.

- Не знаю насчет "доброго", - сказала я. Мой голос был хриплым. Я откашлялась, чтобы придать ему мелодичности, но это не помогло.

- Что говорят врачи насчет твоего голоса? - спросил Дольф.

- Я временно стала тенором. - Я взглянула на него и добавила: - Но это пройдет.

- Хорошо.

- Как Бурк? - спросила я.

- Царапины, ничего серьезного.

Я так и подумала, увидев его вчера ночью, но всегда неплохо удостовериться.

- А Робертс?

- Она будет жить.

- Но она не останется инвалидом? - Говорить было больно.

- Не останется. Ки тоже был ранен в руку. Ты не знала?

Я хотела покачать головой, но сразу же передумала. Это тоже было больно.

- Я не заметила.

- Просто пара царапин. Он быстро поправится. - Дольф погрузил руки в карманы штанов. - Мы потеряли трех офицеров. Еще один ранен тяжелее, чем Робертс, но выкарабкается.

Я посмотрела на него.

- Это моя вина.

Дольф нахмурился.

- Что ты имеешь в виду?

- Я должна была догадаться. - Я снова закашлялась. - Это был не обычный зомби.

- Это был зомби, Анита. Ты оказалась права. И именно ты сообразила, что он прячется в одном из этих чертовых мусорных баков. - Он усмехнулся. - И ты едва не погибла, пока не убила его. Я думаю, ты сделала свою часть работы.

- Я его не убила. Это сделали истребители. - Произносить длинные слова было куда больнее, чем короткие.

- Ты помнишь, что было после того, как ты начала задыхаться?

- Нет.

- Ты выпустила ему в рожу всю обойму. Вышибла из его проклятой башки все остатки мозгов. А потом потеряла сознание. Я думал, что ты уже на том свете. О Боже. - Он покачал головой. - Никогда больше так со мной не шути.

Я улыбнулась:

- Постараюсь.

- Когда его мозги вылетели наружу, он поднялся. Благодаря тебе он уже не мог сопротивляться.

Вошел Зебровски. Он не дал себе труда задвинуть за собой занавеску, и я увидела мальчика с окровавленной рукой, который плакал, уткнувшись в плечо какой-то женщины. Дольф закрыл занавеску. Держу пари, Зебровски из тех людей, которые никогда не задвигают до конца ящики стола.

- Они все еще извлекают пули из трупа. И каждая пуля - твоя, Блейк.

Я просто молча на него смотрела.

- Ты настоящий Стреляный Калач, Блейк.

- Кто-то из вас должен им быть. Зебров... - Я не смогла до конца произнести его имя. Слишком больно.

- Тебе больно? - спросил Дольф.

Я осторожно кивнула.

- Врачи уже вкололи мне болеутоляющее. И сделали укол от столбняка.

- На твоей бледной шейке расцветает ожерелье маленьких синячков, - сказал Зебровски.

- Поэтично, - похвалила я.

Он пожал плечами.

- Я пойду посмотрю, как там другие раненые, а потом прикажу кому-нибудь отвезти тебя домой, - сказал Дольф.

- Спасибо.

- Вряд ли ты сейчас способна передвигаться самостоятельно.

Наверное, он был прав. Я смахивала на кучку дерьма - но это была очень счастливая кучка. Мы сделали это. Мы разгадали преступление, и виновник отправлен в тюрьму. Гип-гип ура.

Вернулся врач с болеутоляющими таблетками. Он поглядел на двух полицейских.

- Ну-с. - Он вручил мне флакончик с тремя пилюлями. - В первые два дня вам это пригодится. На вашем месте я бы посидел дома. - Он посмотрел на Дольфа. - Вы слышали это, босс?

Дольф нахмурился.

- Я не ее босс.

- Но вы же тут главный? - спросил врач. Дольф кивнул.

- Тогда...

- Я у них временно, - перебила я.

- Временно?

- Можно сказать, что мы позаимствовали ее из другого отдела, - вставил Зебровски.