жизнь кто-то держит в добрых и надежных руках.
Поправишься, в свой город поедешь.
восхитительна, хотелось плакать и смеяться.
еловая лапа зеленела под портретом Че Гевары - вырезанной откуда-то
репродукцией. А на двери был гиперреалистически выписан урбанистический
пейзаж.
толщи. Черные корки отваливались с лица.
и уснул. Теплый сон растопил слезы моей ослабшей души.
скобленые половицы. Хозяин сбрасывал заиндевевшие поленья; булькал чай,
скреблась в сенях лайка.
таежника. Легкая черная лайка бежала рядом по насту.
ложился отдыхать. Японский транзистор тихо гремел музыкой большого мира.
выжить.
сделался вновь приятен. Блаженство жить усиливалось.
перебегали по бисеру и бляшкам мехового убора на стене. Силы жизни
возвращались: я скрывал любопытство.
скуластой маской темного дерева. Латунный блик был как обруч на черных
гладких волосах. В узких черных глазах ровно и глубоко отсвечивали
огоньки.
с плоским нежным ногтем.
лесного народа, таежного племени. Одежда и бубен шамана висели на стене,
конопаченной мхом.
английский, узбекский и фарси. Русский язык его рассуждений был изыскан
и богат. Его речь была речью образованного человека. Более
образованного, чем я.
- Но если чего-то хочешь, надо остановиться вовремя. Я хотел знат все, и
я не остановился вовремя. Теперь я не могу быть никем. Потому что я
понял Жизнь. - Это слово он тоже произнес с большой буквы.
полке. Раз в три года Мулка, сдав белок и соболей, путешествовал к
московским букинистам.
справедливо.
вернуться к людям своей крови, чтоб не отравить их своим знанием; он не
хотел жить в большом городе большой жизнью, считая своим долгом делить
нелегкую жизнь своего народа. Я уважал его, не понимая.
Вызовут вертолет или "аннушку". Я предвкушал встречи в Ленинграде.
Гордость круто соленым ломтем настоящей жизни. Время набрасывало
счастливый флёр на пережитое.
непроницаем, заботлив, ровен. В прощальный вечер он выставил бутылку
спирта. Лайка в сенях грызла кости обглоданного нами глухаря.
должен говорить тебе этого. Но я тоже человек. Я слаб тщеславием. А ты
умен и образован, ты, быть может, сумеешь понять меня.
книгочей и внук шамана, свою недлинную речь.
тебя и была хорошей женой. У тебя была карьера, хорошая зарплата, дом в
Ленинграде, друзья и уважение людей. Ты был счастлив, скажут люди. Нет,
скажешь ты.
нем жить. Твоя жизнь определилась и пошла по течению, и ощущение живой
жизни, ее полноты, остроты - ослабло. Тебе стало неинтересно. Ценное
перестало быть ценным. И ты бросил все.
Человеку всегда мало, он ненасытен по природе своей. Идеал принципиально
недостижим. Это первое, - сказал Мулка.
пережитые трудности дороги тебе. Воспоминания ясно показывают, чтО для
человека главное в жизни. Солнечное утро после дождливой ночи, закат над
рекой - что в них? а несколько таких картин человек помнит всю жизнь как
высшее счастье. Счастье бытия, единения с миром и вселенной.
поводы к ним бывают мелки: подарок в детстве, новая вещь, верность друга
в тяжелую минуту.
О холодке грехов. О первом познании женщины и высшем наслаждении ею. О
тягчайших испытаниях и опасностях.
целиком: ничто в них глубоко не затронуло чувства.
воспоминания субъективны: не то помнится, что рассудок считает важным, а
то, что нервная система ощущает сильно. Память хранит не общепринятые
ценности, а сильное ощущение.