подозревает об опасности. Отцепиться от кашалота? Остаться одному? Но что он
будет делать в глубинах без света, без оружия, без механизмов? Он погибнет!
Лучше с кашалотом вместе: он его уже два раза спас. Только не отдавать
скафандр, не выдавать...
кулаком по обломку гарпуна, на котором висел.
плашмя по воде с такой силой и громом, что, казалось, где-то рядом, над
ухом, раздался оглушительный залп из нескольких орудий. В следующее
мгновение, обезумев от боли, гигантское животное стремительно нырнуло в
глубину, подняв над водой вертикально хвост и заднюю часть тела вместе с
висевшим на ней Павликом.
спрятав голову за жировым бугром.
Павлик, сам отказался от нее, сам убежал от нее. Куда несется сейчас полный
ярости кашалот? Сколько может еще он, Павлик, держаться на нем? Надолго ли
хватит ему воздуха в баллоне скафандра? А пища?
выходом из подлодки он вкусно и сытно позавтракал, но с тех пор прошло,
вероятно, уже часов восемь. Его термос полон горячего какао. Надо растянуть
этот запас на возможно большее время. Он сделает лишь три-четыре глотка --
не больше. Надо экономить.
двигался резкими, порывистыми скачками, глубоко поджимая под себя огромный
хвост и мощно выбрасывая его вверх. Было достаточно светло, как бывает
светло днем в Саргассовом море на глубине ста -- ста двадцати метров; стояли
светлые ярко-зеленые сумерки.
термосного аппарата. Сейчас же он почувствовал на губах прикосновение
круглого и гладкого кончика трубки. Павлик с наслаждением сделал несколько
глотков.
Какая непростительная глупость! Ведь он вызывал радиостанцию "Пионера", а
между тем его собственный радиоаппарат настроен на волны зоолога, Скворешни
и Марата. Ведь он только с ними поддерживал разговор возле затонувшего
испанского корабля! Как он это упустил из виду?! Как он мог это забыть и
вызывать подлодку, не настроившись на волну ее радиостанции?
еще раз... Рычажка от радиоаппарата не было на месте. В необычайном волнении
Павлик согнулся и попробовал рассмотреть все, что находится на щитке. Но
свет, как будто достаточно яркий, оказался обманчивым: ничего нельзя было
различить на расстоянии полуметра от щитка.
Когда? Осьминог... Да, да, конечно... это он..."
рычажком от винта и кнопкой осветительного фонаря. Вдруг сердце замерло.
Стерженек, на котором держалась кнопка, был согнут, и кнопка прижата и щитку
между позициями "вкл" и "выкл". Может быть, только поэтому и не горит
фонарь? Павлик стал осторожно отгибать и выпрямлять кнопку. Потом с еще
большей осторожностью начал переводить ее по вырезной щели на позицию "вкл".
слившись с ним, из груди Павлика вырвался крик радости.
заметил этого рывка. Он громко и радостно смеялся.
душе! Но ведь это значит, что есть электричество! Есть энергия для винта!
Для радио! Ура! Ура!
лицо его сделалось серьезным и озабоченным.
и настройки. Надо попробовать винт. А куда плыть, если он даже и будет
работать?.. Ну, об этом после. Сначала винт".
позицию "малый ход". Рычажок не тронулся с места.
заскакивания в гнезда различных позиций. Сняв с пояса запасный фонарь,
висевший на шнуре, Павлик нажал кнопку и направил его свет на щиток
управления.
в сторону и задвинут под рычажок от винта, который поэтому высоко приподнят
над дужкой с позициями, ходит свободно и не производит включений.
умудрился?"
разъединены и поставлены на свои места.
В решительную минуту полный страха и надежд, он боялся этого последнего
испытания. Наконец с замирающим сердцем Павлик чуть тронул рычажок
радиоаппарата и перепел его на волну "Пионера".
крикнуть, но слезы хлынули из глаз, спазмы сжали горло и лишь хриплые,
невнятные звуки вырывались из раскрытого рта.
счастливым смехом:
вы? Где вы? Помогите!
быстро таявший шлейф. Она беззвучно и легко неслась, как, вероятно, несутся
планеты в безвоздушном мировом пространстве.
судорожными скачками кашалот ринулся обратно в глубину.
кашалота. Ты сможешь это сделать?
в него из ультразвуковой пушки. Вмешался взволнованный голос Марата:
осьминогов и от акул. Пусть живет, товарищ командир. А Павлику прикажите
запустить винт на полный ход и вперед вдоль тела кашалота. Павлик легко
сорвется и уйдет от его хвоста. Опять раздался голос капитана:
нащупал рычажок от винта и резко передвинул его на крайнюю позицию слева --
"десять десятых" -- самый полный.
глазами Павлика. Потом он увидел стремительно уносившуюся в глубину огромную
тень кашалота, а позади медленно надвигающуюся, как гора с массой правильных
продольных морщин, подлодку.
металлические двери. Перейдя на малый ход и изогнувшись дугой, как рыба,
Павлик скользнул в широкое отверстие, ярко освещенное желтоватым светом
электрических ламп.
управления, задумчиво глядя на экран и его купол. В голубых сумерках
экранного поля мелькали темные силуэты встречных рыб, головоногих, моллюсков
самых разнообразных форм и размеров.
средний крейсерский ход, при котором не перенапрягался материал взрывных
дюз, не было надобности накаливать корпус и окружать его паровой оболочкой.
Время от времени глаза лейтенанта пробегали по созвездиям маленьких зеленых
лампочек, спокойно горевших на щите управления и на круглой стене
центрального поста, успокоительно доносивших о ровной, ничем не нарушаемой
работе всех механизмов и агрегатов подводного корабля.
лицо его оживилось. Он нажал кнопку под номером двенадцать, и сейчас же
рядом со щитком осветился небольшой матово-серебристый экран. На нем
появилось изображение госпитального отсека, несколько коек, двух лежащих на
них фигур и зоолога в белом халате, рассматривающего на матовый свет лампы
какую-то пробирку. Зоолог повернул голову и вопросительно вскинул глаза на
экран.