Чтение 30–й страницы книги ~Рыбка по имени Зайка~

- Фу! Не верю я в боженьку.

- А в существовании ведьм, значит, не сомневаешься. - Галя попыталась вернуть подруге чувство реальности.

И тут Лола заплакала.

- Как вы не понимаете, - выкрикнула она сквозь слезы, - это мой последний шанс, другого не будет!

Галя с Машей переглянулись и решили: пусть Лола съездит к ведунье, ничего страшного не случится. Но отпускать подругу одну не хотелось.

- Мы с тобой, - воскликнули девочки.

- Нет, - покачала головой Лола, - у бабки условие такое, чтобы приехала лишь та, которой надо, иначе даже разговаривать не станет.

Пришлось Усовой и Лаптевой остаться дома.

Маша, правда, попробовала порасспрашивать Римму, но та испуганно замахала руками.

- Ой, ничего говорить не могу, а то не сработает колдовство. Мне Лола запретила даже рот раскрывать.

Вернувшись от ведьмы, Кисова попросила подружек:

- Завтра, во время физры, присмотрите за Птицыной, чтобы ненароком в раздевалку не подалась среди урока.

- Зачем? - удивилась Маша.

- Мне бабка тряпочку волшебную дала, - мрачно объяснила Лола, - надо ее теперь к Танькиной одежде пришить. Она все время в одних джинсах шляется, других не имеет. Пока она в зале будет, я тряпицу в брючину, в подворот, и вошью.

Усова вздохнула и уставилась на Лаптеву, та кивнула:

- Ладно, раз уж начали, нужно дело до конца довести, бери иголку, мы Птицыну в случае чего придержим.

Лола повеселела и бросилась целовать подруг. На следующий день Маша поинтересовалась:

- Ну, чего, отвернуло Игоря?

- Похоже, нет, - вздохнула Галя, - вон они воркуют.

- Говорила же, чушь все это, - усмехнулась Маша.

- Ладно, забыли, - быстро сказала Галя и посмотрела на Лолиту.

Усова собиралась завести беседу на какую-нибудь нейтральную тему, но осеклась. Ее поразило лицо Лолы, бледное, с мелкими каплями пота на лбу.

- Еще не вечер, - вдруг сказала Лолита, - колдовство сразу не поможет. Скоро от Птицыной ничего не останется. Говорил Игорь, что их только смерть разлучит! Вот и посмотрим, кому он достанется, когда Танька подохнет. Ей бабка страшный заговор сделала, на тряпку из гроба.

Усова вздрогнула, а Лаптева быстро сказала:

- Может, волосы к лету подстричь? Как считаете, девочки?

Маша явно решила более не обсуждать неприятную тему.

Придя домой, Галя позвонила Маше и спросила:

- Думаешь, это правда, про смерть, которая ждет Птицыну? Может, нам ей позвонить и все рассказать? Пусть из джинсов тряпку вытащит!

- Только опозоришь нас, - испугалась Лаптева. - Птицына знаешь какой вой поднимет! Вся школа смеяться над Лолой будет, молчи лучше.

- Вдруг Танька помрет! - не успокаивалась Галя.

- Чушь собачья, - взвилась Маша, - бабка просто мошенница, она Лолку вокруг пальца обвела, небось живет за счет таких дур. Наврет с три короба, денежки захапает и ручонки потирает. Ничего не случится, Танька здорова, как корова.

Ну а потом Птицына заболела. Никто вначале не беспокоился, в школе бушевала корь, на занятия из всего класса ходило несколько человек. "Мушкетерки" тоже подцепили заразу, а когда, выздоровев, явились на занятия, их огорошили новостью: у Птицыной лейкоз, она умирает, помочь девочке ничем нельзя, какая-то особая, ураганная форма заболевания.

С Усовой случилась истерика.

- Мы должны немедленно ехать в клинику, - кричала она подружкам, - пусть из джинсов эту тряпку вынут.

Лола, услыхав ее вопль, поджала губы, а Лаптева обняла Галю.

- Успокойся, мы тут ни при чем.

- Как же так! А заговор на смерть!

- Ерунда!

- Ничего себе "ерунда"! Танька загибается, - трясла головой Галя.

Лолита внезапно выскользнула за дверь, а Лаптева стала утешать подругу:

- Ну-ка, включи мозги! Тряпка когда действует?

- Не знаю, - прошептала Усова.

- Только если Танька в джинсах ходит, - объяснила Маша.

- Она их все время таскает.

- Не в больнице же, - резонно возразила Лаптева, - кого ж в клинике в верхней одежде оставят!

Ночнушка на ней небось. А раз брюки дома, то и никакого воздействия нет, усекла?

- Ага, - дрожащим голосом ответила Галя.

Усовой было страшно до слез, она испытывала огромное чувство вины перед Таней, которое после смерти Птицыной стало просто невыносимым, а уж когда Игорь покончил с собой, то Галя поняла, что более хранить тайну не может. Вот почему она и прибежала к Матильде Львовне.

Классная руководительница стала утешать ученицу, мол, колдовства не бывает, ведьм не существует, всякие заговоры чушь. То, что случилось, ужасное несчастье, горе, но оно не имеет никакого отношения к глупости, которую придумала Лола.

- Может, мне в милицию обратиться? - стонала Галя.

- Ни в коем случае, - решительно отрезала Матильда, - и не вздумайте ходить с покаянием к родителям Птицыной, они сейчас не в том состоянии, чтобы выслушивать этот бред. Мой тебе совет, кстати, передай его и остальным: никогда больше не вспоминайте эту в высшей степени глупую историю и в дальнейшем не предпринимайте ничего подобного.

Слегка успокоенная Усова утерла слезы и ушла.

Матильда легла в кровать, но уснуть ей так и не удалось. До утра она провертелась в постели, без конца переворачивая подушку. Сердце учительницы болело от жалости. Матильда Львовна с горечью думала о бедной Танечке Птицыной, несчастном Игоре, о глупышках Лоле, Маше, Гале и Римме, о том, как сложится дальнейшая судьба детей, не нанесла ли эта неприятная история травму их психике. Много тяжелых дум вертелось в голове у Матильды. Успокоилась она только на рассвете.

- Ничего, сейчас они придут в себя, и жизнь потечет по-прежнему, - вздохнула Матильда и провалилась в сон.

Но, увы, она ошиблась. Все только начиналось.

Спустя некоторое время по школе пополз пущенный невесть кем слушок: "мушкетерки" навели на Птицыну порчу, сжили ее со свету, чтобы Игорь достался Лоле. Новость принялись живо обсуждать все старшеклассники. Слава богу, хоть мелких не коснулись разборки, и Надя с Ирой, младшие сестры Победоносцевой с Кисовой, спокойно учились дальше.

А в старших классах горели страсти, достойные пера самого Шекспира.

Сначала дети только перешептывались. Потом к Усовой подошла Оля Белкина и напрямую спросила:

- Правда, что про вас говорят?

- Нет, - в ужасе воскликнула Галя, - ничего не было, это враки! Мы никаких тряпок в джинсы Тане не зашивали.

Белкина изогнула выщипанную бровь.

- Интересненько, что за тряпки? Тут кто про землю с могилы толкует, кто про булавки заговоренные, а ну, рассказывай, в чем дело.

Бедная Усова, сообразив, что сморозила глупость, попыталась удрать, но ее обступили школьники, с криками требовавшие правды. Галя заплакала, в дело вмешалась Матильда. Она заявила:

- Колдовства не бывает, прекратите безобразие.

Но дети не послушались ни ее, ни остальных педагогов, уроки были сорваны, а Усову учителя еле отбили у разъяренных подростков.

- Пусть больше в школу не является, - орали учащиеся вслед преподавателям, тащившим почти потерявшую сознание Галю в медпункт.

- Мы им всем бойкот объявим, - кричали девочки.

- Ишь, королевы, - злились мальчики.

Буквально за один час всеобщее обожание "мушкетерок" превратилось во всепоглощающую ненависть, страшную и тупо жестокую.

Вечером к Матильде Львовне прибежали разъяренные родители Усовой. Они чуть ли не с кулаками накинулись на классную руководительницу.

- Негодяйка, - орала мать, - девочка с вами поделилась, рассказала о глупом поступке, а вы?

- Разнесли сплетню по всей школе, - подхватил отец, - выставили Галю убийцей!

- Я никому ничего не говорила, - отбивалась Матильда.

- Дрянь, - топала ногами мать Усовой, - еще и лжет, откуда все тогда об этом дурацком колдовстве узнали?

- Галя сама детям проговорилась, - попыталась объяснить Матильда.

- Ага! - потерял самообладание отец Галины. - Только когда? Вся школа уже кипела. Кроме тебя, разболтать было некому! Падла! В порошок сотру, до министра образования дойду, ни перед чем не остановлюсь. Таких поганой метлой вон из школы гнать надо.

Что было дальше, Матильда не помнит. С ней случился сердечный приступ, и она без чувств упала на пол. Присмиревшие, испуганные родители Усовой вызвали "Скорую помощь" и отвезли учительницу в больницу.

Матильда долго лечилась, потом уехала в санаторий. На работу она вернулась лишь к новому учебному году. Вошла в свой класс, увидела несколько новых лиц, удивилась, а когда сделала перекличку и, не сумев скрыть еще большего изумления, воскликнула:

- А где Кисова, Лаптева, Усова и Победоносцева? Их нет в списках! - повисла тишина, потом Света Ланская торжествующе сообщила:

- Они ушли.

- Куда? - растерялась Матильда.

- Не знаем, - хором ответили дети.

- Переругались они между собой, - еле скрывая радость, продолжала Ланская, - Лолита и Маша с Галей не разговаривали, а она с ними даже не здоровалась. Вот они какие на самом деле оказались!

Мушкетерки!

Школьники оживленно загудели, Матильде Львовне стоило огромного труда успокоить их.

Больше она с королевами не встречалась. Иногда, впрочем, до классной руководительницы долетали обрывки сведений о ее любимых ученицах. Кисова уехала учиться в Лондон. Ее родители вроде помогли Римме Победоносцевой поступить в вуз, и наивная глупышка вскоре стала изучать иностранные языки.

У Маши Лаптевой умерли родители, и девушка осталась одна. Кажется, сиротой стала и Кисова. О Победоносцевой вообще не было ни слуху ни духу. Ее сестра, впрочем, как и Ира Кисова, благополучно посещала школу. Но расспрашивать девочек Матильда не решалась. Если честно, ей хотелось поскорей забыть неприятную историю, вычеркнуть ее из памяти.

Одноклассники "мушкетерок" благополучно выпорхнули из стен школы во взрослую жизнь. О Тане Птицыной, Игоре Попове и волшебной тряпке судачить стало некому. Через два года произошедшая трагедия окончательно подернулась дымкой забвения. Иногда Матильда задавала себе вопрос: "А было ли все в действительности? Может, ей просто кошмар приснился?"

Глава 31

- Неприятная история, - кивнул я, когда Матильда Львовна замолкла. - Дети порой способны на невероятную глупость.

- И жестокость, - печально подхватила директриса. - Отчего-то считается, что школьники наивны и ребячливы. Думают только об уроках, конфетах и кино. На самом же деле в детском коллективе случается подчас такое!

- Нет ли у вас телефона Галины Усовой? - спросил я у Матильды Львовны.

Директриса вздохнула:

- Раньше был, естественно. Могу вечером в старых записных книжках порыться и поискать.

- Адреса ее, конечно, тоже не помните, - безнадежно констатировал я.

Матильда Львовна встала и подошла к окну.

- Видите тот дом?

- Серый, с длинными колоннами?

- Да. Галя жила в нем, на самом последнем этаже.

- В каком подъезде?

- Он там один, - ответила директриса, - квартира Усовой в мансарде, Галя еще все время на духоту жаловалась, постоянно повторяла: "Ну почему мы не поменяемся, летом дышать нечем, а зимой холодрыга". Не знаю, осталась ли она на прежнем месте, думаю, что нет. Я иногда бывших своих учеников встречаю, многие ведь в наших переулках живут, а с Усовой ни разу не столкнулась. Хотя, может, это и к лучшему. Как вы полагаете?

Я кивнул, с нетерпением ожидая момента, когда смогу пойти к Усовой.

* * *

Задыхаясь, я преодолел огромные лестничные пролеты и оказался перед двустворчатой дверью, явно охранявшей вход в квартиру с момента постройки здания. У хозяев хватило ума не менять старинные створки на более надежный, но уродливый современный вариант из стали.

Не успел я нажать на звонок, как раздался легкий скрип и на пороге появился мужчина лет пятидесяти. Из одежды на нем были только темно-синие трусы.

- Чего надо? - сердито поинтересовался он и потер рукой затылок. - Ты, ваще, кто?

- Иван Павлович Подушкин, - представился я, - ищу Галину Усову.

Мужик хмыкнул:

- Во, блин, заколебали прям! Подавай им Усову, хоть расшибись! Сказано было - переехала она.

- Я пришел к вам впервые.

- Да? - прищурился дядька. - Значит, похожий кто-то приволакивался, ну покоя нет, то девка припрется, то мужик, то опять баба.

- Не подскажете новый адрес Галины? - не сдавался я.

Хозяин квартиры засопел, поковырял в ухе и беззвучно исчез. Дверь он за собой не прикрыл. Я остался стоять на пороге, вдыхая смесь запахов. Несмотря на жару, хозяйка готовила суп на жирном мясном бульоне. Через пару секунд у меня заболела печень и начал судорожно сжиматься желудок. Однако странные пищевые пристрастия у некоторых людей, лично мне кажется, что в душном августе лучше вообще обойтись без первого, в крайнем случае можно влить в себя окрошку...

- Во, - вынырнул из паров борща дядька, - держи и больше не ходи! Взяли моду таскаться, прям офонарели. Я вам, че, справочная? Уж когда ваша Усова поменялась, а все претесь и претесь!

Я сунул клочок бумаги в карман и церемонно поблагодарил мужика.

- Премного благодарен вам за хлопоты, очень сожалею, что заставил утруждаться, более не побеспокою вас!

Мужик моргнул пару раз, потом вдруг обиженно протянул:

- Ну народ! Просят - помогаешь, а они еще и оскорбляют. Да пошел ты на ..!

Дверь хлопнула, я вздрогнул и удивился до последней степени. Что обидного усмотрел собеседник в моих вежливых словах?

* * *

К новому месту жительства Галины Усовой я добрался лишь через полтора часа. Вышел из машины, вытер вспотевшее лицо носовым платком, вдохнул свежий воздух и подумал, что слова "спальный район" являются наилучшей характеристикой среды обитания. Дом Усовой находился в живописнейшем месте, здание высилось среди буйно-зеленых деревьев. Дорога тут практически заканчивалась, широкая магистраль превращалась в узкую тропинку, убегавшую в лес. Галя поступила совершенно правильно, обменяв бензиновые пары Садового кольца на упоительный кислород относительно нового района.

Наслаждаясь вкусным воздухом, я дошел до подъезда. Только бы Усова оказалась дома.

* * *

- Кто там? - раздался из домофона хриплый мужской бас.

Я слегка приуныл. Ну отчего решил, что Галина живет одна? Вполне вероятно, что она замужем.

И вообще, Усова, может, сейчас задыхается от жары на службе. Будем надеяться, что ее супруг интеллигентный человек, который охотно сообщит мне, где работает жена. Хотя, если судить по голосу, парень, похоже, запойный алкоголик.

- Кто там? - прохрипело еще раз из небольшой пластмассовой коробочки, прикрепленной к стене.

- Извините за беспокойство, мне нужна Галина Усова, - осторожно ответил я, - впрочем, может, я ошибся адресом.

Неожиданно дверь открылась.

- Входите, - пролаяло из домофона.

Я поднялся на лифте и нажал на звонок. Дверь открылась.

Я шагнул в прохладную, полутемную прихожую и увидел маленькую, хрупкую девушку.

- Это я, - голосом Шаляпина заявила она. - Галя. Вас, наверное, Кира прислала?

Я не успел ничего сказать, потому что Усова стала судорожно кашлять. Несколько минут она издавала бухающие звуки, потом, кое-как справившись с приступом, сообщила:

- Вот какая ерунда. Посидела на работе около кондиционера, и готово - воспаление легких. Теперь мне антибиотики прописали! Такая гадость, не передать словами.

- Кондиционер очень опасная вещь, - подхватил я, - многие жалуются. Для здоровья крайне вреден резкий перепад температур: в помещении двадцать тепла, на улице сорок жары, мгновенно заболеть можно. Хотя я сегодня сто раз пожалел, что пожадничал и не поставил в машине охладитель воздуха, приехал к вам мокрый как мышь.

- Зато без кашля и насморка, - резонно возразила Галя и снова стала издавать ужасающие звуки.

- Вы бы сироп купили, - воскликнул я, - сейчас много разных.

- У меня полно лекарств, - отмахнулась девушка, - а что толку? Да вы не волнуйтесь, набирать тексты я спокойно могу. Что принесли? Кира предупредила вас об оплате? Если формулы или иностранных терминов много, то дороже выйдет. Но это не моя заморочка, все наборщицы за подобные рукописи больше берут. Что мы в коридоре стоим, проходите.

Продолжая говорить и кашлять, Галя провела меня в просторную комнату. Я увидел два огромных окна, выходящих прямо в лес, и не удержался:

- Какая красота!

- Правда? - обрадовалась девушка. - А меня кое-кто из знакомых осудил, дескать, зачем переехала!