через слугу, что желает поговорить со мной.
разговора я не буду больше побуждать его к отъезду; но раз уж я сделал ему
столь великодушное предложение, он просит меня оказать такую же любезность
другому лицу, в судьбе которого он принимает самое горячее участие. Я
ответил ему, что не могу обещать помочь другому с такой же готовностью, как
помог бы ему, но если ему угодно будет назвать имя лица, за которого он
просит, я дам ему определенный ответ, Он сказал мне, что имеет в виду своего
сына, который находится в таком же положении, как и он; я не видел его, так
как сын этот находится за двести миль отсюда, по другую сторону Оби; но если
я дам свое согласие, он пошлет за ним.
любезность исключительно из уважения к нему. На следующий же день он послал
за своем сыном, и дней через двадцать тот приехал с пятью или с шестью
лошадьми, нагруженными богатыми мехами, представлявшими собой очень большую
ценность. Слуги привели лошадей в город, оставив молодого вельможу на
некотором расстоянии; он пришел к нам incognito, ночью, отец познакомил его
со мной, и мы вместе обсудили подробности нашего путешествия.
мехов в обмен на привезенные мною из Китая товары, особенно на гвоздику и
мускатные орехи, которые я продал частью здесь, частью в Архангельске по
более высоким ценам, чем я мог бы продать их в Лондоне. Мой компаньон,
больше, чем я, заинтересованный в коммерческих прибылях, остался так доволен
этой сделкой, что не жалел о нашей долгой стоянке в Тобольске.
думаю, мало кто слышал о Европе: настолько лежит он в стороне от торговых
путей. Наш караван был невелик, он состоял всего из тридцати двух лошадей и
верблюдов, которые все считались моими, хотя на самом деле одиннадцать из
них принадлежали моему новому спутнику. Было также вполне естественно, что я
беру с собой некоторое количество слуг, и молодого вельможу я выдавал за
своего управляющего. За какого барина принимали меня русские, - не знаю,
потому что не спрашивая об этом. Нам предстояло одолеть самую обширную и
трудно проходимую пустыню из всех, что были на моем пути из Китая. Я говорю
трудно проходимую, потому что почва местами была очень низкая и болотистая,
а местами очень неровная; зато нас утешали, что на этом берегу Оби не
показываются отряды татар и грабителей; однако, мы убедились в противном.
местность и вел нас окольными дорогами в обход главнейших городов и селений
на большом тракте, таких как Тюмень, Соликамск и др., так как московит. скис
гарнизоны, расположенные там, весьма тщательно обыскивают путешественников,
опасаясь, как бы этим путем не убегали ссыльные. Таким образом, путь наш все
время проходил пустыней, и мы вынуждены были располагаться лагерем в
палатках вместо того, чтобы ночевать с удобством в городах. Но скоро Молодой
вельможа, не желая причинять нам беспокойство, настоял, чтобы мы заходили в
города, сам же останавливался со слугой в лесу и затем вновь присоединялся к
нам в условленных местах.
границей между Европой и Азией, мы вступили в Европу; первый город на
европейском берегу Камы называется Соликамском. Мы думали увидеть здесь
другой народ, другие обычаи, другую одежду, другую религию, другие занятия,
но ошиблись; нам предстояло пройти еще одну обширную пустыню, тянувшуюся
двести, а в иных местах семьсот миль. Эта мрачная местность мало чем
отличалась от монголо-татарских областей; население, большей частью
языческое, стояло немногим выше американских дикарей: их дома, их города
полны идолов, образ жизни самый варварский; исключение составляют только
города и близлежащие селения, жители которых являются христианами или
мнимыми христианами греческой церкви, но религия их перемешана со столькими
суевериями, что в некоторых местах едва отличается от простого шаманства.
уже позади; однако, мы едва не были ограблены и перебиты шайкой разбойников;
кто они были - остяки ли или же охотники на соболей из Сибири - не знаю; все
верхом, вооруженные луками и стрелами. Показались они в числе сорока-сорока
пяти человек, подъехали на расстояние двух ружейных выстрелов и, не говоря
ни слова, окружили нас. Когда они перерезали наш путь, все мы, в числе,
шестнадцати человек, выстроились в линию перед нашими верблюдами и послали
слугу-сибиряка посмотреть, что это за люди. Больше всех интересовался
результатами его разведки молодой вельможа, опасавшийся, уж не погоня ли это
за ним. Наш посланный подъехал к всадникам с белым флагом и окликнул их;
несмотря на то, что сибиряк говорил на нескольких туземных языках, он не мог
понять ни слова из того, что говорили ему люди. Поняв по их знакам, что они
будут стрелять в него, если он подъедет ближе, малый вернулся назад без
всякого результата. Судя по костюму, он считал их за татар, калмыков или
черкесов, но он никогда не слыхал, чтобы они заходили так далеко на север.
от нас на расстоянии четверти мили виднелась небольшая роща или купа
деревьев у самой дороги. Я решил немедленно направиться к этой роще и как
можно лучше укрепиться в ней. Я рассудил, что, во первых, деревья будут
служить нам некоторой защитой от стрел, а во-вторых, неприятель не сможет
атаковать нас в этой позиции в конном строю. Этот совет дан был мне стариком
лоцманом, который обладал превосходной способностью подбодрять и выручать в
минуту серьезной опасности. Мы быстро помчались к этой роще и достигли ее
без всякой помехи со стороны татар или разбойников, мы так и не знали, как
назвать их. Когда мы прибыли туда, то, к великому нашему удовлетворению,
обнаружили с одной стороны леска болото, а с другой - ручеек, втекавший в
речку, составлявшую приток крупной реки Вишеры (Wirtska). Деревьев на берегу
этого ручья было не более двухсот, но все они были толстые и росли густо,
так что являлись прекрасной защитой от неприятеля, по крайней мере, пока он
был верхом. А чтобы затруднить пешую атаку, наш изобретательный португалец
надрубил ветки у этих деревьев и переплел их между собою, так что мы
оказались окруженными почти сплошной изгородью.
только часа за два до наступления темноты он устремился прямо на нас,
получив незаметно для нас подкрепление, так что теперь разбойничий отряд
состоял из восьмидесяти всадников, в числе которых было несколько женщин.
Когда они приблизились на расстояние половины ружейного выстрела, мы дали
холостой залп и крикнули им по русски: "Что вам нужно? Убирайтесь прочь!"
Они не поняли ни слова и с удвоенной яростью бросились к роще, не
подозревая, что мы отлично забаррикадированы и позиция наша неприступна.
Старик лоцман, исполнявший одновременно обязанность полковника и инженера,
приказал нам не стрелять, пока они не приблизятся на расстояние пистолетного
выстрела, чтобы бить наверняка. Мы просили его поскорей скомандовать "пли",
но он все медлил и приказал стрелять только, когда неприятель был на
расстоянии двух пик. Залп наш был так удачен, что мы убили четырнадцать
всадников, не считая раненых людей и лошадей; ибо ружья наши были заряжены
несколькими пулями.
двести; тем временем мы снова зарядили наши ружья, сделали вылазку,
захватили штук пять лошадей, всадники которых были, должно быть, убиты, И,
подойдя к мертвым, ясно увидели, что это татары; мы только не могли понять,
откуда они и каким образом им удалось забраться так далеко на север.
с другой стороны рощи. Но увидев, что мы защищены со всех сторон и готовы
дать им отпор, татары отступили, и мы решили провести в этой роще всю ночь.
Конечно, спали мы мало и большую часть ночи потратили на укрепление нашей
позиции, забаррикадирование входов в рощу и на бдительное наблюдение за
неприятелем. На рассвете нас ожидало неприятное открытие. Наш противник не
только не был напуган оказанным ему вчера приемом, но значительно усилился:
число его возросло до трехсот человек, и он раскинул с дюжину палаток или
шатров, словно решившись осадить нас; этот лагерь был расположен на открытой
равнине, на расстоянии трех четвертей мили от нас. Мы были страшно поражены
этим открытием, и, сознаюсь, я считал себя погибшим со всем моим имуществом.
Потеря имущества (хотя оно было весьма значительно) мало беспокоила меня, но
перспектива попасть в руки этих варваров, когда я почти оканчивал свое
путешествие и находился в виду порта, где мы были уже в безопасности, после
счастливого преодоления стольких затруднений, стольких опасностей, ужасала
меня. Что касается моего компаньона, то он был положительно взбешен и
объявил, что потеря его добра разорит его, что он скорее погибнет, чем
попадет в плен, и будет драться до последней капли крови.
мнения. Старик лоцман считал, что наша позиция неприступна и мы можем
выдержать натиск всей этой орды. Весь день мы обсуждали, какие нам принять
меры; но к вечеру мы увидели, что число наших врагов еще больше возросло.
Возможно, что они разделились на несколько отрядов в поисках добычи и те
всадники, с которыми мы встретились, послали гонцов другим отрядам, чтобы
они шли на помощь; и мм боялись, что к утру их понаедет еще больше. Тогда я
спросил у людей, которых мы взяла из Тобольска, нет ли каких нибудь окольных
путей или тропинок, по которым мы могли бы незаметно уйти ночью и добраться
до города, где можно получить вооруженную охрану.
от сражения, то он берется провести нас ночью по одной тропе, которая ведет
на север, к городу Петрову, и уверен, что татары не заметят нашего бегства;
но он заявил, что господин его не собирается бежать и предпочитает
сражаться. Я ответил ему, что он плохо понял намерения своего господина; он
настолько рассудителен, что не станет драться из любви к драке. Я не
сомневаюсь в его храбрости, которую он столько раз показал на деле. Однако,
он должен отлично сознавать всю бессмысленность борьбы семнадцати человек с
пятьюстами, если только к ней не вынуждает крайняя необходимость. Таким
образом, если нам представляется возможность бежать в эту ночь, то мы должны
сделать эту попытку. Сибиряк ответил, что господин его дал ему такой строгий
приказ, что он рискует жизнью, если ослушается его. Однако, мы вскоре