подчинюсь вашему выбору.
я.
неплохая, но ты так часто повторяешь одни и те же слова, что мне невольно
представляются темнокожие рабы с их бесконечными поклонами. Короче говоря,
Джулия, я знаю, что тебе недостает общества, и собираюсь пригласить к нам на
несколько месяцев одну молодую девушку - дочь моего покойного друга.
момент страх заставил меня забыть о всяком благоразумии.
стану, - довольно сурово оборвал меня отец. - Это просто молодая леди,
которая прошла тяжелую школу несчастья; общение с ней, на мой взгляд, научит
тебя лучше владеть собой.
замолчали.
неужели ты думаешь, что я буду разбирать, как она выговаривает букву "а" или
"и"! Говорю тебе, Джулия, совершенно серьезно. Тебе ничего не стоит завязать
с кемнибудь дружбу или то, что ты называешь дружбой. (Какие жестокие слова,
не правда ли, Матильда?) Ну вот, я и хочу дать тебе возможность найти себе
настоящую подругу; поэтому я решил пригласить к себе в дом на несколько
месяцев эту девушку; я надеюсь, что ты будешь к ней внимательна; она вполне
этого заслуживает и своими душевными качествами и перенесенным горем.
иногда как будто сам сатана подбивает меня задавать такие вопросы, - Знаешь,
милая, она настолько же превосходит тебя красотою, как и благоразумием и
преданностью своим друзьям.
мной так уж важно? Нет, вы положительно придаете этому слишком много
значения. Какова бы ни была эта девушка, мне достаточно того, что вы ее
пригласили, и поверьте, что у нее не будет случая жаловаться на недостаток
внимания с моей стороны. (Опять молчание.) А есть ли у нее прислуга? Если
нет, то надо будет об этом позаботиться.
жил некий капеллан. Это очень порядочный человек. Я думаю, что приглашу его
жить с нами.
слове? Разве у нас не было капеллана в нашей резиденции в Индии?
я.
англиканской церкви?
улыбнуться.
том, что я буду бранить тебя. Я уверен, что из наших двоих гостей молодую
леди ты, во всяком случае, полюбишь, а ее воспитатель, которого я за
неимением другого слова называю капелланом, - человек очень достойный, хотя
и немного забавный. Сам он никогда не заметит, что ты над ним смеешься, если
ты не будешь, конечно, хохотать во все горло.
там вокруг дома такие же прелестные места, как и здесь?
окнами, и музыкой придется заниматься только в комнатах.
словесному поединку. Ты легко можешь себе представить, Матильда, что у меня
уже не хватило духу ничего ответить.
сильно поднялось. Браун жив, и на свободе, и в Англии! Трудности и волнения
я могу и даже должна переносить, через два дня мы переезжаем в новое место.
Я сразу же тебе напишу, что это за шотландская пара, которую, как я имею
основания думать, отец мой собирается поселить в доме в качестве благородных
шпионов. Это будет, должно быть, какой-нибудь Розенкранц в юбке и
Гильденстерн в черной рясе. Совсем ведь не таких людей я хотела бы видеть
возле себя! Жди теперь, милая Матильда, моего письма с известием о
дальнейшей судьбе твоей
Глава 19
удобным домом, красиво расположенным у подножия лесистой горы, защищавшей
его с севера и востока. Перед домом была небольшая лужайка, за нею - роща
вековых деревьев, а еще дальше - возделанные поля, которые тянулись до самой
реки, видневшейся из окон дома. Довольно хороший, хотя и по-старинному
разбитый сад, голубятня, полная голубей, обилие земли вокруг делали это
поместье, как гласило объявление, во всех отношениях "удобным для
благородного семейства".
время. Хоть он и долго жил в Индии, полковник не любил кичиться своим
богатством. Он был слишком горд, чтобы поддаваться тщеславию, и решил жить
на положении обыкновенного состоятельного помещика, не позволяя ни себе, ни
своим домочадцам привлекать внимание людей тем внешним великолепием, которое
всегда считалось отличительным признаком набоба.
Глоссин будет вынужден продать это имение, ввиду того что некоторые
кредиторы оспаривают его право удерживать в своих руках такую значительную
часть его покупной стоимости, а внести все деньги полностью он все равно
вряд ли сможет. Мак-Морлан был уверен, что Глоссин охотно уступит имение,
если ему предложат что-нибудь сверх той суммы, которую он обязался за него
уплатить. Может показаться странным, что Мэннеринг так привязался к месту,
где он был всего только один раз в юности, и то очень недолго. Но все, что
произошло с ним тогда, оставило в его душе глубокий след. Ему казалось, что
сама судьба связала его собственную жизнь с жизнью обитателей Элленгауэна, и
он испытывал необъяснимое желание назвать своей столь памятную ему террасу.
Ведь именно там он прочел в небесной книге судьбу ребенка - наследника этого
старинного рода, судьбу, столь неожиданным образом исполнившуюся и в чем-то
странно совпавшую с предсказанной им же его собственной судьбой. К тому же
после всего этого он уже не мог смириться с мыслью, что план его не удался
из-за вмешательства такого негодяя, как Глоссин. И вот гордость пришла на
помощь причуде, и обе вместе еще более укрепили его решимость во что бы то
ни стало купить эти земли.
несчастных тоже влияло на его решение. Наряду с этим он взвесил и всю
пользу, которую Джулия могла извлечь из общества Люси Бертрам, на чье
благоразумие и рассудительность он вполне мог положиться. Он еще больше
утвердился в этом решении, когда Мак-Морлан рассказал ему строго по секрету,
как достойно Люси вела себя с молодым Хейзлвудом. Предлагать ей жить у него
в семье, вдали от родных мест и от старых друзей, было бы не очень деликатно
по отношению к ней, а в Вудберне ее можно было принять как гостью,
приехавшую на время, не ставя ее в унизительное положение компаньонки. Люси
Бертрам, подумав немного, согласилась провести несколько недель в обществе
мисс Мэннеринг. Она очень хорошо понимала, что, как бы полковник из
деликатности ни старался скрыть свои истинные намерения, им прежде всего
руководило великодушное желание предоставить ей убежище и покровительство. А
Мэннеринг благодаря своим большим связям и своим душевным качествам
пользовался значительным влиянием среди всех, кто его окружал.
родственницы, к которой она обратилась после смерти отца; письмо, как и
следовало ожидать, было холодным и неутешительным. В конверт была вложена
небольшая сумма денег; наряду с этим миссис Бертрам настойчиво советовала
девушке быть бережливой и поселиться в какой-нибудь тихой семье в
Кипплтрингане или где-нибудь поблизости и заверяла ее, что, несмотря на свои
стесненные обстоятельства, она не оставит ее своей помощью.
ведь пока ее мать была жива, эта родственница гостила в Элленгауэне около
трех лет и только после того, как получила в наследство имение, дававшее
четыреста фунтов годового дохода, распростилась с гостеприимным домом, в
котором при других обстоятельствах она, вероятно, прожила бы до самой смерти
его владельца. Люси сильно захотелось отослать ей назад этот скудный
подарок, на который старая леди наконец решилась, после того как тщеславие