разузнать, кто это!..
крик... Никто не отозвался!
поблизости какой-нибудь пещеры или грота, где мог бы спрятаться
потерпевший кораблекрушение или притаиться туземец, внимательно осмотрели
даже самые узкие щели и выемки. Все было напрасно: никакого подобия
жилища, ни следов человеческих ног...
не от горячего источника, а от горящего костра. Сам собою, конечно, огонь
загореться не мог!
разочарованные и встревоженные, Годфри и Карефиноту пустились в обратный
путь к Вильтри.
во власти какой-то таинственной силы. Появление дыма, присутствие зверей -
все это было крайне загадочно.
предположений, когда услышал под ногами какой-то странный шум,
напоминающий шелест опавших листьев. В ту же минуту Карефиноту оттолкнул
Годфри, и змея, уже готовая броситься на него, зашуршала в траве.
медведей и тигров?
Гремучая змея - гигант среди ядовитых пресмыкающихся.
заросли, догнал и ударом топора отсек ей голову. Обезглавленное туловище
змеи билось в агонии на окровавленной земле.
прерии, которая отделялась ручьем от Вильтри. По-видимому, остров Фины
подвергся нападению ползучих гадов. Откуда они взялись? Почему их не было
раньше? В эти тревожные минуты Годфри вспомнился легендарный Тенос,
получивший известность в древнем мире благодаря змеям, которых там было
видимо-невидимо. Отсюда даже происходит название одного из видов гадюк.
ускорить шаг.
он хотел побыстрее возвратиться в Вильтри. Предчувствие его не обмануло.
Только он вступил на мостик, как послышались отчаянные вопли и мольбы о
помощи.
бегущего опрометью им навстречу. За ним с разинутой пастью гнался
громадный крокодил, появившийся, очевидно, из реки. Несчастный учитель
танцев, вне себя от страха, несся напрямик вместо того, чтобы свернуть
направо или налево. Расстояние между ним и чудовищем неумолимо
сокращалось... Вдруг учитель танцев споткнулся и упал. Все кончено... Он
погиб...
опасности, сорвал с плеча карабин и прицелился крокодилу в глаз.
и упал без движения.
отделался одним страхом. Но каким страхом!
большой секвойи.
бессонных ночей предстояло им провести на злополучном острове Фины, где,
казалось, сама природа ополчилась на бедных Робинзонов?
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЕРВАЯ,
себя чувствовать первые холода, и следовало ожидать дальнейшего понижения
температуры. Годфри правильно поступил, перенеся очаг внутрь жилища.
Работы по возведению ограды к тому времени уже закончились, а прочная
дверь обеспечивала безопасность жителям Вильтри.
свирепствовали такие ураганы, что уходить далеко от дома было просто
невозможно. Стволы гигантских секвой раскачивались от сильного ветра,
срывавшего сухие ветки, которые тут же подбирались и складывались про
запас: огонь в очаге не затухал, пожирая много топлива.
сундуке. Во время походов за камасами больше всего выручали куски
шерстяной материи, но так как погода с каждым днем ухудшалась, и эти
экскурсии пришлось сократить до минимума. Об охоте нечего было и думать:
намело столько снегу, словно остров Фины находился не в тропической зоне,
а где-то у Полярного круга.
холодных стран земного шара. Зима в ней длится до середины апреля, и с
морозами приходится выдерживать настоящую борьбу. Поневоле напрашивался
вывод, что остров Фины, вопреки предположениям Годфри, лежал примерно на
тех же широтах - севернее Сан-Франциско.
туда не проникал, но сырость и холод ощущались. Поэтому наши Робинзоны,
пока хватало провизии, заботились главным образом об утеплении Вильтри.
Когда стало подходить к концу засоленное черепашье мясо, пришлось принести
в жертву желудку несколько коз, агути и овец, поголовье которых почти не
увеличивалось с тех пор, как они попали на остров.
его около двух недель. Не будь в его распоряжении лекарств, найденных в
том же сундуке, вряд ли бы он быстро поправился. В отличие от Тартелетта,
не способного оказать больному никакой помощи, Карефиноту ухаживал за ним
так самоотверженно, что во многом способствовал его выздоровлению.
и винил себя за все случившееся, за то ужасное безвыходное положение, в
котором очутился по своей же вине! Сколько раз в лихорадочном бреду он
звал свою невесту Фину и дядюшку Виля, которые находились за сотни миль,
и, казалось, были для него навсегда потеряны! Как проклинал он теперь
жизнь Робинзона, которая так пленяла его юношеское воображение и
представлялась непостижимым идеалом! И вот суровая действительность
заставила его, городского-жителя, испытать все трудности существования на
лоне природы и даже отнять надежду вернуться когда-нибудь в родной дом...
новым годом Годфри стал понемногу поправляться.
превосходно, хотя и не переставал охать и стонать. И подобно тому, как
грот нимфы Калипсо после отъезда Одиссея "перестал оглашаться веселыми
звуками", так и в Вильтри больше не звучала карманная скрипка: ее струны
затвердели от холода.
появление туземцев. Раз уж им стало известно, что на острове находятся
люди, ничто им не помешает сюда вернуться, а бревенчатый забор вряд ли от
них защитит: Придя к такому заключению, Годфри решил, что самым надежным
убежищем будут ветви секвойи, и поэтому следует позаботиться о более
быстром и удобном способе подъема, а также о защите входного отверстия от
непрошеных гостей, если бы они попытались проникнуть внутрь дупла.
соединил их веревкой, свитой из волокнистых растений. Таким образом в
жилище Робинзонов появилась лестница.
дома: внизу - городской, а сверху - загородный.
Тартелетт.
в Соединенных Штатах Америки. Первый день нового года, наполненный
радостными детскими воспоминаниями, был дождливым, снежным, холодным и
мрачным.
от всего мира.
суровые испытания.
животных на луг, чтобы они сами позаботились о пропитании.
вскоре погрузились в глубокий мрак.
заснуть. Около десяти часов они услышали доносившийся с севера отдаленный
шум, который постепенно становился все отчетливее.
завываниям тигра и гиены присоединилось дикое рычание пантеры и льва.
Какой" это был ужасный концерт!
Сертаков Виталий
Корнев Павел
Корнев Павел
Якубенко Николай
Белов Вольф
Сертаков Виталий