Чтение 30–й страницы книги ~Пригорошня праха~

съехавшейся на уикенд публикой. Через вращающиеся двери входили все новые и
новые гости, глаза у них слезились, а щеки посинели от стужи.

- Жидки понаехали, - ненужно комментировала Милли. - Ну да ладно, все
равно хорошо раз в кои веки вырваться из клуба.

Среди вновь прибывших оказался приятель Милли. Он руководил размещением
своих многочисленных чемоданов. В любом другом месте он привлек бы всеобщее
внимание, ибо на нем был берет и просторная меховая шуба, из-под которой
выглядывали клетчатые чулки и комбинированные черно-белые туфли.

- Отнесите чемоданы наверх, распакуйте, да поживей, - приказал он.

Он был низенький и плотный. Его подруга, тоже в мехах, недовольно
таращилась на одну из стеклянных витрин, украшавших холл.

- Ой, ради бога, - сказала она.

Милли и молодой человек поздоровались.

- Это Дэн, - сказала Милли.

- Ну, - сказал Дэн, - так что будем делать дальше?

- Выпить мне наконец дадут? - сказала подруга Дэна.

- Конечно, Кисуля, даже если мне самому придется сбегать за выпивкой.
Выпьете с нами за компанию или мы будем de trop {Лишними (франц.).}.

Они прошли блистающий салон.

- Я продрогла, как собака, - сказала Кисуля.

Дэн снял пальто и предстал в брюках гольф пурпурного цвета с блестящим
отливом и в шелковой рубашке такой расцветки, которую Тони выбрал бы разве
что для пижамы.

- Мы тебя сейчас отогреем, - сказал он.

- Тут от жидков не продохнуть, - сказала Кисуля.

- Я всегда считал это залогом того, что отель хороший. Вы со мной не
согласны? - сказал Тони.

- Еще чего, - сказала Кисуля.

- Не сердитесь на Кисулю, она озябла, - объяснил Дэн.

- Интересно, кто бы не озяб в твоем паршивом драндулете?

Они выпили несколько коктейлей. Потом Дэн и Кисуля ушли к себе в номер
причепуриться, как объяснили они; их пригласили на вечеринку к другу Дэна,
на его виллу неподалеку.

Тони и Милли пошли обедать.

- Он отличный парень, - сказала Милли, - часто заходит? в клуб. У нас
там разные типы бывают, но Дэн, он из приличных. Я с ним один раз чуть было
за границу не поехала, но в последний момент у него что-то там сорвалось.

- Кажется, мы не очень понравились его девушке.

- Да она просто озябла.

Тони обнаружил, что ему с трудом удается поддерживать застольную
беседу. Поначалу он отпускал замечания о соседях, как делал бы, обедая с
Брендой у Эспинозы.

- Вон там в углу хорошенькая девушка.

- Чего бы вам не податься к ней, милок? - сказала Милли язвительно.

- Посмотрите, какие бриллианты у той женщины. Как, по-вашему, они
настоящие?

- Спросите у нее, если вам так интересно.

- Смотрите, какая красивая женщина - вон там танцует, брюнетка.

- Чего бы вам ей самой не сказать - она просто помрет от радости.

Вскоре до Тони дошло, что в кругу, где вращалась Милли, считалось
дурным тоном проявлять интерес к другим женщинам, кроме своей спутницы.

Они пили шампанское. Его же, что неприятно поразило Тони, пили и оба
сыщика. Он об этом еще поговорит, когда ему представят счет. Нельзя сказать,
чтоб они его выручили с Винни. Где-то в глубине сознания его все это время
терзал вопрос:

Что же они будут делать после ужина, но вопрос решился сам собой: когда
он закуривал сигару, с другого конца зала к ним

Подошел Дэн.

- Послушайте, - сказал он. - Если у вас нет планов на вечер, отчего бы
вам не поехать с нами в гости к моему другу. Вы не пожалеете. Он умеет
принять гостей первый сорт.

- Ой, давайте поедем, - сказала Милли.

Вечерний костюм Дэна был сшит из синего материала, который, очевидно,
должен был казаться черным при электрическом освещении, однако почему-то
оставался совершенно синим.

Итак, Милли и Тони поехали к другу Дэна и были приняты первый сорт.
Туда съехалось человек двадцать или тридцать гостей, все более или менее
похожие на Дэна. Друг Дэна был само радушие. Когда он не возился с
приемником, который то и дело выходил из строя, он расхаживал среди гостей,
снова и снова наполняя стаканы.

- Славная штука, - говорил он, демонстрируя наклейку, - от нее вреда не
будет. Штука что надо.

И они налегли на штуку что надо.

Временами друг Дэна замечал, - что Тони чувствует себя не в своей
тарелке. Тогда он подходил и клал руку ему на плечо.

- Очень приятно, что Дэн вас затащил, - говорил он, - надеюсь, у вас ни
в чем нет недостатка. Рад вас видеть. Приезжайте еще, когда не будет гостей,
посмотрите мой домик. Розами интересуетесь?

- Да, я очень люблю розы.

- Так приезжайте, когда зацветут розы. Раз вы интересуетесь розами, вам
тут понравится. Черт бы побрал это радио, опять барахлит.

И Тони задумался, а бывал ли он так приветлив, когда в Хеттон без
спросу привозили незнакомых гостей.

Где-то в середине вечера он очутился на диване рядом с Дэном, который
говорил:

- Славная девочка Милли.

- Да.

- Я вам скажу, что я заметил. Она нравится совершенно не тем мужчинам,
что остальные девушки. Вроде нас с вами.

- Да.

- Вы б никогда не догадались, что у нее дочка восьми лет,

правда?

- Да, это удивительно.

- Я долго не знал. А потом как-то приглашаю я ее в Дьепп на уикенд, и
что бы вы думали - она хочет взять с собой ребенка. Эти штучки-дрючки со
мной, конечно, не прошли, тем дело и кончилось, но Милли я все равно люблю.
Я вам скажу за Милли: она умеет себя вести, куда ее ни поведи, - сказал он,
бросив кислый взгляд на Кисулю, которая перебрала "штуки что надо" и
нисколько этого не скрывала.

Вечеринка кончилась в четвертом часу. Друг Дэна еще раз повторил
приглашение приехать, когда зацветут розы.

- Будьте спокойны, лучше роз вам не найти на всем юге Англии, - сказал
он.

Дэн отвез их в отель. Кисуля сидела рядом с ним на переднем сиденье и
склочничала.

- Ты где был? - без конца повторяла она. - Я тебя за весь вечер ни разу
не видела. Ты куда делся? Где ты шлялся? Называется повез девушку в гости -
нечего сказать, хорош гусь.

Тони и Милли сидели сзади. Привычка и усталость взяли свое, и Милли
положила голову на плечо Тони и держала его за руку. Когда они подошли к
номеру, Милли сказала:

- Только тихо. Не разбудить бы Винни. И Тони час, а то и больше, лежал
в тесной душной спальне, снова и снова перебирая в уме события последних
трех месяцев; потом тоже уснул.

Разбудила его Винни.

- А мама еще спит, - сказала она. Тони посмотрел на часы.

- Надо думать, - сказал он. Было четверть восьмого. - Ступай назад в
постель.

- Нет, я уже оделась. Пошли гулять. Она подошла к окну и отдернула
шторы, комнату залил ледяной утренний свет.

- А дождик совсем слабенький, - сказала она.

- Что ты хочешь делать?

- Хочу пойти на мол.

- Мол еще закрыт.

- Все равно хочу на море. Пошли.

Тони понял, что больше ему не спать.

- Хорошо. Выйди и подожди, пока я оденусь.

- Я здесь подожду. Мама так храпит.

Через двадцать минут они спустились в холл, где официанты в фартуках
составляли мебель и подметали ковры. Когда они вышли из вращающихся дверей,
их встретил пронизывающий ветер. Асфальт бульвара был мокр от морских брызг
и дождя. По нему, подгоняемые ветром, неслись две-три женские фигурки,
руками в перчатках прижав к груда молитвенники. Четверо или пятеро
несчастных стариков проковыляли к морю, сопя и отдуваясь.

- Да пошли же, - сказала Винни.

Они спустились на берег и, обшибая ноги о гальку, подошли к самому
морю. Винни бросала камешки.

Купальщики были уже в воде: некоторые взяли с собой собак, собаки,
отфыркиваясь, плыли бок о бок с хозяевами.

- Ты почему не купаешься? - спросила Винни.

- Слишком холодно.

- А они купаются. Я тоже хочу.

- Спросись у мамы.

- Ты небось просто трусишь. Ты плавать умеешь?

- Да.

- Тогда чего ж ты не плаваешь? Спорим, что не умеешь.

- Пусть будет по-твоему. Не умею.

- Чего ж ты тогда говорил, что умеешь? Врун ты после этого.