спутники прозвали эту стремнину "Хелле-Гат" {Helle gat - чертова дыра
(голл.).} и торжественно отдали ее во владение дьяволу. Это название было
переосмыслено впоследствии англичанами и превратилось в "Хелл-Гейт"
{Hell-gate - врата дьявола (англ.).}, а на устах незваных пришельцев, не
понимавших ни по-голландски, ни по-английски - да поразит их святой Николай!
- даже в совершенно бессмысленное "Хорл-Гейт".
рискованных предприятий; будучи мореплавателем этих мелких морей, я не раз
во время воскресных скитаний, которые обожал, как и все голландские
пострелы-мальчишки, подвергался опасности потерпеть кораблекрушение и
утонуть. И впрямь, отчасти из-за названия, отчасти по причине различных
связанных с этим местом необыкновенных событий и обстоятельств, в моих
глазах и в глазах моих вечно праздных приятелей Врата Дьявола были
неизмеримо страшнее, чем Сцилла и Харибда {Сцилла и Харибда - два
расположенных друг против друга утеса в Мессинском проливе. Упоминаются в
Одиссее (XII песнь) как утесы-чудовища, нападавшие на проходящие мимо
корабли.} для моряков древности.
цыплята", виднелся остов разбитого судна, попавшего в водоворот и во время
шторма выброшенного на камни. Передавали, что это пиратский корабль, и еще
какую-то историю о страшном убийстве - что именно, я не помню, -
заставлявшую нас смотреть на разбитый корпус с паническим страхом и
объезжать его по возможности дальше. И действительно, унылый вид
разрушающегося корабельного остова и место, в котором он гнил в одиночестве,
были сами по себе достаточным основанием, чтобы породить причудливые образы
и представления. Ряд почерневших от времени, едва выступавших над
поверхностью судовых ребер - вот все, что мы видели при высокой воде; но
когда начинался отлив, обнажалась довольно значительная часть корабельного
корпуса, и его могучие ребра или шпангоуты с нависшими на них водорослями,
проглядывавшие сквозь отпавшую местами обшивку, казались огромным костяком
какого-то морского чудовища. Над водою высился даже обрубок мачты с
болтавшимися вокруг него концами канатов и блоками, которые скрипели при
ветре, и над меланхоличным корпусом корабля описывала круги и пронзительно
кричала прилетевшая с моря чайка. Я смутно припоминаю рассказы о
матросах-призраках, которых иногда видели ночью на корабле; у них были голые
черепа, в их пустых глазных впадинах горели синие огоньки, но я успел
запамятовать подробности.
Чудовищ у древних. Берега рукава, от Манхеттена и до самой стремнины, весьма
живописны; они изрезаны крошечными скалистыми бухточками, над которыми
простирают свои ветви деревья, придающие им дикий и романтический вид. В дни
моего детства с этими потаенными уголками связывалось бесчисленное множество
легенд и преданий, повествовавших о пиратах, духах, контрабандистах и
зарытых сокровищах; эти предания пленяли мое воображение и воображение моих
юных спутников.
поставив себе целью выяснить, есть ли в этих преданиях хоть чуточку правды;
я всегда с живым интересом изучал эту драгоценную, но темную область истории
моего края. Впрочем, добиваясь достоверных известий, я встретился с
бесконечными трудностями. Прежде чем мне удавалось докопаться до
какого-нибудь давно забытого факта, я натыкался на невероятное количество
басен и сказок. Я не стану распространяться о "Чертовом переходе", по
которому сатана, как по мосту, ретировался через пролив из Коннектикута на
Лонг-Айленд, ибо эта тема, кажется, уже разрабатывается одним моим ученейшим
и достопочтеннейшим другом-историком, которого я снабдил некоторыми
подробностями по этому поводу {Чрезвычайно интересный и основанный на
подлинных документах рассказ о дьяволе и о "Чертовом переходе" см. в весьма
ценном докладе, прочитанном на заседании Нью-йоркского исторического
общества, уже после смерти мистера Никкербоккера, одним из его друзей,
выдающимся местным юристом. (Примеч. авт.)}. Равным образом я умолчу также и
о черном призраке в треуголке, которого не раз замечали в непогоду у Врат
Дьявола на корме утлой шлюпки, который известен под именем Пират-привидение
и которого, как носилась молва, губернатор Стюйвезент застрелил когда-то
серебряной пулею, ибо мне так и не пришлось встретить кого-либо,
заслуживающего доверия, кто подтвердил бы, что видел этого черного человека,
за исключением разве вдовы Мануса Конклина, кузнеца из Фрогснека; но бедная
женщина была немного подслеповата и могла впасть в ошибку, хотя утверждают,
будто в темноте она видела много лучше, чем кто бы то ни было.
пиратах и зарытых ими сокровищах, которые больше всего возбуждали мое
любопытство. Нижеследующее - вот все, что мне удалось собрать за весьма
продолжительный срок и что имеет подобие достоверности.
их светлостей, господ Генеральных Штатов Голландии, эта провинция, в которой
все еще не восстановились спокойствие и порядок, сделалась пристанищем
всякого рода авантюристов, бродяг и вообще любителей легкой наживы, живущих
своим умом и ненавидящих старомодные стеснения со стороны Евангелия и
закона. Среди них первое место принадлежало буканьерам {Буканьеры или
флибустьеры - пираты английского или французского происхождения, грабившие в
XVII-XVIII веках испанские колонии в Америке.}. Эти морские грабители
получили, быть может, воспитание на каперских кораблях, являвшихся отличною
школой пиратства, и, вкусив единожды от прелести грабежа, продолжали
тянуться к нему всей душою. Ведь от капера {Капер - частное морское судно,
нападавшее во время войны на неприятельские суда с ведома правительства той
страны, под флагом которой оно плавало.} до пирата всего-навсего один шаг: и
тот и другой сражаются из любви к грабежу; последний, впрочем, должен
обладать большей отвагою, ибо он бросает вызов не только врагу, но и
виселице.
вблизи берегов английских колоний, были ребята дерзкие и отважные; несмотря
на мирные времена, они вершили свое черное дело, нападая на испанские
поселения и испанских купцов. Легкий доступ в гавань Манхеттена, обилие в
его водах укромных местечек и слабость недавно установившейся власти привели
к тому, что этот город сделался сборным пунктом пиратов; здесь они могли
спокойно распорядиться добычею и не спеша, на досуге, готовиться к новым
набегам. Возвращаясь сюда с богатыми и чрезвычайно разнообразными грузами,
роскошными произведениями тропической природы и награбленной в испанских
владениях драгоценной добычей, распоряжаясь всем этим с вошедшей в поговорку
корсарской беспечностью, они были желанными гостями для корыстных купцов
Манхеттена. Толпы этих десперадо {Отчаянных (исп.)}, уроженцев любого
государства и любой части света, среди бела дня, расталкивая локтями мирных
и невозмутимых мингеров, шумели и буянили на сонных улицах городка; сбывали
ловким и жадным купцам свой богатый заморский товар за половину или даже за
четверть цены и затем прокучивали в кабаках вырученные за него деньги; пили,
резались в карты и кости, драли глотку, стреляли, божились и сквернословили,
а своими криками, полуночными драками и буйными выходками будили и пугали
обитателей ближних кварталов.
стали позором провинции и побудили громко воззвать к вмешательству власти.
Были приняты меры, имевшие целью положить предел этой успевшей разрастись
общественной язве и вышвырнуть из колоний всех присосавшихся к ним тунеядцев
и паразитов.
знаменитый капитан Кидд. В продолжение долгого времени никто в сущности не
знал его настоящего образа жизни; он принадлежал к разряду тех не
поддающихся определению океанских животных, о которых можно сказать, что они
- не рыба, не мясо и не курятина. Он был немножко купцом и еще больше
контрабандистом, от которого к тому же весьма и весьма разило морским
разбоем. Немало лет торговал он с пиратами на своем крохотном,
москитообразном суденышке, которое было пригодно для плаванья в любых водах.
Он знал все их стоянки и укромные уголки, постоянно бывал в каких-то
таинственных плаваньях и носился с места на место, как цыпленок матушки Кери
в ненастье {Цыпленок матушки Кери (Mother's Сагу Chicken) - так английские
матросы называют глупыша (морскую птицу). Mother Cary - искаженное Mater
cara (лат.), то есть богородица.}.
подходящим, получил от властей поручение охотиться за пиратами на море -
ведь гласит же золотое старинное правило, что "для поимки плута нет никого
лучше, чем плут", и ведь ловят же иногда рыбу при помощи выдр, этих
двоюродных братьев рыбьего племени.
вооруженном и снабженном должными полномочиями боевом корабле, носившем
название "Приключение", отплыл из Нью-Йорка. Добравшись до места своих
прежних стоянок, он заново и на новых условиях подобрал для себя экипаж,
включил в его состав довольно значительное число своих старых приятелей -
рыцарей ножа с пистолетом - и после этого взял курс на восток. Вместо того
чтобы заняться преследованием пиратов, он сам взялся за пиратское ремесло.
Он повел свой корабль к Мадейре, Бонависте и Мадагаскару и затем принялся
крейсировать у входа в Красное море. Здесь, не говоря уже о прочих
грабительских нападениях, он захватил богатое торговое судно; команда его
состояла из мавров, но капитаном был англичанин. Кидд охотно выдал бы это за
подвиг, за своего рода крестовый поход против неверных, но правительство уже
давным-давно потеряло вкус к подобным "триумфам" христианства.
корабли, провел он несколько лет и возымел, наконец, смелость возвратиться в