Чтение 30–й страницы книги ~Свет чужого солнца~

проституткой нельзя считать позором - это просто жестокость, хотя и
бессмысленная.

- Ни один из этих двоих не пользовался уважением в собственном
легионе, - сказал Дахар. - Можно избежать торжеств, отказаться от ритуала,
но и бесславными их похороны не будут. Похороним их по обычаю горожан.

Белазир кивнула. Он видел, чего ей стоило лишить даже самых
недостойных легионеров почестей при погребении.

- А что делать с проституткой? - спросил лейтенант.

Лицо Белазир посуровело, и Дахар понял, что она думает о том, чего
никогда не решится произнести вслух: ходил ли Дахар к СуСу и доставила ли
она ему удовольствие? Ее всегда волновали интрижки между
легионерами-мужчинами и проститутками.

- Пусть великан оставит ее себе, - решила командующая. - Две
горожанки хотят занять ее место. Здесь проститутки не беременеют. Так что
братьям-легионерам хватит. Я не хочу провоцировать чужака. Неясно даже,
понимает ли он, что геды запретили убийства. К тому же он не делизиец, не
враг. Пусть оставит СуСу себе. Мы стоим на клинке чести с гедами, и ни
один джелиец не нарушит клятву.

Потом они занялись делами - поменяли распорядок тренировок и время
караулов, обсудили все, что было известно о каждом легионере. То, что
кто-то из них совершил убийство, несмотря на строгий приказ, потрясло
Белазир; то, что ни один легионер не обрушил на убийцу клинок чести,
обескураживало ее еще больше. Дахар видел, как ей хочется верить в то, что
сапожника убил делизиец. Хочется, но нет оснований. Он тоже не мог в это
поверить.

В коридоре любовница Белазир бросила на него мрачный взгляд. Дахар
остановился и посмотрел ей в глаза. Девушка мгновенно опустила веки и
отдала честь вскинутыми кулаками.

- Этой ночью с нами говорили стены Эр-Фроу, - обратился Дахар к
Граксу.

Последние два дня люди мрачно молчали, потом принялись роптать, но
стоило заговорить Дахару, все затихли. Вместо того, чтобы направиться к
своему столику, лейтенант стоял во главе своих легионеров! Даже не
оборачиваясь, он чувствовал их настороженность. Командир делизийцев тоже
потихоньку выступил вперед и положил руку на оружие. Делизийка-стеклодув
подняла голову.

Дахар ничего не видел. Он смотрел на Гракса.

- Ни один гед не выходил из Стены. Как вы узнали об убийстве? -
спросил лейтенант.

- Здесь не вся обучаемая группа, - произнес Гракс. - Мы не начнем,
пока не соберутся все.

Дахар встретился с гедом глазами. В комнате не хватало варвара и
похищенной им проститутки. Эти двое не явятся, разве что за ними
отправится сам гед. Парализующий лоскут - единственный способ доставить
сюда белого великана. Неужели гед специально тянет время?

Но лейтенант ошибся. Они явились оба. Лицо СуСу опухло и расцвело
синяками, напоминавшими о событиях прошедшей ночи. Девушка, потупившись,
шла рука об руку с гигантом; на ее лице не осталось и следа краски, а
черные волосы распущены. Как было принято у молоденьких невинных джелиек.
Откровенное платье проститутки заменила простая белая туника, неумело
сшитая из целого куска полотна.

Лицо гиганта исказило бешенство. Он направился прямо к Дахару,
который невольно попятился и мысленно проклял себя за трусость.

Все легионеры схватились за ножи. Дахар сделал им знак подождать,
превозмог желание выхватить собственный клинок и прямо взглянул в глаза
варвару. Ему показалось, что на него надвигается скала. Даже Гракс
отпрянул от гиганта.

Даже Гракс!

Но великан, видимо, не собирался нападать. Он только гневно уставился
на Дахара, и этот безмолвный гнев был страшнее любых слов. Щеку лейтенанта
обдало жаром его дыхания. Выдержав паузу, варвар шагнул к Ладжариану,
следующему по званию после Дахара, и опалил его белым огнем своей ярости.
Воин выдержал этот взгляд, сильно побледнел, но обнажить клинок не
рискнул. Потом варвар прошел вдоль всего ряда легионеров и горожан, словно
предупреждая.

Наконец гигант и СуСу уселись за стол в дальнем углу, но не напротив
друг друга, а рядом. Никто не произнес ни слова. Неестественное молчание
гиганта, подчеркнутое его бешенством, окутывало людей, словно ткань из
прозрачного врофа.

Дахар повторил свой вопрос.

- Как вы узнали об убийстве сестры-легионера, если на ночь все геды
удаляются в Стену?

- Геды узнали о втором убийстве в Эр-Фроу, - спокойно отвечал Гракс,
- потому что нам сообщили об этом. В Эр-Фроу больше не будет убийств. Люди
Кома сами позаботятся об этом. В Эр-Фроу больше не будет убийств, иначе
последует изгнание из города, и люди не получат награды.

- Кто вам сообщил?

- Гедам сообщили об убийстве. В Эр-Фроу больше не будет убийств. Люди
Кома сами позаботятся об этом. В Эр-Фроу больше не будет убийств, иначе
последует изгнание из города, и люди не получат награды, - заученно и
монотонно повторил гед.

- Изгнание ждет только убийц или всех людей вообще? - уточнил
лейтенант.

Эйрис шевельнулась.

- В Эр-Фроу больше не будет убийств, иначе последует изгнание из
города, и люди не получат награды.

- Ты не ответил ни на один мой вопрос. Кто сообщил гедам об убийстве?
Кто будет изгнан, если оно повторится?

- В Эр-Фроу больше не будет убийств, иначе последует изгнание из
города, и люди не получат награды.

Дахар понял: спрашивать геда - все равно что требовать ответа от
Стены. Лейтенант прищурился: сомнения, возникшие у него во время разговора
с Белазир, вновь ожили. Геды, конечно, умнее людей, но это не значит, что
они честнее...

Почему эта мысль так невыносима?

Гракс, не глядя на Дахара, тронул рукой черную коробочку, которая
управляла столами, и крышка стола, стоявшего перед ним, исчезла. Другие
столы остались закрытыми. Такого еще не случалось. На новой крышке лежала
серая коробка из врофа и несколько кусков стекла различной формы. Это были
лупы.

Гракс уставился на Дахара и объявил:

- Двойная спираль - сущность человеческой жизни. - Жрец-легионер
почувствовал, что не может пошевелиться. - Мы поделимся с людьми полезным
знанием. Но, в отличие от остального, запас вот этих предметов у нас
ограничен. Ни один человек не заберет их из Дома Обучения. Тот, кто
захочет принять участие в изучении двойной спирали, должен подойти сюда,
ко мне.

Никто не двинулся с места. Солдаты и легионеры мерили друг друга
тяжелыми взглядами, на некоторых лицах читалась откровенная ненависть.

- Все, кто хочет начать изучение двойной спирали, должны подойти
сюда, ко мне, к этому столу.

Сейчас, после двух убийств, разделить стол с врагами...

Дахар спиной почувствовал обжигающие взгляды своих подчиненных. Они
смотрели на его эмблему. Он постарался ни жестом, ни взглядом не выдать
своего гнева и желания.

Текли минуты. Гед терпеливо ждал. Потом делизийка, стеклодув Эйрис,
поднялась с места и уселась перед Граксом. Дахар видел, как она стиснула
руки между коленями, пытаясь унять дрожь. На ее лице застыли упрямство,
страх и еще плохо скрытое нетерпение, подобное свету, пробивающемуся
сквозь облака. Она взяла лупу и посмотрела через нее на свой ноготь.

Один из делизийских солдат что-то тихо проворчал.

- Это увеличитель, - пояснил Гракс, показывая на темно-серую
коробочку. - Он может увеличить клетки твоего пальца гораздо сильнее, чем
лупа. Его внутренние детали не должны соприкасаться с воздухом.

Эйрис что-то спросила, но слишком тихо, и Дахар не смог разобрать
слов.

- Клетка - основа строения и жизнедеятельности всех животных и
растений. Она слишком мала, чтобы увидеть ее невооруженным глазом. Вся
плоть человека состоит из клеток; каждая окружена тончайшей пленкой, так
же, как Стена окружает Эр-Фроу. Этот увеличитель позволит тебе увидеть
твои собственные клетки и другие, клетки болезни, которые атакуют клетки
организма.

Эйрис неуверенно взяла увеличитель.

- Самая маленькая и самая важная часть каждой клетки - двойная
спираль.

Дахар сам не заметил, как дернулась его рука - дал сигнал Ладжариану
принять временное командование. Он подошел к столу и опустился на колени
возле делизийки, напротив геда.

Боковым зрением он заметил выражение лица Ладжариана. Нехорошее
выражение.

- Все, кого интересует двойная спираль, - повторил Гракс, - могут
подойти к столу.

Четырнадцать пар глаз скользнули по лицу геда и вернулись к первому
лейтенанту Джелы, севшему возле делизийской горожанки. Только варвар и
проститутка не обратили на происходящее никакого внимания и по-прежнему