площадке лестницы, чтобы приветствовать Тони...
вниз, в маленькую столовую, посвежевшая и успокоенная. Время было раннее,
около семи часов. Никто еще не вставал, только Ида Юнгман заваривала кофе
к завтраку.
маленькими карими, еще заспанными глазами, - что это ты так рано?
голову и стала смотреть на блестящие и черные от сырости каменные плиты
двора, на мокрый пожелтевший сад, потом принялась с любопытством
перебирать визитные карточки и записки.
разносортной бумаги, в тисненом переплете с золотым обрезом. Отец вынул
ее, надо думать, еще вчера вечером; странно только, что он не вложил ее,
по обыкновению, в кожаный бювар и не запер в потайной ящик.
В большинстве своем это были незатейливые записи о знакомых ей событиях,
но каждый из пишущих перенимал у своего предшественника торжественную,
хотя и не напыщенную, манеру изложения, инстинктивно и невольно
воспроизводя стиль исторических хроник, свидетельствовавший о сдержанном и
потому тем более достойном уважении каждого члена семьи к семье в целом, к
ее традициям, ее истории. Для Тони ничего нового здесь не было, не впервые
читала она эти страницы. Но никогда еще то, что стояло на них, не
производило на нее такого впечатления, как в это утро. Благоговейная
почтительность, с которой здесь трактовались даже самые маловажные события
семейной истории, потрясла ее.
всевозрастающим увлечением и гордостью.
здесь. Появление на свет, детские болезни, первое посещение школы,
поступление в пансион мадемуазель Вейхбродт, конфирмация... Все это
рачительно записывал консул своим мелким, беглым, "купеческим" почерком:
записывал, почти религиозно преклоняясь перед фактами; ибо разве и
самомалейший из них не был волею господа, предивно руководившего судьбами
семьи?
Антуанетты? Что бы ни стояло, отдаленные потомки будут читать это с тем же
трепетом, с которым она сейчас мысленно следит за событиями прошлого.
груди. Все ее существо было преисполнено бесконечным почтением к себе,
знакомое чувство собственной значительности, удесятеренное духом, веявшим
со страниц тетради, охватило ее с такой силой, что мурашки побежали у нее
по спине. "Звено единой цепи", - писал мне папа. Да! Да! Это-то и налагало
на нее такую серьезную, такую высокую ответственность. Ведь и она была
призвана содействовать делами и помыслами возвеличению своего рода.
folio рукою консула было изображено генеалогическое древо Будденброков со
всеми положенными скобками, рубриками и четко выписанными датами: начиная
с бракосочетания родоначальника Будденброков и пасторской дочери Бригитты
Шурен до женитьбы самого консула на Элизабет Крегер в 1825 году. От этого
брака, гласила запись, произошло четверо детей. Далее, в строгой
последовательности, были проставлены годы, месяцы и числа рождений, а
также имена, полученные детьми при святом крещении. Под именем старшего
сына значилось еще, что в 1842 году, на святой, он в качестве ученика
вступил в отцовское дело.
И вдруг лицо ее приняло болезненно-напряженное выражение. Она порывисто
схватила перо, не обмакнула, а стукнула им о дно чернильницы и затем, изо
всей силы нажимая на него согнутым указательным пальцем и низко склонив
пылающую голову, вывела своим неловким, косо взбегающим кверху почерком:
"...22 сентября 1845 года обручилась с господином Бендиксом Грюнлихом,
коммерсантом из Гамбурга".
14
скорейшего разрешения. Короче говоря: по установившемуся обычаю, приданое
девушки из нашей семьи составляет семьдесят тысяч марок наличными.
взгляд.
точно соответствовало длине его левой золотисто-желтой бакенбарды, которую
он задумчиво пропускал сквозь пальцы и выпустил не раньше, чем произнес
эти два слова, - уважаемый батюшка, то глубокое почтение, которое я
неизменно питаю к традициям и принципам! Но... не кажется ли вам, что в
данном случае такое точное соблюдение однажды установленных правил
граничит с некоторым педантизмом?.. Дело ширится, семейство процветает,
обстоятельства разительно изменились к лучшему...
Господи боже мой! Вы ведь мне даже не дали договорить. А я как раз хотел
сказать, что, учитывая все обстоятельства, я готов пойти вам навстречу и к
положенным семидесяти, не обинуясь, прибавить десять тысяч.
пошевелил губами, что, по-видимому, должно было означать: не слишком
много, но сойдет и так.
поднявшись со стула, с довольным видом побряцал в кармане увесистой
связкой ключей: приданое девиц Будденброк "по установившемуся обычаю" как
раз и составляло восемьдесят тысяч марок наличными.
ощущала новизны своего положения. Никто не мешал ей ни танцевать у
Меллендорфов, Лангхальсов, Кистенмакеров и дома на Менгштрассе, ни
кататься на коньках по реке, ни принимать ухаживанья молодых людей. В
середине октября она была приглашена к Меллендорфам по случаю обручения их
старшего сына с Юльхен Хагенштрем.
семейную историю, она завоевала себе право, в сопровождении консульши или
даже одна, покупать все, что ей приглянется, в лучших городских магазинах
для своего приданого, разумеется изысканного и "аристократичного". Две
швеи с утра до ночи сидели в маленькой столовой у окна, подрубали, метили
белье и поглощали неимоверное количество домашнего хлеба с зеленым сыром.
ведь еще успеть подрубить простыни.
лестницам.
венчаться не стану.
чтобы провести сочельник в кругу семьи Будденброков; от приглашения на
праздник к старикам Крегерам он тоже не отказался. Обхождение его с
невестой было исполнено предупредительной деликатности - чего, впрочем, и
ждали от него, - без излишней церемонности, но и без навязчивости, без
каких бы то ни было неуместных нежностей. Скромный и ласковый поцелуй в
лоб в присутствии родителей скрепил обряд обручения. Временами Тони
удивлялась, как мало его радость соответствовала отчаянию, которое он
выказал при ее отказе. Теперь в его глазах, когда он смотрел на нее,
читалось разве что довольство собственника. Правда, изредка, когда они
оставались вдвоем, на него находило веселое настроение: он поддразнивал
ее, пытался усадить к себе на колени и голосом, срывающимся от игривости,
спрашивал:
безотлагательно требовало его присутствия. Будденброки молчаливо
согласились с тем, что у Тони и до помолвки было достаточно времени узнать
его.
радовавшаяся жизни в большом городе, выразила желание поселиться в самом
центре Гамбурга, где, кстати, на Госпитальной улице помещалась и контора
г-на Грюнлиха. Но жених с чисто мужской настойчивостью добился полномочий
на покупку пригородной виллы в Эймсбюттеле, немноголюдной и живописной
местности, весьма подходящей для идиллического гнездышка молодой четы -
"procue negotiis" [вдали от дел (лат.)], - нет, он еще не совсем позабыл
свою школьную латынь.
традиционный вечер накануне венчания к Будденброкам собрался чуть ли не