издалека улыбаясь и здороваясь с нами, а вернее, с Олегом Ивановичем и с
Максимом Валерьяновичем. Так здороваются только с теми, кого хорошо знают,
уважают и любят.
официантка две страницы в блокноте исписала.
поздоровался, кивая Максиму Валерьяновичу и Олегу Ивановичу. Официант держал
на руке большой поднос с тарелками, от которых шел пар и очень вкусно пахло.
- даже про бутерброды свои забыли.) Официантка услышала и повернула к Яве
свою улыбку:
день снимались... - громко, на весь ресторан, сказал Олег Иванович.
тарелки.
многочисленные закуски: шпроты, сардины, ветчину, галантин (это такая
куриная колбаса), салаты, икру, крабы... Ели шницель... Ели пирожные,
конфеты и мороженое... Максим Валерьянович и Олег Иванович пили коньяк. А
нам дали понемножечку шампанского, от которого на нас только икотка напала.
Мы прикрывали салфетками свою икотку и внимательно слушали, что говорил Олег
Иванович:
тернистому пути искусства! Того, кто ступает на этот путь, ожидают и великие
муки, и великие страдания... и великое счастье. Позвольте выпить за ваше
счастье!
пареньки и накрашенные девчата, что сидели за соседними столиками,
перешептывались, поглядывая на нас Это была слава. Та слава, о которой мы
так давно мечтали. Так вот она какая - слава! Ресторан, столики с бумажными
салфетками в вазочках, весь Киев под ногами, галантин, шницель, шампанское и
икотка... Хорошо!
Валерьянович оставили нас в покое и завели речь о каком то Степане
Степановиче, который "ни биса не понимает, извините, в искусстве и только
мешает создавать истинно художественные фильмы".
нему благодарность, так как благодаря ему мы могли наконец очнуться от
своего счастья и уделить должное внимание пирожным, конфетам и всем тем
лакомствам, которые стояли на столе. И все это было такое вкусное, такое
вкусное, что у нас три дня потом болели животы.
растранжиривать свои впервые заработанные трешки. Мы их тратили и
коллективно - вместе с Будкой и Валькой, и индивидуально - вдвоем с Явой.
погруженные в мечты, задумчивые и как будто сонные.
(Будка ввел нас в свою компанию, которая оказалась совсем не зловредной и
каждый день играла во что-нибудь интересное). Нас не манили тихие прогулки с
Валькой и ее подругами.
широкую дорогу открывали нам наши трешки.
прожектора, киносъемочные аппараты и... аплодисменты, аплодисменты (ох как
жаль, что на киносъемках не аплодируют!) - вот чего хотелось нам нестерпимо,
безумно, до боли...
киностудии. Но ассистент не ехал. На студию нас больше не приглашали. Ни
съемки, ни пересъемки для нас не было.
разглядывая сверкающие афиши и вздыхая.
сиропом.
народов" за стаканом доброго лимонада, мы... Ну конечно, это была Явина
идея. Как все гениальное, она была очень проста, и удивительно, что она не
родилась у нас раньше. Организовать театр!.. Свой собственный театр в
Васюковке! Не какой-нибудь драмкружок, который готовит одну захудалую
постановку к празднику, а потом распадается. Нет! Театр! Настоящий,
постоянный театр с богатым репертуаром... С эмблемой (во МХАТе чайка, а у
нас может быть селезень, дикий гусь или хотя бы аист), со швейцаром в
гардеробе (дед Саливон - во кандидатура для этого!), с билетами от рубля -
первый ряд, до двадцати копеек - галерка. Обязательно! Бесплатно только
паршивые драмкружки выступают... Словом, настоящий художественный театр. А
что? Сельская "Третьяковка" может быть, а сельский МХАТ нет?
не меньше недели, мы в тот же день застонали, что страшно соскучились по
дому, уговорили тетку взять билеты и начали собираться.
ВСЕ-ТАКИ МЫ ЖИВЕМ!
подмаргивают нам звезды, и страдаем. И зачем мы придумали этот самый ВХАТ на
свою голову!
глаза...
нам уже давно.
только что выпущенный на экран фильм Киевской киностудии имени Довженко
"Артем".
играют артисты Рень и Завгородний, давно знало не только наше село, а и три
соседних: Пески, Яблоневка и Дедовщина... И так как фильм показывали сначала
у нас, нетерпеливые наши родичи из Дедовщины, Яблоневки и Песков
притарахтели в тот вечер на телегах, мотоциклах и велосипедах в Васюковку. В
клубе яблоку негде было упасть из-за родичей.
ботинках рядом с председателем колхоза Иваном Ивановичем Шапкой и завклубом
Андреем Кекало. На афише, которая уже три дня висела на дверях клуба,
огромными буквами было написано, что после просмотра будет "встреча с
участниками картины". Андрей Кекало считал это "пунктом номер один" в плане
работы на май. Мы три дня не играли в футбол - писали конспект встречи и
волновались.
"нашего жандарма", убили революционеры. Мы похолодели... Как же это так? Как
же он, мертвый, будет задерживать Артема на мостике? И как же теперь будет с
нами?
рассчитывали на чудо - что жандарм оживет (чего только не бывает в кино!).
Но чуда не случилось.
бултых, ни революционно настроенных детей бедняков... Не было того эпизода,
в котором мы снимались... Не было совсем.
новых скрипучих ботинках жалкие и несчастные. Но наши родичи были хорошие,
благородные и добрые люди. Вместо того чтобы смеяться и ехидничать, они,
наоборот, успокаивали нас.
сказал двоюродный дядя из Дедовщины.
Сами же рассказывали, с каким скрипом оно снималось, - сказал троюродный
брат из Яблоневки.
поддакивала пятиюродная тетка из Песков.
сорвали "пункт номер один" в плане культработы на май.
Вальки, где она писала, что режиссер Евгений Михайлович передает нам
сердечный привет и очень извиняется, что эпизод на мостике пришлось, к
сожалению, вырезать, так как он "не монтировался" (а вообще, вышло здорово,
он нам очень благодарен за помощь и прямо плакал, когда вырезал, - это его
собственные слова).
судьбы должен был предостеречь нас, предупредить об опасности. Но мы были
легкомысленными шмендриками, похлеще Хлестакова, и не обратили на это
внимания. И вот тебе на! Лежи теперь и плачь, и грызи землю, и волком вой на
рогатый месяц...
Шилова Юлия
Лукин Евгений
Андреев Николай
Пехов Алексей
Пехов Алексей
Каменистый Артем