морозостойкой душе Татьяны, природу не обмануть, и стрелка компаса упрямо
показывала привычное: север.
в "бесполезности" трех скитальческих, иноземных лет, не прибавивших ни
благосостояния, ни здоровья. Корни семьи, не вросшие в украинский чернозем,
иссушал ветер неопределенности...
опять север -- но Крайний: Надымский район, Пангоды. Успокаивали
родственников: область та же, значит недалеко от Ишима. Два лаптя по
карте...
пришла работать на поселковую почту. Начинала, "согласно диплома", с ученицы
оператора почтовой связи.
пангодинского отделения почтовой связи Татьяна Николаевна Штейн. -- Забот --
круговорот: посылки, бандероли, письма (все это в равной степени -- и сюда,
и отсюда), складские помещения заставлены до потолка. Очереди выползали в
исполкомовский коридор. Нам, работницам -- спины не разогнуть. Сейчас,
конечно, не так, но после "затишья" последних лет, вновь некоторое
оживление: люди снова выписывают художественные издания, чаще пишут письма.
Теперь не надо пересылать с места на место, через всю страну, тушенку, масло
-- все это есть в магазине. Были бы деньги... Как зарплату выдадут, так и у
нас нагрузка подскакивает: переводы, пенсии. Но эти хлопоты не тяготят, мы
не против: людям хорошо и нам веселее!...
ХОТЕЛИ ПОСМОТРЕТЬ МИР
вот Валерий Викторович Жаворонков, начальник цеха связи No2 управления
"Надымгазсвязь", объясняет причину прибытия в Пангоды так: "Хотели с женой
немножко мир посмотреть".
концов, очутились... на краю света! -- смеется Валерий Викторович. -- Но
все-таки работа на Севере действительно позволяет увидеть больше, чем
постоянная жизнь даже в центре страны, -- одни отпускные перелеты чего
стоят!
территориального узла связи, который обслуживал газпромовские объекты
Медвежьего и прилегающих участков газотранспортных "коридоров". При нем
вводились радиорелейные линии и станции новых трасс -- "Уренгой -- Помары --
Ужгород", "Уренгой -- Центр-1,2", "Уренгой -- Петровск -- Новопсков".
начале восьмидесятых, -- рассказывает. Жаворонков. -- Тогда абоненту нужно
было прежде помучиться "до немоты в пальце", чтобы "выйти" на Надым. В
данное время "связи" города и поселка абсолютно объединены, пангодинцы имеют
возможность междугородных переговоров. Многократно возросло число абонентов.
Есть ли будущее у пангодинской газсвязи? -- Несомненно. Не собирается
останавливаться Медвежье, осваиваются Ямсовей, Юбилейное, строится поселок.
Даже если, не дай Бог, иссякнет газ, то пока здесь живут люди, будет
работать и служба связи.
тут, то там по поселочному песку мужики катали алюминиевые столитровые бочки
с чешским пивом. Вожделенный напиток продавали только в родной таре, поэтому
люди "сбрасывались", покупали бочку (пятьдесят рублей стоило содержимое и
триста -- залог за посуду), укатывали ее в удобное для розлива место, делили
по ведрам, напивались от души. Через несколько дней, принимая активное
участие в открывании бочки, "напрягшейся" от транспортировочного катания и
дневной жары, я имел счастье быть облитым с ног до головы из нарезного
пробочного отверстия струей чешского деликатеса.
выжимая футболку, пропитанную божественной влагой. -- Пангоды это и есть рай
на земле? Но почему так северно?
чудо банан в литровую советскую банку с янтарным европейским чудом. -- От
птичьего молока... -- он отхлебнул, смакуя пошевелил мокрыми губами,
блаженно повращал глазами, чуть задумался, подыскивая слова, и, наконец,
выдохнул: -- До козьих яиц!.. Но, -- он поднял палец вверх, делая паузу, --
на складе! И -- мало. А это, -- небрежно кивнул на ведро с пивом, --
наверное, по ошибке в Пангоды завезли так много, хранить негде. -- И
закончил, довершая разрушение райского замка: -- Скоро кончится.
вперед... Потому что больше такой пивной вакханалии, до аж конца эпохи
Горбачева, не повторялось. Пиво, как и положено для того времени, иногда
распределяли по организациям. Редко, по праздникам, "выбрасывали" на уличную
торговлю. Оно, в количестве пары десятков ящиков на несколько сот
страждущих, доставалось (по бутылке в одни руки), по принципу естественного
отбора, самым целеустремленным и сильным, к числу которых, как можно
догадаться, я себя, может от избытка скромности, увы, не относил.
портретный очерк о начальнике ОРСа, он, мой добровольный критик, уже
неоднократно упрекавший меня в "чрезмерной" симпатии ко всем моим предыдущим
газетным и журнальным героям, прищурив глаза, с ехидством, простительным для
нашего длительного знакомства, спросил:
Начальник Пангодыгазорса Валерий Иванович Степаненко невесело улыбнулся. --
Знаю: неоднозначно. Мягко сказано?.. Основа этого "неоднозначного" отношения
заложена еще в те годы, когда торговля и торговый работник были своеобразным
буфером между властью и народом. Порочность власти прикрывалась
"недобросовестностью" завмага: всего в достатке, но этот "хапуга" -- скрыл,
пустил налево, через заднее крыльцо и т.д.
тотальном дефиците всего он, вольно или невольно, становился несимпатичным
элементом системы распределения "того, чего мало".
нормально существовать с двумя детьми. Я сразу после школы пошел работать на
один из полтавских военных заводов. Приняли учеником фрезеровщика,
нравилось, через год у самого ученики появились. Друг предложил "за
компанию" поступать в техникум советской торговли. Я поначалу наотрез
отказался. Смешно даже, я -- торгаш. Да ни в жизнь! Друг объяснил, что в
этом учебном заведении разные специальности, например, есть отделение
телемеханики. В общем, туда и сдали документы. Он завалился на каком-то
экзамене, я все сдал успешно. Но когда зачитывали фамилии поступивших,
оказалось, что я зачислен студентом в группу... "Товароведы
продовольственных товаров". Я поартачился, но остался. Так начался мой путь
в торговлю.
стеснялись: они меня, я -- их. Потом ничего, привыкли, даже, случалось, мог
и бретельку помочь поправить, зеркальце подержать.
коллеги с завода -- мне неудобно, краснею... Говорю директору магазина:
давайте, я лучше где-нибудь на расфасовке или на погрузке буду работать,
мешки таскать. А директор мне: учись! Мешки, мол, можно и без диплома
ворочать.
начальником мясного отдела. В армию не брали: болела мама. А возраст такой
-- ни туда, ни сюда. Решил отслужить, как все, когда мать поправилась. Пошел
в военкомат проситься. Офицеры -- глаза удивленные: ты, наверное,
проворовался, мясник, а теперь хочешь в армию -- и концы в воду? Пришлось
приносить характеристики, справки, разрешение от матери...
Военная специальность была вполне по душе. Вся торговля из головы вылетела
-- хорошо! А после дембеля, уже на третий день после приезда домой, пошел в
родной Горторг. Не знаю что, -- ноги сами понесли. Стал работать, рос
быстро, скоро назначили замдиректора торга. К работе подходил творчески:
много читал, анализировал, внедрял передовые методы работы -- у меня
получалось легко. Мне кажется, так всегда бывает, когда работа интересна, в
радость. Заочно окончил кооперативный институт (с отличием). Предложили
учебу в аспирантуре. Но ехать в Москву жить с семьей на сто рублей стипендии
я не мог. Тем более что никаких накоплений не было. Материальное положение и
было причиной нашего приезда на Север -- планировали заработать на машину,
мебель, ну и на сберкнижку чего-нибудь положить...
Но не в смысле утверждения "над" кем-то, не в смысле обладания тем, "чего
мало" и не всем доступно, а просто работой -- интересной, без которой мне --
случись что -- уже было бы плохо. Жизнью. Почему я так подробно
расшифровываю, чуть ли не оправдываюсь? Потому что прекрасно знаю сам, и
людям об этом прекрасно известно: не у всех из моих коллег с профессией так.
молодой семьянин, осваиваю новую для меня роль -- добычу хлеба насущного для
ячейки общества. В очереди кроме меня почему-то одни женщины, молчаливые и
упорные. Стук топора. Непериодический, с длительными паузами, -- вынос
Корнев Павел
Орлов Алекс
Сертаков Виталий
Шилова Юлия
Конан-Дойль Артур
Шилова Юлия