Чтение 30–й страницы книги ~Медная пуговица~

Он всех выпроводил очень скоро.
Мы остались втроем - он, Янковская, я.
Он вежливо обратился к Янковской:
- Вы поедете со мной?
Она утвердительно наклонила голову.
- Я только переоденусь, - сказал он и пошел журавлиным своим шагом
прочь из комнаты; через две минуты он появился в синем штатском пальто.
- Что случилось? - спросил я Янковскую, воспользовавшись минутным
отсутствием Гренера.
- Хозяин! - серьезно сказала она. - Прилетел хозяин!

Глава XI. ГОЛОС ИЗ ТЬМЫ

От Гренера я вернулся домой один, Янковская куда-то уехала вместе с
ним. Она появилась у меня на следующий день уже к вечеру. Вошла,
поздоровалась, уселась в столовой, выпила даже чашку кофе, внешне вела себя,
как всегда, но мысли ее витали где-то далеко. Против обыкновения она была на
этот раз неразговорчива. Спустя час или два, скорее для того, чтобы нарушить
ее сосредоточенное молчание, чем ради самого вопроса, я поинтересовался,
собирается ли она к Гренеру; от меня она часто направлялась прямо к нему.
Как бы проснувшись, она ответила, что профессора сегодня не застать ни дома,
ни на работе.
- Сегодня он на приеме... - Она недоговорила, прошла в гостиную,
закрыла двери, прилегла на диван и закурила папиросу.
Вид у нее был усталый.
- Я переночую здесь, - просительно сказала она. - Не беспокойтесь, я не
собираюсь вас совращать...
Она курила торопливо, жадно, захлебываясь дымом.
- Если хотите, я отвезу вас домой, - предложил я.
- Не стоит, мне пришлось бы подняться слишком рано. Да, Август, пришло
время и для вас. Тот, кто вчера прилетел, хочет вас видеть, он велел
привезти вас завтра к шести часам утра.
- А кто вчера прилетел? - спросил я. - Кто это такой?
- Хозяин, - повторила она свое вчерашнее определение.
Я, конечно, догадывался, что значит это слово, но все же не угадал, кто
это мог быть. Скорее всего, думал я, это кто-нибудь из руководителей
немецкой тайной полиции; я даже допускал, что это могли быть Гиммлер или
Кальтенбруннер.
- А нельзя яснее? - спросил я.
Она было замялась, но потом - мне ведь все равно предстояла встреча с
этим человеком - сказала:
- Это один из видных деятелей заокеанской державы, который может там
почти все.
- Как, сюда явился президент? - иронически отозвался я. - Или
государственный секретарь?
- Нет, - сказала Янковская. - Это один из руководителей
разведывательного управления.
- И, по-вашему, он так могуществен?
- Да, - сказала Янковская. - Волнами и молниями он, может быть, и не
повелевает, но нет на земле человека, которого не могла бы подчинить его
воля.
- Однако! - воскликнул я. - Вы здорово его поэтизируете!
- Я убедилась в его силе, - просто сказала она. - Впрочем, я выразилась
неправильно. Это сама сила.
- И с этой могущественной личностью мне предстоит завтра встретиться? -
спросил я.
- Да, - сказала Янковская. - Идите отдохните, я разбужу вас. Вам
предстоит нелегкий разговор.
- Еще один вопрос, если это, конечно, не секрет, - сказал я. - Каким
образом эта могущественная личность очутилась в Риге?
- Он прилетел из Норвегии, - сказала Янковская. - А в Норвегию прилетел
из Англии. А до Англии был, кажется, в Испании... Он совершает инспекционную
поездку по Европе.
- Как же его зовут, если только это можно сказать?
Янковская замялась.
- Впрочем, поскольку он сам вами интересуется... Генерал Тейлор.
- И его так свободно везде пропускают? - спросил я. - И немцы и
англичане?
- А почему бы им его не пропускать? - насмешливо возразила Янковская. -
Господина Чезаре Барреса, крупного южноамериканского промышленника,
убежденного нейтралиста, готового торговать со всеми, кто только этого
пожелает?
- Но позвольте, вы сказали, его зовут Тейлор? - перебил я свою
собеседницу.
- Да, для меня, для Гренера и даже для вас он Тейлор, но официально он
негоциант Баррес, озабоченный лишь сбытом своих говяжьих консервов. В нем
прекрасно сочетаются промышленник и генерал. Официально господин Баррес
интересуется латвийской молочной промышленностью: заокеанские промышленники
уже сейчас думают о захвате европейского рынка...
- А неофициально?
- А неофициально тоже беспокоится о рынках, только, конечно, генерал
Тейлор действует несколько иными методами, нежели сеньор Баррес...
- Все-таки он рискует, ваш генерал, - заметил я. - Вряд ли его визит не
привлечет внимания гестаповцев!
- Не будьте наивны, - упрекнула меня Янковская. - Был бы соблюден
декорум! Одних обманывают, другие делают вид, что обманываются... У
заокеанской державы везде свои люди. Не воображаете же вы, что шпионов
рекрутируют только среди официантов и балерин? Министры и ученые считают за
честь служить этой державе.
- Но ведь не все же продаются! - возразил я.
- Конечно, не все, - согласилась Янковская. - Но тех, кто не продается,
обезвреживают те, кто продался.
- А зачем он пожаловал в Ригу? - поинтересовался я.
- Я уже сказала вам, сеньор Баррес интересуется молочной
промышленностью.
- А на самом деле?
- На самом деле? Чтобы повидаться с вами! - насмешливо ответила
Янковская. - А кроме... Неужели вы думаете, что я знаю что-либо о его делах
и замыслах?..
Она вздохнула и пожелала мне спокойной ночи.
Об этом разговоре следовало незамедлительно поставить в известность
Железнова, но, как назло, он отсутствовал, и я понятия не имел, где его
искать.
В пять часов Янковская подняла меня на ноги.
Она сама довезла меня до улицы Кришьяна Барона и указала на большой
серый дом.
- Минут пять нам придется подождать, - предупредила она. - Мистер
Тейлор требует от своих сотрудников точности.
Ровно в шесть мы вошли в подъезд серого дома, поднялись на третий этаж
и позвонили в одну из квартир... Впрочем, я запомнил ее номер - в квартиру
No 5. Дверь нам открыл человек в полувоенной форме, и я сразу подумал, что
это офицер, хотя на нем не было никаких знаков различия. Он небрежно кивнул
Янковской и вопросительно посмотрел на меня.
- Август Берзинь, - назвала меня Янковская.
- Входите, - сказал человек во френче, ввел нас в респектабельную
гостиную, на минуту скрылся, вернулся обратно и, приоткрывая следующую
дверь, жестом предложил нам пройти дальше.
Мы очутились во мраке, но я тут же убедился, что это не так: на столе
под темным абажуром горела маленькая лампочка вроде ночника, свет от нее
падал только на стол, на котором она стояла.
- Садитесь, - услышал я хрипловатый голос. - Садитесь у стола.
Я подошел к столу, увидел низкое кресло, сел и точно утонул в нем,
такое оно было мягкое. Я стал напряженно вглядываться в том направлении,
откуда раздавался голос.
Где-то я читал или слыхал, что имя руководителя Интеллидженс сервис
известно в Англии только трем лицам - королю, премьер-министру и министру
внутренних дел, - что принимает он своих сотрудников в темной комнате и для
большинства людей является как бы невидимкой; вы можете находиться с ним
где-нибудь бок о бок и не знать, что рядом с вами глава секретной службы
Великобритании.
Мне вспомнилась сейчас эта легенда; возможно, подумал я, что деятели
заокеанской разведки действительно заимствовали эту манеру у своих
британских коллег.
Освоившись с темнотой или, вернее, с сумраком, царившим в комнате я,
насколько мог, рассмотрел своего собеседника. Напротив сидел человек
среднего или, вернее, ниже среднего роста, очень плотный, даже полный; он
был в темном костюме, лицо его смутно белело, в полусвете оно казалось даже
прозрачным. К концу разговора, когда я привык к темноте и рассмотрел лицо
этого человека лучше, оно оказалось столь невыразительным, что я не смог бы
его описать.
- Я хочу с вами познакомиться, - произнес таинственный незнакомец. -
Вас зовут...
- Август Берзинь, - поспешил я назваться.
- Оставьте это, - остановил меня незнакомец.
Я усмехнулся.
- В таком случае, к вашим услугам Дэвис Блейк.