я скажу тебе правду.
Итак, я хочу вбить в эту англосаксонскую башку, что мы со Скоттом пустились
в поход из-за ложных посылок. На самом же деле движущей пружиной была
безумная теория Скотта про него и про меня. Он считает, что оба мы
прикидываемся и заблуждаемся. И что мы убьем в конце концов истинного
Фицджеральда и великого поэта Хемингуэя. Убьем непониманием. Да, наверное,
он тебе уже все это излагал, и ты схватываешь, о чем речь.
самые лучшие годы; как бы тебя ни хлопнули, ты поднимаешься на ноги. А потом
уж оно потрудней. Надо выискивать большущую стену, чтоб спрятаться и чтоб
никто тебя не тронул. Запомни.
дальше. Я отправился в эту поездку для того, чтоб спасти Скотта от пьянства.
Но я не могу ни в чем убедить идиота, который изо всех сил старается
затащить меня в братство, просто не существующее вне войны и мифологии. И
положить конец его стараниям, спастись от его миссионерского пыла можно
только бегством. Вот я и бегу. И не слушай, если он начнет толковать тебе
другое.
втолковывал, чтоб я плохо про него не подумал.- Я не желаю больше видеть
этого психа,- прибавил он с расстановкой.- Он никогда не уймется. От меня
ничего не зависит. Стоит мне оказаться рядом, он, даже еще не раскрывая рта,
уже берется меня спасать от меня самого. Но дудки, я не дамся, чтоб Скотт
меня спасал - ни от чего, ни от кого, даже от меня. И не думай, будто я с
легким сердцем махнул на него рукой. Просто ты влип со стороны в нашу
печальную историю, вот я тебе ее и растолковываю, хоть ты, наверное, все
равно думаешь, что я его обидел.
верная дружба до гробовой доски - не в моем духе. Я не могу навьючивать на
себя такую большую ответственность до конца дней, а Скотт, конечно, на меня
ее навьючил бы, опутал бы меня по рукам и по ногам, и потому я сбегаю.
соображения ему было неинтересно. Обычная его манера. Но вдруг он меня
удивил.
лучше выкладывай, чем терзаться, мучиться своей милой английской робостью.
уехал. Тут уж Скотт меня водил на поводу... Но почему ты задаешь мне такие
вопросы? Хочешь что-то сказать про Бо?
Бо умерла - и кончено. А Скотт по-прежнему проблема для всякого, кому не
лень, и, наверное, ему оставался единственный выход - отделаться от этой
своей истории с Зельдой и бежать к Бо. В том-то вся и жалость. За беднягой
нужен присмотр. Если ты мужчина - лучше будь с ним построже, но если ты
женщина - тебе надо холить его, нежить, заботиться о нем. А Зельда не умеет
заботиться, вот он, наверное, и рассчитывал на Бо.
думать про такое не думала.
лет через двадцать, может, и сам поймешь. Ну, до свиданья, детка, и не вешай
нос. Все там будем...
одолев палату своими ножищами,- я понял, что Хемингуэй всегда стеснялся меня
не меньше, чем я его стеснялся. Со мной всегда разговаривал вымышленный
Хемингуэй, и он всюду таскал этого вымышленного Хемингуэя с собою, и
потому-то их смутные усилия понять друг друга потерпели крах. Ладу между
ними не получилось.
Хемингуэя. Скотт пришел на другой день, в день моей выписки, напряженный,
взвинченный, неся мой чемодан, и сразу сказал:
напускал такой вид. Но он явно злился, и я решил было, что он принял жест
Хемингуэя так, как тот его задумал: дружба прервана, с одиссеей покончено.
Но, оказывается, Скотт расстраивался совсем по другому поводу.
приобретает ужасающее влияние на молодых американцев. Зельда говорит, ему
уже подражают. Что же станется с нашими детьми и внуками, если они все
примутся обезьянничать с этого варвара? Он всю республику развратит к
чертям.
открыв чемодан, я обнаружил там всякую всячину - разные подарки: рубашки,
брюки, ботинки, и розовый галстук от Зельды, и очень милую куртку с
пришпиленной записочкой от Скотта, чтоб я "не лез в бутылку", потому что,
мол, все это "законное возмещение" убытков, понесенных мною в лесу. (У
сестры Терезы при виде моей одежды вытянулось лицо, и она сказала, что
окровавленное тряпье надо сжечь.)
когда тебя выпустят из твоего французского чистилища, и надеемся повидаться
с тобой на прощание".
Бо, и даже вполне понятно, почему ему не хотелось про них говорить. Вполне
естественно, меня уже исключили из игры. Я и не ждал от Скотта прощальных
восклицаний и точек над i. В конце концов, он ведь с самого начала говорил
мне, что от этой поездки зависит все дальнейшее развитие их судьбы. А
теперь-то чего уж.
и я проснулся. Я нашарил часы и увидел, что еще ночь.
Ничего не случилось. Просто я хочу с тобой поговорить, пока все прочие во
Французской Республике крепко спят в своих ореховых кроватках. Лучше времени
для разговора не придумаешь, Кит, и я безумно извиняюсь, старина, что тебя
разбудил. Ну, как ты?
четко выговаривал слова. Правда, он отчаянно размахивал тросточкой, но,
кажется, не был пьян. Во всяком случае, не очень. Как-то странно и
сосредоточен и рассеян.
слова.- Я пришел,- сказал он,- дать тебе один очень существенный совет. Так
что садись-ка и слушай внимательно. Совет очень существенный. И кроме меня
никто тебе его не даст.- Секунду это обещание витало в воздухе, и вдруг он о
нем совершенно забыл.
только отчаянные потуги вернуть Скотта Фицджеральда с дальнего синего
горизонта, куда он неуклонно ускользал.- А? Что я говорил, Кит? Что я
говорил?
горло:
подтянулся и громко зашептал:
мама говорила: это признак уроженца Чикаго.
останусь. Я пришел только тебе сказать, что с Эрнестом я провалился. И ты