познакомились с таисянами, на планете которых, побывали наши предшественники
- экипаж корабля "Орел". Подружились мы и со своими братьями по
биологической расе и социальному устройству - жителями планеты Аир. Но речь
сейчас о ее враждебной соседке - планете Харде.
коллапса. Явление это, как и гибель цивилизаций в результате ядерной войны,
чрезвычайно редкое. В нашем континууме только одна планета Глория, отстоящая
от Земли на тысячи светолет, попала в подобный технологический капкан.
Мы забывали, что все это фантоматическое представление Дворца. Временами я
терял ощущение кресла под собой. Было этакое свободное парение вдвоем в
межзвездных просторах.
голосом Дворца. - Сейчас отправимся в свой континуум, на родную планету.
Будем лететь сквозь миры под звуки симфонической поэмы композитора Татьяны
Кудриной "Из звездных странствий".
биоконтакт справа, из тьмы выступила могучая фигура моего соседа.
бровям. Посеребренный звездным сиянием, он выглядел на темном фоне неба
разгневанным космическим богом. Орион взмахнул кулаком и прогремел на всю
Вселенную:
Ориона было столь внезапным и комичным, что мы расхохотались.
завибрировали и запели, как струны. Непривычная, странная мелодия иного
мира... Сначала нежная и приветливая, она постепенно насыщалась звуками
пугающей окраски - начался переход в великий нуль-континуум. Звезды
потускнели. Серьезное, чуть напряженное лицо Тани - творца этой необычной
поэмы - обволакивалось тьмой. Под нарастающий грохот, от которого замирало в
груди, мы упали в черную бездну. И тут все оборвалось. Тишина казалась
безраздельной. Но вот из бескрайнего океана нуль-материи, из его немыслимых
глубин послышались отдаленные барабанные удары. Могло показаться сначала,
что "вакуумная" часть поэмы была без светового сопровождения. Но это не так.
Мне почудилось, что во мраке скользнула еще более черная тень - тень
Непознаваемого. В моем воображении непознаваемое - а точнее, пока не
познанное - рисовалось почему-то в виде неведомого черного всадника,
скачущего по железной крыше мироздания. Повелительные удары, как топот
чугунных копыт, рушились со всех сторон. Гул прокатывался по вакуумному
океану и колыхал его. Он вызывал картины непонятных возмущений нуль-материи,
энергетических флуктуации и выбросов вещества. В неизученном, неподвластном
человеку нуль-континууме все волнуется и движется. И сверкающие звездные
миры не более чем мимолетный блеск и трепет его волн. Здесь все рождается,
выплывая на противоположные гравитационные полюса, какое-то время живет и
умирает, вновь стекая в вечный океан. И снова рождается. И так без конца и
без начала...
сплошная песня радости.
всадник удалялся вместе с тревожным рокотом копыт. Мы выплывали из вакуума в
свой континуум. В вековой тьме слабо замерцали светлячки, затем звезды нашей
Вселенной засверкали в полную силу. Словно радуясь своему рождению, они
вздрогнули и зазвенели колокольчиками, запели их струнные лучи. На нас
обрушился каскад торжественных, медно-звенящих звуков. Обогащая музыку,
космос развертывал свою величественную иллюминацию. Несколько условный и
театральный, он шевелился как живой, полыхал всеми цветами радуги.
светосимфоническая поэма, но программность музыки чувствовалась хорошо. Мне
не составило особого труда вообразить себя гиперастронавтом, возвращающимся
домой. Путь экипажа не был беспечальным. Врывались грозные ноты, и на нас
накатывала волна тревоги, подступало ощущение смертельной опасности. Под
минорные звуки, под их задумчивые и протяжные переливы, похожие на рыдания,
хоронили погибших товарищей.
рукаву, в котором находится наше Солнце. Все печали таяли в лучезарных
аккордах. Мы летели под гром сталкивающихся метеоров, под нежный шелест
хвостатых комет и трубные зовы планет. Даже в искрящихся волокнистых
туманностях пели скрипки и виолончели. Это была песня победы разума и над
черной стихией вакуума, и над огненным безумием звездных потоков. Лишь
изредка там, где-то вдали, прокатывались глухие тревожные рокоты -
напоминание о том, что все трудности познания и борьбы еще впереди. Это
отзвуки вечности, отзвуки того таинственного океана нуль-материи, откуда
появляются и куда вновь стекают все реки жизни и света.
рассыпались звонкими каплями дождя. Вдруг звездный фейерверк взорвался,
разбрызгивая каскады торжествующих аккордов. И я с радостью увидел Солнце,
родную планету. Она ближе и ближе. Мои ноги погружаются в вату облаков.
Легкий толчок приземления, и я очутился вместе со всеми зрителями в
раскрытой, как циклопический цветок, чаше Дворца. Над нами искрились
знакомые с детства северные созвездия.
словами. На темном небе заполыхало вызванное лазерными лучами северное
сияние. Огромные радужные полотнища развевались и трепетали, как флаги.
Семицветные струны сияния тянулись вниз и вибрировали. И в этих струнах,
приветствуя, прибывших астронавтов, звенели ветры земных просторов, гремели
водопады горных рек, шелестела листва прохладных лесов.
выплывало, гася звезды, зеленое кварковое солнце. Зазвучала мелодия рассвета
- нежная, как прикосновение проснувшегося ветерка, тихая, как шорох падающей
росы...
встали и аплодировали, довольные сказочной лекцией-путешествием, этим
удивительным фантоматическим представлением, особенно заключительной частью
- звездно-симфонической поэмой. Какая-то женщина в соседнем ряду узнала
Таню. Она протянула в нашу сторону руки и крикнула:
рукав и шептала, не поднимая ресниц:
эскалатора и вскоре затерялись в густой платановой роще, примыкающей к
Дворцу.
своего брата отвратительную привычку мистифицировать и разыгрывать. Почему
умолчала о заключительной части лекции? О своей поэме?
тот космический сгусток протовещества.
циклопического строя кораблей, которым предстоял прыжок за грань нашего
мира, в звездные сферы.
жаргоне членов экипажа я - "минус-навигатор". За соседним пультом - мой друг
"нуль-навигатор" Орион. Нульнавигация требует больших знаний, опыта и
молниеносной реакции. Таня немало подивилась бы, узнав, что ее брат обладает
всеми этими качествами. С виду медлительный, в пилотском комбинезоне и
впрямь похожий на медведя, Орион в нужную минуту обнаруживал завидную
смекалку и стремительность.
куда стягивались линии силового напряжения. Вокруг корабля заструилось
голубоватое фотонное облако. Я повернул верньер, и в облако начали
вплетаться нити тахионного излучения. Корабль медленно, как старинная
подводная лодка, погружался в вакуумный океан. Звезды меркли, точно угли
угасающего костра. Когда приборы показывали пятьдесят процентов фотонного
напряжения и пятьдесят тахионного, светила нашею континуума погасли совсем.
Нас обступила кромешная тьма и безмолвие Великого Ничто. Нульнавигация,
поиск точки выхода в другом континууме, - самый ответственный момент. В
вакуумном океане свои штормы и штили, подводные скалы и гравитационные
водовороты. Малейшая неточность, и мы могли при всплытии напороться на
какую-нибудь звезду и сгореть в ее пекле.
другого мира. Предупреждающе завыли сирены: началась перестройка материи
корабля и наших организмов в минусматерию.
Наш крейсер выплыл из океана нуль-материи и причалил к другому берегу
мироздания.
Каргалов Вадим
Посняков Андрей
Шилова Юлия
Суворов Виктор
Скальци Джон
Земляной Андрей