иного, как уехать на то время, покуда не улягутся страсти. Что ожидает меня?
Успех? Тогда я навсегда прощусь с Ангулемом. Неуспех? Тогда я останусь в
Париже до той поры, покуда обстоятельства не сложатся так, что лето я буду
проводить в Эскарба, а зиму в Париже. Вот жизнь, которая приличествует
порядочной женщине, а я чересчур долго колебалась начать такую жизнь. На
сборы нам достаточно одного дня, я выеду завтра в ночь. Вы, конечно, будете
меня сопровождать? Выезжайте раньше меня. Между Манем и Рюфеком я возьму вас
в свою карету, и мы быстро домчимся до Парижа. Только там, мой милый,
надобно жить выдающимся людям. Только с людьми равными себе следует вести
знакомство. В чуждой среде задыхаешься. Притом Париж, столица мыслящего
мира, явится ареной ваших успехов! Торопитесь преодолеть пространство,
отделяющее вас от Парижа! Грешно допустить, чтобы ваша мысль плесневела в
провинциальной глуши. Торопитесь войти в общение с великими людьми,
гордостью девятнадцатого века! Приблизьтесь ко двору и власти. Ни почести,
ни слава не станут отыскивать талант, прозябающий в маленьком городке.
Кстати, не назовете ли вы мне какое-нибудь великое творение, созданное в
провинции? А вспомните-ка вдохновенного и несчастного Жан-Жака Руссо! Как
неудержимо стремился он к этому духовному солнцу, что порождает славных мира
сего, воспламеняя умы в состязаниях соперничества! Ужели не пристало вам
занять свое место среди светил, которые восходят во всякую эпоху? Вы не
поверите, как полезно для молодого таланта, когда его ласкает высший свет. Я
представлю вас госпоже д'Эс-пар; а в ее салон попасть нелегко; там вы
встретите всех высокопоставленных особ, министров, посланников,
парламентских ораторов, самых влиятельных пэров, богачей и знаменитостей.
Надобно быть отчаянным неудачником, чтобы, обладая молодостью, красотой,
дарованием, не возбудить участия к себе. Великие таланты чужды мелочности:
они поддержат вас. А стоит только пройти молве, что вы занимаете высокое
положение, и труды ваши приобретут огромную ценность. Люди искусства должны
быть на виду: в этом вся задача! Итак, вам представится тысяча случаев
разбогатеть, получить синекуру, субсидии от казны. Бурбоны так любят
покровительствовать литературе и искусствам! Значит, будьте
поэтом-католиком, поэтом-роялистом! Это не только превосходно само по себе,
но вы на этом составите себе состояние. Ужели оппозиция, ужели либерализм
распределяет места, дает награды и приносит богатство писателю? Стало быть,
вам надо избрать верный путь и идти туда, куда идут все талантливые люди. Я
доверила вам свою тайну, храните глубокое молчание и готовьтесь сопровождать
меня. Ужели не хотите? - прибавила она, удивленная молчанием своего
возлюбленного. Люсьен, ошеломленный видением Парижа, которое промелькнуло
перед ним, покуда он слушал эти соблазнительные речи, почувствовал, что до
сей поры его мысль пребывала в дремотном состоянии, и ему представлялось,
что только теперь она вполне пробудилась, так расширился его кругозор: ему
показалось, что, сидя в Ангулеме, он напоминает лягушку, притаившуюся под
камнем на дне болота. Париж во всем своем великолепии, Париж, который
рисуется в воображении провинциала неким Эльдорадо, возник перед ним в
золотом одеянии, в алмазном королевском венце, раскрывающий талантам свои
объятия. Знаменитые люди братски приветствовали его. Там все улыбалось
гению. Там нет завистливых дворянчиков, падких на колкости, которые уязвляют
писателя, ни тупого равнодушия к поэзии. Там рождаются творения поэтов, там
их оплачивают, выпускают в свет. Прочтя первые страницы "Лучника Карла IX",
книгопродавцы раскроют кошель и спросят: "Сколько прикажете?" К тому же он
понимал, что, конечно, в условиях путешествия они сблизятся, г-жа де
Бар-жетон будет вполне принадлежать ему, и они станут жить вместе.
поцелуями. Но вдруг, пораженный внезапным воспоминанием, он отпрянул,
воскликнув:
столь крепко привязывающие молодые сердца к семье, к другу детства, к
первоисточнику чистых радостей, должны были распасться под страшным ударом
секиры.
сестры и нашей любовью? Ужели вам так лестно играть первую роль на этой
свадьбе среди мещан и мастеровых, что вы не можете ради меня пожертвовать
столь благородными удовольствиями? Какая великая жертва! -сказала она с
презрением.- Сегодня утром я послала мужа драться из-за вас! Подите прочь,
сударь, оставьте меня! Я обманулась.
прощении, кляня свою семью, Давида и сестру.
свою мать, но, добиваясь того, чтобы я написала ему: "Я довольна вами!", он
погиб в огне сражения. А вы ради поездки со мною не можете отказаться от
свадебного обеда!
глубоко! И Луиза все ему простила, но все же дала почувствовать, что он
должен искупить свой проступок.
полночь ждите меня в ста шагах за Маилем.
преследуемый надеждами, как Орест фуриями, ибо предвидел тысячу трудностей,
которые вмещались в одно страшное слово: деньги. Прозорливость Давида так
ужасала его, что он заперся в своем прелестном кабинете, чтобы прийти в себя
от потрясения, вызванного переменой в его судьбе. Итак, придется покинуть
эту квартирку, устройство которой обошлось так дорого, и признать тем самым,
что все жертвы были напрасны. Люсьену пришло на ум, что тут могла бы
поселиться мать, и тогда Давиду не надо будет тратиться на пристройку в
глубине двора. Его отъезд, пожалуй, даже пойдет на пользу семье; он нашел
тысячу оправдательных причин для своего бегства, ибо нет большего иезуита,
чем наши желания. Он сейчас же побежал в Умо к сестре, чтобы рассказать ей о
повороте в своей судьбе и посоветоваться с нею. Проходя мимо лавки Постэля,
он подумал, что если не представится другой возможности, то он займет у
преемника отца сумму, необходимую для жизни в Париже в течение года.
состоянием, а это составит всего тысячу франков в год,- подумал он.- Ну а
через полгода я буду богат!"
Люсьеном в его сердечные дела. Обе плакали, слушая честолюбца; и когда он
пожелал узнать причину их печали, они признались, что все их сбережения ушли
на столовое и постельное белье, на приданое Евы, на покупку всяких вещей, о
которых не подумал Давид, и что все же они счастливы, внеся свою долю, ибо в
брачном контракте типограф указал, что Ева приносит в приданое десять тысяч
франков. Тогда Люсьен заговорил о возможности займа, и г-жа Шардон взяла на
себя неприятную обязанность попросить у Постэля тысячу франков сроком на
один год.
ты не будешь у меня на свадьбе? О, воротись! Я подожду несколько дней. Раз
ты ее проводишь, она недели через две отпустит тебя! Неужто она не уступит
тебя нам на недельку? Ведь мы вырастили тебя для нее! Наш брак не даст нам
счастья, если тебя не будет... Но достанет ли тебе тысячи франков? -сказала
она, прерывая самое себя.- Хотя фрак сидит на тебе божественно, но он у тебя
всего один! У тебя всего две тонкие рубашки, а прочие шесть из грубого
полотна. У тебя всего три батистовых галстука, а прочие три из простого
жаконета; да и носовые платки не очень-то хороши. Разве у тебя в Париже
найдется сестра, которая выстирает твое белье
всего одни нанковые панталоны, сшитые в этом году, прошлогодние чересчур
узки; тебе придется одеваться в Париже, а парижские цены не то, что в
Ангулеме. У тебя всего два исправных белых жилета, остальные я уже чинила.
Послушай, я советую взять с собой две тысячи франков.
что молча посмотрел на брата и сестру.
не замечая Давида, г-жа Шар-дон,- но только на полгода, и притом он требует
от тебя вексель с поручительством Давида; он говорит, что ты не можешь
представить никакого обеспечения.
Шардонов почувствовало, что они чересчур злоупотребляют простотою Давида.
Все были пристыжены. Слезы навернулись на глаза типографа.
останешься с нами? А я растратил все, что у меня было! Ах, Люсьен, ведь я
как раз принес Еве скромные свадебные подарки,- сказал он, смахнув слезу и
доставая из кармана футляры.- Не знал я, что буду сожалеть о покупке.
противоречащей ее словам.
согласен подписать вексель, вед! я вижу по твоему лицу, Люсьен, что ты
твердо решил ехать.
привлек их к себе, прижал к груди и сказал:-Обождите немного, и вы узнаете,
как я вас люблю! Ах, Давид, на что бы годилась возвышенность мысли, ежели бы
она не ставила нас выше мелких условностей, которыми законы опутывают наши
чувства? Ужели даже в разлуке душою я не буду с вами? Ужели мысленно мы
Неужто книгопродавцы поскачут в Ангулем в поисках "Лучника Карла IX" и
"Маргариток"? Раньше ли, позже ли, а мне придется сделать шаг, который я
делаю сейчас, и неужто когда-нибудь обстоятельства сложатся более
благоприятно? Неужто вся моя будущность не зависит от того, что сразу же, по