и спросил:
Джует.
вылетели из магазина и помчались налево, зная, что Лефлер, полицейский,
обычно дежурит возле суда на площади, справа. Они пробежали одну улицу,
другую, третью, пока не очутились возле грузовых пакгаузов.
что бы мне было?
отправят, - добавил Бутч.
если ты придешь домой, там уже, наверное, сидит этот Лефлер, полицейский,
и ждет тебя.
дом, где ты пробудешь до тех пор, пока тебе не стукнет восемнадцать лет.
как и ты.
отправят. Я убегу прежде, чем меня туда запрут, - повторил Джулиан.
Маневровый паровоз собирал со всех концов склада вагоны и подавал их на
путь, возле которого они сидели.
можно у Гавани, а просто с грузом - кто его знает.
засадят в исправительный дом.
продолжал сомневаться Бутч. - Может, прямо без остановок до Филадельфии.
смыслишь, что ли? Остановится, будь спокоен. Воды в паровоз нужно набрать,
так? Вагоны то прицепляют, то отцепляют, верно? Верно? Да и плевать нам,
куда он идет. Лишь бы не попасть в исправительный дом. Знаешь, что там
делают?
каждый день в пять утра ходить в церковь. Мне об этом говорили.
про исправительные дома, но я не могу назвать его. Поедешь? В Филадельфии
мы будем продавать газеты. Я бывал там и видел, как ребята нашего возраста
торгуют газетами, а мы чем хуже? Даже младше нас. Я видел совсем малышей -
спорить готов, им было не больше девяти с половиной, - они продавали
газеты в "Белвью-Стрэтфорде".
имеешь, что такое "Белвью-Стрэтфорд". Где он находится?
внезапно сообразил, что в эту поездку в Филадельфию ему не придется жить в
"Белвью-Стрэтфорде". - Одним словом, едешь со мной?
площадку тормозного вагона. Раза два в дороге им пришлось вылезти, и в
конце концов их поймали, передали железнодорожной полиции в Рединге и
ночным поездом доставили в Гиббсвилл. Бутч Дорфлингер-старший и доктор
Инглиш ждали их на платформе, когда поезд пришел на станцию в Гиббсвилл.
Старший Дорфлингер много, пожалуй, даже чересчур много раз упомянул, что
его сын характером весь в отца, был доволен и даже чуть гордился им.
"Всего двенадцать лет - и уже катается на товарных. Ну и дети нынче пошли,
а, док?" Планы его были вполне определенны: как следует выпороть Бутча и
заставить его ежедневно сопровождать фургон, в котором развозят продукты.
какое наказание изобрести для сына, это можно решить позже. И не гордился
сыном, который катается на товарных поездах. Причиной его дурного
настроения и хмурости, которую сразу приметил Джулиан, послужили слова
Бутча Дорфлингера о том, что "сын весь в отца". Уильям Дилуорт Инглиш
думал о собственной жизни, девизом которой была скрупулезная до копейки
честность, с оплаченными счетами и с лишениями, честность, которая после
самоубийства отца превратилась для него в манию. И вот награда: сын,
который, как и его дед, стал вором.
остался вором. Когда Джулиан был в колледже, примерно раз в год случалось
так, что у него не хватало денег в банке, чтобы покрыть все выписанные им
чеки. Обычно он выписывал их в пьяном виде. Отец ничего ему об этом не
говорил, но Джулиан знал от матери, что доктор Инглиш думает про его
денежные дела: "...пожалуйста, постарайся быть повнимательнее (писала его
мать). У твоего отца и так много забот, а ему еще приходится беспокоиться
по поводу твоих денежных дел, считая, из-за деда Инглиша, что небрежность
в этих вопросах у тебя в крови".
на туалетном столе Кэролайн, у которых вместо цифр были металлические
квадратики, показывали ровно девять тридцать. Он лежал, а перед его
мысленным взором представали картины, вызванные фразой "девять тридцать":
спешат на работу люди, прибывающие в Гиббсвилл из Шведской Гавани,
Кольеривилла и всех других городков поблизости; у них озабоченные лица,
озабоченные, потому что они опаздывают на работу. И ранние покупатели. Но
сегодня, в пятницу, на следующий день после рождества, нет ранних
покупателей. Еще не приспело приступать к обмену рождественских подарков.
Понедельник - самое подходящее для этого время. Однако магазины открыты, и
банки, и контора угольной компании, и бизнесмены, которые считают своим
долгом относиться к работе добросовестно, отправляются на работу. "Я,
например", - подумал он и встал с постели.
спинке стула вместе с галстуком и жилетом. Кэролайн вынула запонки из его
рубашки, сняла с носков подвязки и отправила в стирку то, что надо было
стирать. Это означало, что она уже встала, потому что в том настроении, в
каком она, по всей вероятности, была ночью, когда они вернулись домой, она
ни за что не стала бы заниматься его вещами. Он побрился, выкупался,
оделся и, сойдя вниз, налил себе рюмку.
Грейди.
ответила она. - Что вы хотите на завтрак? Яйца?
кухарка. - Я видела, вы выпили, и решила, что есть не будете. Сейчас
сварю. Кофе готов. Я тоже, когда раздались ваши шаги, пила свою чашечку.
помните?
минут варятся для вас яйца.
раздражал ее снисходительный тон.
театрах - он ненавидел их больше, чем людей, которые действительно могли
причинить ему вред. Он ненавидел себя за вспышки гнева против них, но
почему, во имя божье, когда с них так мало спрашивается, они не несут как
следует своих обязанностей, а лезут в его дела?
хотелось, поэтому он сел за стол без этой проклятой газеты, не зная,
принесли ли ее. Читать было нечего, говорить не с кем, делать нечего,
разве только курить. Без пяти десять, господи боже, должна же быть газета
Шилова Юлия
Пехов Алексей
Никитин Юрий
Плотников Александр
Кервуд Оливер Дж.
Суворов Виктор