Чтение 30–й страницы книги ~Костры на алтарях~

- Дорадо пытался показать, что девчонка для него ничего не значит. Но последняя фраза расставила точки над i: Дорадо переживает. Полагаю, этой фразой он дал нам знак.

- Какой еще знак? - поморщился генерал. - Ха-мад, хватит играть в шпионов!

- Что, если во время разговора рядом были его компаньоны, и Дорадо не мог говорить открыто? Такое ведь возможно?

- Возможно, - признал Аль-Кади.

- И эта фраза - единственная его возможность сказать, что разговор не окончен.

Генерал подошел к окну, несколько мгновений молча стоял, разглядывая Мюнхен, после чего, не оборачиваясь, поинтересовался:

- Ты хочешь продолжить?

- Так точно.

- Хочешь отправиться в Москву?

- Другого выхода у нас нет.

- Пожалуй. - Снова короткая пауза. - Бери девчонку, бери пятерых спецназовцев, садись в самолет и лети. Справишься - станешь полковником. Не справишься…

- В лучшем случае я буду до пенсии пересчитывать деревья в какой-нибудь австрийской дыре, - криво усмехнулся Аль-Гамби.

Генерал не повернулся к майору, не поддержал шутку, хотя бы ради шутки. Остался предельно серьезен:

- Все правильно, Хамад, в лучшем случае так и будет. Но это в лучшем случае.

* * *

АНКЛАВ: МОСКВА

ТЕРРИТОРИЯ: БОЛОТО

БАР «ПЬЯНЫЙ МАСТЕР»

ХОРОШИЙ ТОВАР ВСЕГДА НАЙДЕТ ПОКУПАТЕЛЯ

Если хочешь пройти в заведение незаметно, воспользуйся задней дверью. Как правило, она выходит во внутренний двор или в узкий переулок, где мало посторонних глаз и ушей, где никто тебя не заметит, а если и заметит, то не обратит внимания. Ведь люди, которые предпочитают замусоренные закоулки, хорошо усвоили золотое правило: «Меньше знаешь - дольше живешь». Они не полезут в чужие дела и не станут корчить из себя героев. Если увидят распластанное на асфальте тело - вытащат бумажник и пойдут дальше, если заметят, что из черного хода выбегают грабители - отвернутся. В закоулках свои правила. Именно поэтому предусмотрительные хозяева оснащали задние двери не меньшим, а то и большим количеством видеокамер, чем главные. Как говорится, кто предупрежден, тот вооружен.

Люди, подъехавшие к черному ходу «Пьяного мастера», прекрасно знали о предусмотрительности владельца бара, а потому остановили черный мобиль метрах в тридцати от двери, за пределами зоны обзора видеокамер, и проделали остаток пути пешком. Их было трое: двое, идущий впереди и замыкающий, - высокие, плечистые ребята. Характерные выпуклости под куртками свидетельствовали о том, что они не только прекрасно тренированы, но и вооружены. Причем не «дыроделами», а кое-чем посерьезнее, как минимум - «дрелями». Третий, что семенил между телохранителями, на их фоне выглядел плюгавым малышом, хотя в действительности это было совсем не так. У третьего было обычное сложение для мужчины его лет, однако привычка сутулиться, бесформенный плащ, укутывающий его с ног до головы, и особенно плечистые спутники создавали обманчивое впечатление субтильности.

В «Пьяном мастере» их ждали. Едва троица оказалась в полутемном коридоре заведения, перед ними вырос молодой вихрастый парень, из-за пояса которого торчала рукоять «дыродела», и поинтересовался:

- Вы те самые люди, о которых нас предупреждали?

Первый телохранитель молча приподнял нанома-ску, продемонстрировав парню еще одну, из тонкого титапласта, которая закрывала нижнюю часть лица. Она не была украшением, а защищала тонкие, наполовину вживленные в кожу трубочки, идущие откуда-то из затылка в ноздри мужчины. Перед парнем стоял прятка.

- Все в порядке. Подымайтесь по лестнице на вто рой этаж. Налево по коридору, в комнату, на двери ко торой нацарапано «задница». Вам туда.

Прятка невозмутимо кивнул.

Помещение, в которое направил гостей парень, оказалось небольшим и довольно грязным. Обои с потеками, два пыльных кресла, обшарпанный стол, лампочка без абажура, зато на стене - новенький коммуникатор, совершенно не подходящий к обстановке. Прятка извлек из кармана плаща черную коробочку, просканировал комнату и, увидев зеленый огонек на панели, вернулся в коридор. В этот момент на коммуникаторе замигал сигнал входящего вызова, однако вошедший в помещение сутулый не торопился. Снял плащ, положил его на кресло, разгладил черную водолазку, поправил висящую на груди цепь с медальоном, потянулся, внимательно разглядывая комнату, и только после этого надавил на кнопку приема. На экране появилось изображение мужчины, лицо которого скрывала наномаска.

- Я рад, что вы согласились встретиться…

В тот самый миг, когда включился экран, сутулый отвернулся и провел указательным пальцем по столешнице. Внимательно изучил потемневшую от грязи подушечку, но ничего не сказал. Переместился к креслу, по-прежнему оставаясь спиной к коммуникатору.

Сбитый с толку мужчина замолчал, затем кашлянул и продолжил:

- Я бы хотел…

- Это не встреча, - скрипучим голосом произнес сутулый. - Я приехал сюда не для того, чтобы смотреть телевизор.

- Меры предосторожности, - неуверенно ответил мужчина. - Сигнал идет с незарегистрированного коммуникатора, наш разговор останется в тайне.

- Меня зовут Люциус Минг, я прелат Храма Истинной Эволюции, - оказывается, скрипучие голоса тоже могут звучать высокомерно. - Слова «незарегистрированный коммуникатор» не имеют для меня смысла. Но если потребуется тебя найти, я тебя найду.

- Я знаю.

- Сними маску.

Это был приказ.

А чтобы усилить слова, прелат резко обернулся, позволив собеседнику увидеть свое лицо. Даже не лицо - глаза. Неестественно выпученные, будто у человека, страдающего базедовой болезнью, неестественно большие, словно пересаженные от кого-то другого, и черные, абсолютно черные. Не было ни зрачков, ни роговицы, ни белка - лишь беспросветный мрак.

Мужчина снял маску.

- Пожалуйста.

- Теперь назови свое имя.

- Я уже говорил…

Глаза прелата неожиданно сменили цвет. Только что были черными и вдруг стали пронзительно алыми, напомнив то ли языки пламени, то ли фонтан вырвавшейся из артерии крови. Мужчина вздрогнул.

- Сулимани не является твоим именем, - скрипнул храмовник. - Его носит другой человек.

- Откуда вы знаете?

- Теперь назови свое имя.

- Кодацци, - ответил мужчина. - Чезаре Кодац-ци. К вашим услугам, господин прелат.

- В Храме Истинной Эволюции не используется термин «господин».

- Извините.

- Обращайся ко мне: «досточтимый».

- Как скажете. - Чезаре понял, что начисто проиграл начало разговора. Он потер подбородок, снова кашлянул и попытался вернуться к привычному тону: - Итак, досточтимый прелат, вас заинтересовало мое сообщение?

- Мы услышали имя: Банум. Теперь мы хотим услышать собственно сообщение. Что ты знаешь о мертвом человеке?

- Так получилось, что я стал одним из его наследников.

- Банум был бесплоден.

- Но его собственность нашла новых хозяев.

- Что досталось тебе?

- Две обгоревшие страницы текста. Очень странного текста. Он написан латиницей, но представляет собой полную белиберду. Я вам зачитаю… - Кодацци взял в руки лист бумаги: - «Авва марда Авва. Куар…»

- Достаточно, - оборвал его Люциус. - Откуда это у тебя?

- Не у меня, а у Банума, - поправил прелата Кодацци.

- Откуда?

- Судя по сопроводительным записям, текст достался ему после сингапурских беспорядков. Помните разгром филиала Мутабор? Банум считал, что имеет дело с неким шифром…

- Поэтому он и погиб, - отрезал Минг. - Слишком вжился в этот мир, со всеми его шифрами, мобиля-ми, вездесущей соей и «незарегистрированными коммуникаторами». Забыл о корнях…

- Что?

- Ничего, - пронзительно скрипнул голос. Но фраза прозвучала иначе: «Не твое дело!» - Сколько ты хочешь за текст?

- Он достанется вам бесплатно, досточтимый прелат.

- Услуга?

- Да, - кивнул Кодацци. - У меня образовалось очень много врагов. Дайте слово, что поможете мне выпутаться, и через час бумаги будут у вас.

Храмовников не без оснований считали психами но все знали, что они очень щепетильно относятся к данному слову. Собственно, это была едва ли не единственная черта, напоминающая человеческую. Храмовники держали слово.

Глаза прелата вновь сменили окрас: с красного на глубокий синий, однако на этот раз Кодацци не вздрогнул. Привык.

- Ты взял книгу Банума, Кодацци, - заявил Лю-циус.

- Она вам тоже нужна?

- Она у тебя?

- Я дал слово, что выставлю книгу на аукцион, - твердо произнес Чезаре. - Я не могу ничего изменить.

Уловка удалась. Что такое «дал слово» прелат понимал. Помолчал, сменил цвет глаз с синего на красный и выдал:

- Книга не у тебя.

Он просчитывал ситуацию не хуже компьютера. И Чезаре вдруг подумал, что, несмотря на разделяющее их расстояние, несмотря на то, что разговор идет через сеть, храмовник видит его насквозь. Подумал и почувствовал себя очень неуютно.

- Она в надежном месте. - Кодацци сглотнул. - Где именно, знаю только я.

- Не устраивает, - заявил Минг. - Слишком велик риск. Книга должна быть у тебя.

- Как вы правильно заметили - слишком велик риск. Книга - моя страховка.

- Теперь твоя страховка - мы, - оборвал Чезаре Люциус. - Ты этого хотел, ты это получил. Слушай условия. Я даю слово Мутабор, что мы не станем отнимать у тебя книгу и позволим провести аукцион. Но книга должна быть здесь, у тебя. Или никакой сделки.

- Если я откажусь от сделки, меня ожидают последствия, - криво усмехнулся Кодацци. - Какие?

- У тебя есть важные для нас документы. Мы будем их искать.

- То есть я поссорюсь с Мутабор?

- Вступая в переговоры, ты должен был просчи тать варианты.

На самом деле предложение устраивало Чезаре: Мутабор не возражает против проведения аукциона. Это главное.

- Выворачиваете мне руки, досточтимый прелат?

- Определяю условия сотрудничества, - невозмутимо ответил Минг. - Если бы ты захотел безопасности, мы бы укрыли тебя на территории Мутабор. Но ты хочешь рисковать, а книга не тот предмет. Мы должны точно знать, где она.

- Я не успею привезти книгу до начала аукциона, - хмуро ответил Кодацци.

- Где она?

- В одном из франкфуртских банков.

- Сообщи, как ее забрать. Наши люди из Франкфурта доставят книгу в Москву и отдадут тебе. Слово Мутабор. Если согласен, то в течение часа должен передать нам текст.

Чезаре вновь усмехнулся:

- Согласен.

* * *

АНКЛАВ: МОСКВА

ТЕРРИТОРИЯ: БОЛОТО

ГОСТИНИЦА «КАРАВАН-САРАЙ»

ЗДОРОВАЯ ПОДОЗРИТЕЛЬНОСТЬ ЕЩЕ НИКОМУ НЕ МЕШАЛА

Хорошо, что «балалайки» не умеют читать мысли. Они запоминают приходящие тебе сообщения, пишут последние сорок восемь часов твоей жизни, но, несмотря на наличие сложнейших нейросоединений, еще неспособны докопаться до души. «Балалайки» не читают мысли, и разум - единственное убежище, в котором ты можешь укрыться от мира. И непонятно, что будет, когда ученые взломают и эту стену.

Машинисты Каори видели глазами Дорадо, читали или слушали все сообщения, которые поступали в его чип, но они не могли проникнуть дальше.

«Жизнь - дерьмо».

Известие о том, что арабы взяли Камиллу, привело Вима в бешенство. Не сразу. А когда он свыкся с заполонившей душу пустотой. Когда понял, что это бессмысленное ничто - навсегда. Вот тогда навалилось бешенство. Его нежная, хрупкая красавица сидит в «Башне Стражей»! И наверняка выкладывает полицейским все подробности их взаимоотношений. Не сама, конечно, выкладывает. Дело слишком важное, чтобы доверять словам. Ей предложили расслабиться, затем вкололи мягкую химию, которая едва касается сознания, уложили на кушетку и принялись задавать вопросы. Разные вопросы.

«Если в Европоле еще остались умные люди, они уже поняли, что я ее люблю».

Подумал и удивился.

«Я ее люблю?»

Дорадо никогда не задумывался об их взаимоотношениях. Ему нравилось быть с Камиллой, нравилось играть с ней, нравилось заниматься сексом. Но любовь…

«Я бы хотел прожить с ней остаток дней?»

«Да».

«Вот и ответ на вопрос».

На первый вопрос. На главный вопрос: будет ли ему больно, если Камилла умрет?

Да, ему будет очень больно. Его будет грызть пустота.

Сможет ли он прожить с этой болью?

Нет.

Сможет ли забыть о ней?

Нет.

«А о чем ты думал, когда решил мстить? Надеялся, что с тобой будут играть в поддавки? Нет, dd, в этой игре только одно правило - победа любой ценой!»

«Если бы тогда, в Северных Альпах, я бы повернул в Цюрих, Кодацци все равно отыскал бы меня и приплел к делу».

Тоже не поспоришь.

Будет ли ему больно, если Камилла умрет?

Да. Но вряд ли боль продлится долго - ведь он тоже ходит по лезвию. Сумеет ли он победить в противостоянии с Каори? Шанс один на миллион.

«Я почти покойник».

А это значит… А это значит, Вим Дорадо, что думать о себе глупо. От того, что ты попытаешься спасти Камиллу, твои ничтожные шансы не изменятся. Зато там, наверху, тебе не будет за себя стыдно. Именно так: не будет за себя стыдно.

Ведь это очень важно.

«Я тебя вытащу, Камилла, я тебя вытащу!»

«Отдашь книгу арабам? А где гарантии, что они вернут девушку?»

«Я получу гарантии».

«Ты представляешь, что сделает с тобой Каори?»

«Я все равно собирался убить эту тварь».

«Ты собирался умереть, пытаясь убить эту тварь. Она тебе не по зубам».

«Может, она и колдунья, но пули от нее не отскакивают!»

Гостиница, в которой Каори велела им остановиться, оказалась приличным, по меркам Болота, разумеется, заведением. Она занимала первые три этажа высокого здания на Спартаковской площади, то есть не поднималась выше второго уровня мостовой, но при этом была лишена отличительных признаков отеля нижнего мира. У входа не толклись проститутки - если клиенту приспичит, он может привести девочку со стороны. В холле не терлись пушеры, а в грязноватом туалете не воняло травкой. Вполне достойное место для ночевки.

«Выбрав «Караван-сарай», вы поступили правильно. Но только в том случае, если вы действительно ищете покой и безопасность. Владелец гостиницы, уважаемый Тенгиз-заде, человек строгих моральных принципов и глубоко религиозен, он приветствует приличных клиентов, которые понимают слово «отдых» в его классическом толковании…»

Сообщение выдала знаменитая «Дыры и заборы. Книга для тех, кто хочет прожить в Москве больше одного дня», по мнению большинства специалистов - лучший городской путеводитель в мире. Ее облегченную версию Вим поставил себе еще в Шарике и теперь, услышав комментарий, перестал удивляться царящему в «Караван-сарае» порядку.

- Ты меня понимаешь? - поинтересовался здоровенный вышибала еще до того, как Вим и Чика-Мария подошли к стойке портье.

- Да, - кивнул Дорадо. Помимо «Дыр и заборов» он поставил в «балалайку» переводчик с русского.

- Наркотики и алкоголь у нас запрещены. В номерах не курить, не нюхать и не колоться. Девок приводить можно, но чтобы без проблем. Все понятно?

- Девки нам не нужны, - заметила Чика-Мария. - Разве не видно?

Из-за переводчика разговор шел с двухсекундными паузами, которые вышибала использовал для того, чтобы как следует разглядеть грудастую метелку.

- Видно, - согласился охранник, когда его «балалайка» перевела вопрос, и осклабился. - Бывает, что приезжают двое, а потом из-под одеяла по десять пяток торчат. - И закончил: - За горячую воду платить отдельно.

- Мы знаем.

Религиозный Тенгиз-заде оказался человеком практичным: помимо двухдневной платы за номер он требовал с постояльцев двадцать юаней задатка, разумно рассудив, что это проще, чем гоняться потом за должниками по всей Москве.

Оказавшись в комнате, Вим бросил на пол сумку с нехитрыми пожитками, плюхнулся на кровать и ленивым движением извлек из затылка «балалайку».

- Что это значит? - насторожилась Чика-Мария.

- Буду звонить насчет оружия, - спокойно объяснил Дорадо. - Я предупреждал Каори.

Опасаясь, что Кодацци каким-нибудь образом проследит перемещения Вима, мамбо решила сократить общение с Дорадо до минимума. Они договорились, что Вим будет действовать как обычно, не вызывать подозрений и, соответственно, добывать снаряжение самостоятельно, по своим каналам. А торговцы нелегальным товаром очень не любили общаться с людьми, не вынувшими чипы.

- Звони, - кивнула Чика с таким видом, словно давала разрешение, а не констатировала факт.

Наблюдая за раздевающейся девушкой, Вим набрал номер, а услышав ответ, негромко произнес:

- Я много слышал о вас от серьезных людей из Франкфурта…

- Дорадо договаривается о встрече с торговцем оружием, - доложил машинист. - Все в порядке.

Сигнал о том, что Вим вытащил чип, пришел Каори автоматически, и она сразу же связалась с контролирующим ситуацию техником.