Чтение 30–й страницы книги ~Корабль призраков~

себе. Придется пересмотреть на досуге концепцию будущего, которое я
нарисовала для Карпика... Единственное, что я могла сказать точно, - мне
не нравился этот странный союз.

- Можно вас на минутку, Макс? - тихо сказала я. - Давайте выйдем...

- Если ты хочешь читать ему вшивые нотации, то я выражаю протест. -
Карпик по обыкновению приподняла нижнюю губу.

- Я никому не собираюсь читать нотации. Я просто собираюсь
поговорить.

- Если ты не хочешь, чтобы я слышала, я заткну уши, - и, как бы
подтверждая серьезность своих намерений, Карпик накрыла голову подушкой
и затихла.

- Хотите выпить, Ева? - равнодушно спросил Макс.

- Хочу.

Он плеснул мне вина из плетеной бутыли, которая стояла на столе. Вино
было терпким, с хорошим послевкусием. В любое другое время я оценила бы
его. Только не сейчас.

- Зачем вы это делаете, Макс?

- Она попросила.

- А если бы она попросила вас взорвать посольство Мозамбика? Или
украсть ночной горшок у английской королевы?

- Это нереально. Я могу делать только то, что могу, - не очень-то он
разговорчив.

- Ладно. Она - маленькая девочка...

- Я не маленькая девочка, - вклинилась Карпик.

- Ты же обещала не подслушивать.

- Хорошо.

Подождав, пока она снова накроется подушкой, я продолжила:

- Она - маленькая девочка. Но вы - вы взрослый человек...

- Ну и что? Я не вижу здесь ничего такого. Если ей нравится...

- Мне очень нравится, Макс, миленький... - снова высунулась Карпик.

- Не думаю, чтобы это очень понравилось ее отцу.

- Ему понравится. Ему нравятся татуировки, - наплевав на обещание,
Карпик села в кровати и искоса и с видимым удовольствием посмотрела на
свое плечо.

- Вот как! - Это был неожиданный поворот сюжета, и я насторожилась. -
Значит, ему нравятся татуировки. Откуда ты знаешь?

- У папочки было три любовницы. И у каждой из них была татуировка.

- И у Наташи? - Господи, зачем я только ляпнула о ней, зачем я только
упомянула это имя! Карпик покраснела и выпалила:

- Он тебе рассказал об этой гадине?

- Мы коротали время, пока ждали тебя... Думаю, ты поступила, как
beast.

- А мне плевать. Если бы она была настоящая... Я сразу пойму - когда
настоящая. Я сама найду ему... настоящую.

- Настоящую для него или для тебя?

- Для него... Для меня... Не важно.

- Это важно. Ты же умная девочка. Эта Наташа, она, должно быть, очень
страдала...

- Никогда не говори мне о ней больше... Если мы друзья.

- Хорошо. Успокойся. Это больно? - спросила я у Макса о татуировке,
сменив тему. Я сдалась. В конце концов, я не мать и не гувернантка. И
даже не репетитор по алгебре. Пусть девчонка делает что хочет. Пусть
разрисует себя с ног до головы, мне все равно.

- Очень больно, - сказал он. И с уважением посмотрел на Карпика.

- Очень-очень, - засмеялась Карпик.

- Смотрите, вам объясняться с ее отцом.

- А мы ничего ему не скажем. Я не покажу ему...

- Дело твое. - Я слабо представляла себе, как Карпик собирается
скрыть татуировку на плече. - Но учти, девочка: если прячешь что-то
одно, то всегда приходится прятать и другое.

- Я учту. Я покажу ему, когда мне исполнится шестнадцать лет.

- А если вы поедете куда-нибудь в Рио на следующий год? Или в Ниццу?
Что, так и будешь сидеть на пляже в рубашке с длинными рукавами?

- Может быть.

- Представляю, как это будет выглядеть.

- Я вообще не поеду на море. А если и поеду, то куда-нибудь на Север,
- подумав, высказала предположение Карпик. - И вообще, море не должно
быть теплым. Так Макс говорит. Правда, Макс?

- Правда, - подтвердил Макс. - Море должно быть холодным. Море должно
быть не для развлечений, а для работы.

- Слышала? - Карпик торжествовала.

- Ну, хорошо. Не буду спорить с профессионалами. Тогда зачем ты ее
делаешь? Кому ты ее будешь показывать? Соседке по комнате у себя в
интернате? Или папиным подружкам?

- Всем папиным подружкам я буду показывать только на дверь.

- Понятно. Ты просто страшная эгоистка. Но почему все-таки черепаха?
Потому что у папы такая же? - невинно спросила я, вся внутренне
содрогаясь от возможных вариантов ответа. От одного-единственного
варианта.

- Нет, у себя на теле папа таких вещей не приветствует. Он говорит,
что всегда нужно помнить о том, как будет выглядеть татуировка, когда
тебе исполнится восемьдесят семь лет. Не очень приятное зрелище, говорит
папа.

Слава богу.

Слава богу, подумала я. Один из подозреваемых отпал, круг сузился. И
это знание я получила просто так, за здорово живешь, не прикладывая
никаких усилий. Нужно поощрить за это Карпика.

- Так почему черепаха, правда? - снова спросила я смягчившимся
голосом.

- Потому что это символ вечности.

- Странно. Я всегда думала, что символ вечности - это змея, кусающая
себя за хвост.

Карпик нахмурилась: я видела, что змея, да еще кусающая себя за
хвост, на секунду покорила ее воображение. Но потом она решила все же
сохранить верность своей черно-красной черепахе.

- Черепаха мне нравится больше.

- Черт с тобой, - вздохнула я.

- Мне нравится, когда ты так говоришь, - засмеялась Карлик.

- Мне тоже. Только не задерживайся здесь, пожалуйста. Папа волнуется,
он уже готов начать поиски.

- Он очень злой?

- Он уже устал злиться.

- Хорошо. Скажи ему, что я скоро приду... И еще... Знаешь что... Ты
мне дашь ключ?

Я приподняла брови и выразительно посмотрела на Макса.

- Не бойся, - успокоила меня Карпик. - Макс никогда не слушает то,
что ему не нужно слушать. Правда, Макс?

- Правда.

Я отдала ей ключ, - в конечном счете она имела на это большее право,
чем я, - и поцеловала ее в макушку:

- Долго не задерживайся.

- Может быть, ты придешь к нам с папой вечером?

- Нет. Мы сегодня ночью должны кое-что отснять. И мне необходимо как
следует выспаться.

- Что отснять?

- ?Эскалибур? с моря.

- Здорово! А мне можно? Только посмотреть.

- Нет. Это будет очень поздно...

Вадик разбудил меня в половине четвертого утра. Нужно было
отправляться на съемки ночного ?Эскалибура?. Корабль стоял, и было
непривычно тихо. Я с трудом поднялась. Я долго не могла заснуть
накануне, а когда заснула, то получила причитающуюся мне порцию
кошмаров. Вернее, это был один непрекращающийся кошмар: в нем я бродила
по бесконечным лабиринтам корабля, одну за другой открывая все двери
универсальным боцманским ключом. И за каждой дверью видела убийцу. С
родимым пятном вместо лица.

Подушка и простыня были влажными от пота. Если так будет продолжаться
и дальше, мне вообще придется отказаться от сна.

- Ты стонала, - сказал Вадик. - Даже ночью не даешь мне покоя.

- Извини.

- Если хочешь не провалить съемку, быстрее собирайся.

- Да, конечно.

Пока я натягивала на себя все имеющиеся в чемодане теплые вещи, в
дверь осторожно постучали. Когда Вадик открыл дверь, на пороге
нарисовался второй помощник Суздалев. Чисто выбритый и благоухающий
немыслимым одеколоном ?Красная Москва?.

- Готовы, товарищи кинематографисты? - спросил он.

- Всегда готовы, - ответил Вадик, с укоризной глядя, как я ползаю под
кроватью в поисках шерстяных носков.

- Тогда жду вас на кормовой палубе через пятнадцать минут.

...Через пятнадцать минут мы уже стояли возле портальных лебедок и
наблюдали, как два матроса под руководством Суздалева спускают на воду
небольшую, хрупкую на вид лодку. Она была куда менее внушительной, чем
спасательная шлюпка, в которой я нашла папку Митько. Перед тем как
опустить ее, Суздалев приказал нам занять места.

- Ваша лодка выглядит... Как-то несерьезно, - попеняла я Суздалеву.
Тот поморщился:

- Во-первых, это называется не лодка, а фанц-бот. Он и должен быть
легким. Иначе между льдинами не проскочишь. А во-вторых, оставьте ваши
замечания при себе.