Чтение 30–й страницы книги ~Непознанный ходячий объект~

- Пошли отдыхать.

- Что-то рановато, - заметила я.

- Да...

- А Иван Иванович давно ушел?

- Где-то с полчаса.

Мы с Женькой вновь вышли на веранду, и она горячо зашептала:

- Все ясно: это Горемыкин. Вова Татарин ему разоблачением грозил.

Интересно, что любитель фольклора прячет на острове? Собаку, которой
людей пугает, или кое-что похуже?

- Чего гадать, надо найти Вову и спросить.

- Думаешь, он ответит?

- Если будет в состоянии. А начнет упрямиться, пообещаем ящик водки.

Это должно подействовать.

- Ладно, пошли, - кивнула Женька.

- Пошли, - согласилась я, хотя у меня и были кое-какие сомнения:
бутылку Вова наверняка уже допил, и сможет ли он воспринять наши
вопросы, бабушка надвое сказала.

Однако найти в деревне Вову Татарина не удалось. Домой он, по словам
жены, не возвращался. Как ушел после обеда за водой, так его и нет, одни
ведра стоят у колодца. На вопрос: "Где он может быть?" - мы услышали:
"Да где угодно.

В какой-нибудь канаве валяется. Или в луже. Очухается, придет. А не
очухается сегодня, значит, придет завтра". Получив исчерпывающую
информацию, мы побрели к дому Горемыкина, чтобы убедиться, что старикан
в самом деле у себя. Так и оказалось: Иван Иванович в компании двух
старушек сидел на скамейке возле соседского дома и с увлечением что-то
говорил.

- Решили еще погулять? - крикнул он нам. Мы ответили, да, мол,
решили, и он помахал нам рукой.

- А вот и Коля, - пробормотала Женька, стараясь особо не выказывать
своего интереса, я осторожно огляделась, но Коли не увидела. - Он в
огороде, - подсказала подружка.

И точно. В огороде, рядом с домом его бабки, я увидела шофера
пансионата, он шел к калитке, глядя себе под ноги, и почему-то казался
очень злым. Вдруг он увидел нас и притормозил, должно быть, надеясь
остаться незамеченным, но сообразив, что мы его уже увидели, направился
к крыльцу.

Хлопнула входная дверь, и женский голос спросил:

- Коля, это ты?

- Я.

Голоса стихли. Мы удалились от дома на приличное расстояние, дошли до
конца деревни, тщетно разыскивая Вову.

- Надо было за ним сразу идти, - кусая губы, заметила я.

- Подумаешь, поговорим с ним завтра. Один день ничего не решает, -
утешила меня Женька.

- До завтра он успеет забыть, что кричал сегодня, - расстроилась я.

- Вполне возможно, что и сегодня не вспомнит. - Женька пыталась
смотреть на ситуацию философски, но я-то видела, что она огорчена не
меньше меня.

Выждав немного, мы вновь вернулись к дому Вовы Татарина, но он так и
не появился.

- Придется ждать до завтра, - вздохнула я.

- Девчонки, - услышали мы в этот момент, обернулись и увидели Августу
Поликарповну, которая шла от колодца с двумя полными ведрами. Мы с
Женькой торопливо направились к ней и взяли ведра из ее рук. - Ну как? -
спросила она тяжело дыша, хотя шли мы довольно медленно. - Разобрались,
что у нас тут за дела творятся?

- Пока нет, - покаялась Женька. - Однако уже убедились, что в самом
деле творятся.

- Да? - вроде бы испугалась Августа Поликарповна. - А что случилось?

- На мельнице кто-то черную мессу служит.

- Это что такое? - заволновалась пенсионерка.

- Вроде церковной службы, но наоборот, то есть поклоняются отнюдь не
господу.

- Святые угодники... - Августа Поликарповна перекрестилась. - И еще
удивляемся, что у нас телевизор не кажет да мост смыло. Удивляться надо,
как живы до сих пор. И кто ж ее служит, эту мессу?

- Пока не выяснили, дверь была заперта, а в окошко многого не
разглядишь. Анфиса видела человека в чем-то черном. Августа
Поликарповна, мы вот что узнать хотели, вы за Горемыкиным ничего
странного не замечали?

- Так вы думаете?.. Нет, Иван Иваныч человек богобоязненный, в Троицу
вместе в храм ездили, на коленях всю службу выстоял... Какая уж тут
черная... забыла слово... Он чудак, конечно, но добрый.

- А почему чудак? - влезла я.

- А чего городскому человеку у нас делать? Скука. Добро бы запасливым
был: грибы там, а ягоды, но ведь он всем этим не интересуется. Живет
один, ест суп из пакетиков. Разве ж это дело? A теперь надумал на зиму
остаться. Да здесь зимой и привычный человек волком воет.

- Ну... вдруг у него проблемы, семейные, к примеру, - хитро
предположила Женька.

- Какие проблемы? Вдовец он, а сын с семьей за границей живут. У Иван
Иваныча в Москве квартира и пенсия хорошая. Я так думаю, он решил зимой
на остров идти. Чтоб, значит, взглянуть на Кукуя.

- Что значит взглянуть? - не выдержала я. - Неужто Иван Иванович
всерьез полагает, что на острове сидит какой-то Кукуй... - Женька
скорчила зверское лицо, и я замолчала, мы поднялись на крыльцо дома, где
жила Августа Поликарповна. Хозяйка пожала плечами, пропуская нас вперед.

- Может, и не сидит, а может... Кто знает? Женька пристроила ведра на
широкую лавку в сенях, и Августа Поликарповна предложила нам выпить чая.
Мы отказались, так как я боялась проглядеть Ивана Ивановича, который
казался мне все более подозрительным. Тут за моей спиной что-то
грохнуло, я вздрогнула и увидела, как из терраски, дверь которой
выходила в сени, появился Иван Бородин.

- Привет, - сказала Женька, мальчишка вздохнул, пряча глаза, а бабка
заметила:

- Чего молчишь, поздоровайся с людьми... Иван Бородин замер, глядя
куда-то в пол, а потом зажмурился, точно видеть нас было для него
совершенно невозможным делом, после чего жалко пискнул и со всех ног
бросился вон из Дома.

- Да ты чего? - крикнула ему вдогонку бабка и покачала головой:

- Вот уж правда говорят, ума нет... Вы на него не обижайтесь...

- Что вы...

- Пойду поищу мальчишку, - вздохнула Августа Поликарповна, и мы
вместе с ней спустились с крыльца и тут увидели Василия, он как раз шел
к дому соседки. - Вася, ты моего мальца не видел?

- К мельнице побежал, точно за ним черти гонятся. А что?

- Да ничего. Нашло на парня. То тихий, точно ангелочек, то вдруг
пуганый какой-то. Придется осенью опять к врачу идти. Надо таблетки
успокоительные.

- Это конечно, - кивнул Василий, косясь на нас; - Я чего зашел-то...

Нет ли у тебя взаймы бутылки?

- Найдем...

Повеселевший Василий начал подниматься на крыльцо, а Женька спросила:

- Вы Вову Татарина не видели?

- Сегодня? Видел раз пять. По деревне мотался, выпить искал. Я с
сеном возился, вот теперь с устатку...

- А давно вы его видели?

- Да уж больше часа, как он. в пансионат пошел.

- Зачем?

- Говорю, искал, где бы выпить. Жена его - баба неплохая, зря
говорить не стану, но уж очень скандальная и бабкам нашим строго
наказала Татарину взаймы не давать и не наливать соответственно. После
того как они со Степановной возле колодца крупно поговорили, никто и не
дает, вот Вовка и мается.

- А в пансионате он у кого думал денег занять?

- Откуда ж мне знать? Может, у вас.

- Он ничего по этому поводу не говорил?

- Так я не спрашивал, смотрю, потрусил в ту сторону, понятное дело,
худо человеку... - Василий кашлянул, должно быть тем самым намекая, что
разговор затянулся и ему, между прочим, тоже худо, но я решила не
обращать на это внимания.

- Василий, мы с Евгенией Петровной хотели бы попасть на остров. Вы не
могли бы нас туда проводить?

- Раньше мог, а второе лето - нет. Водит на болоте.

- Кто водит?

- Кукуй, естественно. Не пройдешь. Участковый сунулся, еле жив
остался.

Не нужен вам этот остров, делать там совершенно нечего.

- Как нечего? А Кукуй? - возмутилась Женька.

- Так вы его поймать хотите? - Василий хихикнул, покачал головой:

- Если б можно было, уж, верно, давно бы поймали. Вы, девки, на
болото не лезьте, болото штука опасная, был человек и нет человека, а вы
молодые, вам жить да жить.

- А вы на острове сами когда в последний раз были? - спросила я. Тут
на крыльце появилась Августа Поликарповна и сказала:

- Идите в дом, чего на крыльце стоять? Василий повеселел и первым
занял место у стола, выпил, мы все это время терпеливо ждали, закусил
капустой и наконец ответил:

- Позапрошлой осенью с дачниками за ягодой ходил. Ну и на остров