Чтение 30–й страницы книги ~Большая стрелка~

- Не убьют, - отмахнулся Гурьянов. - Будешь вести себя тихо - не убьют.

- Вы их не знаете.

- А ты знаешь?

Лехино лицо передернуло. И во взгляде его были отчаяние и паника.

- Все Вика... Зачем я с ней связался? Чтобы за удовольствие так платить.
Да провались она, тварь тощая, - Леха всхлипнул. - Ну за что? Почему я?

- Правильно, почему ты, - кивнул Гурьянов. - Всю жизнь жил как у Христа
за пазухой. Стриг купюры. Жрал икру, пил мартини, мял баб. И ни за кого, ни
за что не отвечал. А тут дошло до проверки на вшивость. Пришли к тебе,
надавили чуток, и ты лапки с готовностью кверху - всех уже продавать и
предавать готов, лишь бы снова оставили в покое и ты бы опять жрал, пил, мял
баб.

- Почему вы меня все время оскорбляете?

- Потому что ты предатель и трус, Лешенька. И с тобой не то что в
разведку, а тараканов травить не пойдешь...

- Почему я родился в этой дремучей, дерьмовой стране? Почему на меня все
это свалилось? Почему? - все ныл и ныл Леха.

- По кочану, - зевнул Влад.

- Все из-за шлюхи этой... Ох, Вика, - по сто пятому разу завел Леха.

Гурьянов органически не переваривал предателей. И само слово
"предательство" вызывало у него физическое отвращение. Вместе с тем так уж
получалось, что довелось ему жить во времена, когда предательство стало
флагом, когда предатели научились читать мораль и доказывать, что
предательство - это хорошо, и оттого ненавидел их Гурьянов еще больше. Какие
только причудливые лики не принимало предательство в последние годы. Оно
было и явным, когда в органах власти и в ключевых точках засела откровенная
агентура или, в крайнем случае, агенты влияния стратегических противников
державы. Оно было и дурацким, трудно объяснимым, вытекавшим из внутренней
тяги человека к предательству. Да, все плохо. Но есть Служба. Есть "Буран".
Есть такие, как Влад, привыкший жить по справедливости и чести. Значит, не
все потеряно...

- Звони. И не трясись, - Гурьянов передал Леше трубку. - Говори
нормально, чтобы они не насторожились, - он нащелкал на аппарате номер. -
Поехали... Спокойнее, Леша.

На третий звонок послышался голос уже знакомого Виктора.

- Это Алексей.

- Леха, браток. Ну, как?

- Она здесь... В ванной.

- Значит, так. Задержи ее. Башкой ответишь, если уйдет. Слов на ветер не
бросаем...

- Я понимаю.

- Жди... Ду-ду - гудки.

Леха отбросил трубку, будто змею, и снова закачался из стороны в сторону,
как раввин на службе.

- Что будет?

- А будет то - ты откроешь дверь. Вежливо улыбнешься. Пропустишь их в
квартиру, - инструктировал Гурьянов. - А потом - не путайся под ногами.

- Да, да...

- Возьми игрушку. Пригодится, - Гурьянов протянул Владу свой пистолет -
единственное их оружие. - Контролируешь с лестничной площадки. Если чего -
бей на поражение.

- Ты один справишься? - с сомнением спросил Влад.

- А ты сомневаешься?

Влад кисло улыбнулся. Полковник - последний человек на земле, в котором
он бы сомневался. Да вот только захваты так не проводятся. Сколько захватов
и задержаний провел Влад - не сосчитать. Для захвата нужно несколько человек
- сечь подходы, отходы. Во всяком случае бойцов надо больше, чем
преступников. Иначе начинается русская народная игра - стенка на стенку.
Правда, нет такой стены, которую не разнес бы Гурьянов. А они сейчас не от
конторы работают, так что по правилам не получится. Они - два вольных
мстителя Шервудских лесов.

Вдруг Владу на миг стало дурно - в какую же историю он ввязался. Но назад
пути уже не было. И вообще другого пути у него не было. Он сжал рукоятку
пистолета и произнес как можно беззаботнее:

- Решено.

На лестничной клетке он присел на подоконник и стал наблюдать за стоянкой
перед домом.

Они приехали через полчаса на скромных "Жигулях". Двое парней - сверху
черт разберешь, но похожи на тех, которых сбивчиво, глотая слова, описал
Леха.

- Гости, - произнес Влад в рацию. - Двое. Оба идут к вам.

- Понял, - в квартире Гурьянов поднялся с дивана. - Жду с нетерпением, -
он поставил рацию на буфет, размял пальцы, как перед игрой на гитаре.
Привычно накатили дрожь и волнение, как всегда перед началом активных
действий, и они сразу перешли в какую-то волну силы, готовой вырваться
наружу. Вдох, четыре выдоха. Сердце бьется медленнее. Тренировки
саморегуляции - с этого начиналось обучение в отряде "Буран".

А Влад сидел на подоконнике. Через прутья лестницы внизу он видел, как
раздвинулись двери лифта и эти двое направились уверенно к двери Лехиного
жилища. Один - повыше, в замшевой просторной куртке, нажал на звонок.

Дверь начала открываться. Влад оторвался от подоконника, вытащил
пистолет, спрятав его под ветровкой, и пошел вниз по ступенькам.

Леха открыл дверь.

- Ну, - спросил "замшевый".

- Она... - Леха запнулся, отступая. - Она...

Гурьянов стоял в стороне от двери и был скрыт от гостей.

Все шло по плану. Но вдруг Леха отпрянул и взвизгнул:

- Я не виноват! Это они!

Влад ринулся вниз.

И началось.

"Замшевый" выдернул из-за пазухи руку и выстрелил.

Гурьянов ударил ногой по двери, и дверь врезала по руке стрелявшего, так
что выстрел прошел мимо. Потом снова распахнул дверь и вдернул "замшевого" в
прихожую.

Напарник "замшевого" увидел Влада, ринувшегося вниз, и выбросил вперед
руку с пистолетом, которую держал за пазухой просторного свитера.

Влад видел, как бандит поднимает руку с пистолетом, и отшатнулся. Пуля
ударила над головой, срикошетировала, отщепив кусок штукатурки, и разбила
оконное стекло.

А сам Влад уже целился в бандита. Палец пополз по спусковому крючку... На
миг палец задержался.

Если бы бандит попытался еще выстрелить, то Влад завалил бы его вглухую.
Но тот прыгнул на ступени и припустился вниз. Палец снова дрогнул на
спусковом крючке. Влад еще секунду мог бы его ссадить, но не решился. А
бандит обезумел от страха.

Все, время упущено.

Влад оставил в покое скрывшегося и распахнул дверь Лешиной квартиры,
готовый ко всему.

Леха сидел на полу, он был в ступоре, безумными глазами смотрел перед
собой, изредка подхихикивая. Гурьянов склонился над "замшевым". Тот кулем
лежал на полу.

- Не прижмурился? - кивнул Влад на тело.

- Живой. Сейчас в порядке будет.

Взяв со стола чайник, полковник вылил воду на пленного. Похлопал его по
щекам. "Замшевый" сдавленно застонал.

Гурьянов приподнял его, прислонил к стене и продемонстрировал
удостоверение:

- Милиция. Ты, сволочь, задержан по подозрению в совершении преступления.
Ясно?

- Да пошел ты...

Гурьянов нажал на болевую точку, и глаза у "замшевого" расширились, он
захрипел. Еще удар по щекам.

- Будешь хамить - будет больно... Пошли, - приказал резко полковник.

Пленного вывели из подъезда, поддерживая с двух сторон. Усадили в машину.

"Замшевый", очухавшись, попытался дернуться на заднем сиденье, но
усевшийся рядом с ним Гурьянов быстро его угомонил. Пленник проскрипел:

- Вы же не знаете, на кого бочку катите.

- Да?

- Вы, менты, лучше бы бакланами занимались...

- А ты крутизна...

- Посмотрим, чья возьмет, - буркнул бандит. Рации, оружие, повадки
задержавших его - все это вполне подходило для милицейских.

- Наша, - заверил Гурьянов. Он зажал шею бандита, глаза того закатились.
Из бардачка извлек наполненный зеленоватой жидкостью одноразовый шприц и
вколол ему в вену...

Потом Гурьянов вышел из машины, вернулся в квартиру. Встряхнул сидевшего
на диване Леху:

- Бери деньги, документы и двигай отсюда.

- Как это? - непонимающе произнес Леха.

- Сюда еще придут люди, - пояснил Гурьянов. - И сделают из тебя мясное
рагу. Так что давай...

Долго уговаривать Леху не пришлось. Тот распахнул шкаф, извлек из тайника
пакет с деньгами, документы...

- Это нехорошо. Некрасиво. Вы меня должны защитить, - бормотал он. - Я
из-за вас...

- Заткни фонтан, - прикрикнул Гурьянов, и поток слов как оборвало. -
Кому-нибудь расскажешь об этой истории - пеняй на себя. Не было этого
ничего.

- И что мне теперь, бомжевать по России? Что я должен делать?

- Вернешься недели через три и будешь жить, как жил, - сказал полковник.